Разбуди Лихо! (СИ) - Мари Ардмир - Страница 4

Из-за луча я мало, что вижу, из-за мутного сознания мало, что осознаю. Но раз уж жертва определена, то удивляться не приходится, почему лежу я поверх твердой каменной плиты, связанная по рукам и ногам. Хотя нет, один момент удивителен — нога левая вроде как бы на свободе и согнута в колене. Видимо, сделано это для придания большей убедительности моего согласия на «процедуру», потому что сдвинуть ее в сторону я так же не могу.

Краем глаз заметила движения справа, поворачиваю голову и сталкиваюсь взглядом с неизвестным красноглазым красавцем, медленно идущим ко мне. Это не Лихо, но он чем-то очень доволен и раздет. Простыня, с трудом удерживающаяся на бедрах и распахивается на каждом шагу. В общем, этот кусок материи всего лишь жалкий намек на прикрытие.

Глядя на грациозное шествие вампира в мою сторону, ехидно интересуюсь:

— У нас все? Или все еще не приступили?

Если подумать, то у меня никакой защиты, кроме слов, так что использую их напропалую. Говорят, словом убить можно, мне бы хоть временно оглушить, а там, быть может, снова повезет. И как-нибудь хоть кто-нибудь меня отсюда заберет.

— Проснулась, — удовлетворенно заметил он, остановившись вплотную к плите и ко мне.

— На таком «ложе» только мертвяки не очнутся. Тебя как зовут, лапочка?

— Язвишь?

— Не без этого.

Прищурился и сделал единое плавное движение ко мне. В этом порыве неизвестный красавец перетек из состояния «стоя возле меня» в положение «сидя меж моих ног». То, что он оказался в непростительной близости от места, ранее тщательно охраняемого поясом чести, я осознала с некоторым опозданием. Просто отвлеклась на простыню, мягко соскользнувшую с красавца, но это не помешало мне прокомментировать:

— Как? И без прелюдии?

Судя по движению, субъект схватился за самое ценное с определенными намерениями — придать должную твердость. Нет, ну такое действо оставить без внимания было бы глупо, а потому я громко возмутилась:

— Я, конечно, слышала, что мужики эгоисты…, но не до такой же степени!

Вампир в гневе хлопнул свободной рукой по плите:

— Молчать!

— Неужели мешаю сосредоточиться? — съязвила я. — А ты думай о хорошем… И вообще-то, чтоб ты знал, к аперитиву надлежит приступать обоим. А ты я смотрю, вообще занялся самообслуживанием.

На меня сердито зыркнули, но от действа не отступили. И вот тут мне вспомнились все советы «для поднятия тонуса партнера» от противного. То есть, чего делать и говорить не стоит, если не хотите остаться без сладкого. Вдруг поможет! Чем черт не шутит. Хотя бы устное сопротивление устрою, чтобы потом с чистой совестью использовать последний совет инструктора по самозащите «молча лежать и получать удовольствие».

— Чего спешим, приборы уже горят? — я оторвала ватную голову от плиты и воззрилась на любителя самообслуживания. — Или основной прибор настолько мал, что показать стыдно?

Он встал на колени в поисках кляпа, о другом явно не думал, потому что я тут же дала оценку его достоинству.

— А, нет, не стыдно. То есть, продемонстрировать не стыдно. — Улыбнулась во все тридцать два зуба, глядя на его звереющую мордашку. — Но, чтоб ты был в курсе, сообщаю, порноиндустрия тебе не светит.

Подумала и внесла дополнение:

— Тебя в нее, даже с приплатой через постель режиссера, не пропустят.

Он бросил мысль о кляпе и с рычанием продолжил свое простое дело.

— Нежнее, — подсказала я. — Трепетнее…

Красавец не внял.

— Слушай, старшеклассники в школе и те знают, что дергать себя за самое ценное нельзя. Или ты так стар, что основ уже не помнишь?

На лице неизвестного проступила холодная решимость меня удушить, желваки заходили ходуном, кадык дернулся, а затем уже и плечи напряглись.

— Что ты на меня смотришь? Не отвлекайся, сконцентрируйся. Проговаривай про себя как мантру: «Ты у меня не маленький, а миниатюрный, не вяленький, а дряхленький».

— Заткнись! — прошипел он.

— Ой, да точно! Так не надо. Лучше вот как: «Ты, как лев, непобедим, а всего-то пять сантим!»

От бывшего владельца простыни послышался тихий рык.

— А еще можно так: «Встряхнись, стручок, воспряньте, колокольчики…»

— Молчать, я сказал!

Я бы помолчала, но тут в голове возникли новые доводы в пользу его несостоятельности, и так захотелось их озвучить:

— А знаешь анекдот про балованную Галю? Так вот, я не балованная, но прекрасное ценить умею. А, глядя на твою «бесценность», задаюсь вопросом, где же замещение недоступных в твоем лице удовольствий?

И пока он озадаченно молчит, глядя на «творение» рук своих, я продолжаю:

— То есть, где блага, оправдывающие этот, извини за выражение, мини контакт? Где дворец, горы шоколада и шелковых одеяний, сундуки драгоценностей, толпы некастрированных евнухов и бардов, поляны цветов, путевки в Таиланд и другие места отдыха? И личный массажист где? Ну, знаешь, такой отличный личный массажист с внушительным массажером?

Скосила взгляд на онемевшего чудика и, прищурившись с едкой улыбкой, завершаю свой перечень претензий неприятным сравнением:

— Раз так в семь внушительнее, а можно и в восемь раз.

Кажется, я только что видела, как у него глаз дернулся, вначале правый, затем левый. На лице появилось очень неприятное выражение хищника, и в кривой улыбке показались совсем не маленькие клыки. Страх сковал не хуже наручников, которые уже имелись, а вот язык продолжал работать, как заправский трудоголик.

— Хочешь сказать, что я тебя уже достала? К твоему сведению это не я, а ты тут кое-что достал.

Он наклонился ко мне, потянув расширившимися ноздрями воздух. Жуть просто, но мысль пришла, надо же ее озвучить.

— И за… задолбать я тебя тоже не могу. Тут уж, извини, твоя прерогатива и прямая обязанность. Хотя, с последним справиться будет ой как не просто, с такими-то размерами…

Его рычание усилилось, и этот красивый, основательно озверевший вампирюга начал медленно подтягиваться ко мне, чтобы нависнуть сверху в непозволительной близости.

Ой! Что-то это как-то совсем уж страшно!

— Я… я! Я пилить умею… — его перекошенное гневом лицо оказалось на уровне моей груди, поэтому окончание мысли получилось сбивчивым, — кстати, ты удостоился этой чести чисто по-дружески… так как я еще не разогре-л-а-лась.

Вот он уже зло смотрит в мои глаза и позволяет оценить свои клыки. Кажется, наступило самое время поговорить по душам, начать его расспрашивать о жизни, состоянии дел и прочих насущных вопросах. Что я и сделала, срывающимся голосом:

— Ну, а ты как? Там…? — глаз он него не отвожу, но по интонации, надеюсь, он понял, к чему веду и о чем беспокоюсь. — Накалил докрасна, или он от активных действий он у тебя вообще отвалился?

— Ты…!

С перепуга я глаза все-таки опустила, чтобы в следующую секунду заметить:

— А нет, не отвалился, висит.

— Рашарасса, рашвараварса! Раррвирут, грыгр рогошарс, грашорторах риишш-шс! — взревел неизвестный и начал срывать с меня одежду.

А я… А что я? Все, что можно было сказать, уже сказано. О главном я ему сообщила, упрекнуть в эгоизме упрекнула, намекнуть на его маломерность намекнула. Что дальше делать? Молча получать наслаждение? Ну, так я бы с радостью, да не могу. Взялась комментировать все происходящее.

— Аккуратнее, оно от демонессы! — меня не услышали, платье пошло по швам, а затем было варварски отброшено. Следом полетели чулки.

— Это от дьявола!

На красивой серокожей морде появился недоверчивый прищур, но вампира от процесса моего оголения это сообщение не отвлекло.

— Подвязки от рыбок! — продолжила я комментировать.

— Белье от черта! Блин!

Маленькая белая тряпочка полетела в сторону белой кружевной кучки, которая, как не странно, начала уменьшаться. Вначале пропало платье. Затем белье, а после и чулки с подвязками.

Неужели все исчезло? Хотя, чего горевать, он же изверг, порвал, не задумываясь.

— Хоть бы трусики целыми оставил!

В ответ рык, а следом удивленное: