Мир без огня: на перекрёстке у рисовых полей (СИ) - "Felix Comrade" - Страница 19

— Прекрати, — прохрипела Уми. — Прекрати себя так вести.

— Я не права?

— Ты говоришь, как Юри, — слёзы. Впервые за все время нашего знакомства, я увидел их на лице Уми. — Не веди себя так эгоистично! Будто одну тебя волнует всё происходящее!

— Я не права? — повторила она. — Где сейчас Кира-кун?

Уми вздрогнула и замерла.

— Ну же, Уми-чан, ответь, — Аи болезненно улыбнулась. — Что стало с Кирой? — Уми до крови прикусила губы.

— Он помогал Уми-чан с самыми трудными заданиями, часто гостил у Уми-чан, дарил Уми-чан подарки, а однажды поцеловал. В щёчку, — она не переставала улыбаться. — Тогда наша серенькая зазнайка и влюбилась.

— Замолчи, — прохрипела она. — Хватит.

— Уми-чан всё думала, как же лучше ему об этом сказать. Но однажды, Кира-кун сел в машину и, не попрощавшись, уехал. Уми-чан осталась одна.

— Он вернётся, — вечно металлический голос Уми содрогнулся. — Он вернётся за мной.

— Он не вернётся за тобой, — Аи снова отвернулась. — Потому что Кира-кун умер.

— Вернётся, — Уми сделала шаг вперёд. — Кира-кун вернётся!

Уми медленно шагала в сторону подруги. А мы? Мы стояли. Почему? Потому что не знали, что делать. Не знали, как быть. Мы ничего не знали.

Совсем скоро Уми добралась до Аи, ударив ту по щеке. В ответ Аи также огрела подругу шлепком по лицу. Очки Уми слетели и, ударившись о бетонное покрытие крыши, треснули. Уми схватила Аи за волосы и таскала из стороны в сторону.

Недолго думая, девочка вцепилась в руку Уми ногтями, а когда хватка подруги ослабла, оттолкнула её от себя.

Мы опомнились, когда было слишком поздно. Тело Уми потянуло вниз. Падая, она зацепила головой один из выступов, отчего её шея неестественно вывернулась назад. Со всей набранной скоростью, тело Уми, с отвратительным звуком, рухнуло на землю, подняв вокруг себя тучку пыли.

— Я… — Аи отошла от края. — Нет.

— Уми! — Рико бегом бросилась к пожарному выходу.

Я схватил Аи за руку и также бросился к спуску вниз. Харука проследовала за нами.

Уми лежала лицом вниз, жутко выгнув конечности. Переворачивать её никто не решился. Даже на такое зрелище смотреть было невыносимо.

Рико осела рядом с трупом и громко, душераздирающе, закричала. Не плакала, а кричала. Кричала от безысходности. Кричала, потому что ничего больше сделать была не в состоянии. Не было больше никакого — «Ва», не было странного деревенского говора. Был только отчаянный крик.

— Не хотела, — как заговорённая повторяла Аи. — Не думала. Не хотела.

— Рико, — я обеспокоенно положил ей руку на плечо. — Не кричи, прошу тебя. Они могут услышать.

— Пускай! — она поднялась с земли. — Пускай услышат! Я устала терять друзей.

— Давай уйдём отсюда, — я впервые взял её за руку.

Рука Рико была не такой, как у Харуки. Слегка шершавой, холодной, миниатюрной, но крепкой. Ощущение были совсем иными.

— Куда?

— Для начала в дом дяди Ёичи. А там подумаем.

— Мы оставим Уми тут?

— Мы вернёмся за ней, когда успокоимся.

Рико тяжело сглотнула, закрыла глаза и, наконец, согласилась. Мы снова двинулись в направлении рисовых полей. Теперь нас осталось всего четверо.

Глава VII

— Сколько времени прошло? Почему мы до сих пор не проснулись? — я прислонился к толстому стволу сосны.

— Много, — отстранённо ответила Рико. — Слишком много.

Мы шли уже около часа. В горле пересохло, ноги гудели от усталости, от запаха гари было тяжело дышать. Казалось, что идти в сторону больницы было проще, нежели уходить от неё.

Когда до заветного перекрёстка оставалась всего пара метров, Рико резко остановила нас. Девочка долго вглядывалась в дымовую завесу. Совсем недалеко, между деревьями блуждала одна из теней.

Нас она, кажется, не замечала. Тень то поднималась над землёй, то опускалась максимально низко. Чёрные отростки, словно локаторы, извивались во все стороны. При одном взгляде на это зрелище, становилось тошно.

— В деревню, — шёпотом проговорила Рико. — Медленно.

Тихо переставляя ноги, мы свернули с курса. Вспоминая смерть Ханакири-сенсей, я старался ступать максимально осторожно, почти бесшумно. Я не знал, насколько хорошо слышит и видит этот чёрный шарик, поэтому пытался даже задержать дыхание.

Когда мы наконец отошли на безопасное расстояние, я выдохнул. Однако даже сейчас идти мы старались аккуратно и постоянно оглядывались назад.

— Ты уверена, что деревня — это лучший выход? — я подошёл к Рико. — Нас там ищут.

— С людьми можно договориться, — Рико тоже говорила шёпотом. — В конце концов, все мы дружили семьями.

— Может, было бы логичнее обойти тень с другой стороны?

— Не знаю, — девочка покачала головой. — Приближаться к ней слишком опасно.

Крыши домов показались довольно скоро. Судя по окружению, мы вышли где-то близ дома Юри. На улицах никого, заборы увешаны странными амулетами, двери плотно заперты. Однако во многих домах горел свет. Если пойдём по главной улице, нас тут же заметят.

Неожиданно послышался шум открывающейся двери. На крыльце одного из домиков стояла женщина. На вид ей было около пятидесяти, она внимательно нас разглядывала, а затем поманила рукой.

— Ёдзава-сан, — тихо произнесла Рико. — Подруга моей мамы.

— Ей можно доверять? — я косился в сторону незнакомки.

— Думаю, можно, — девочка кивнула и сделала неуверенный шаг вперёд.

Короткими перебежками мы добрались до домика и забежали вовнутрь. Вблизи я смог разглядеть женщину получше. Лицо уставшее, словно она не спала уже несколько дней, тонкие руки слегка тряслись. Старенькое домашнее платье местами было чем-то измазано.

— Морико-чан, — женщина крепко обняла девочку. — Ты всё-таки жива. Слава богам, всё в порядке.

— Ёдзава-сан, что с родителями? — Рико освободилась от объятий.

— Прости, Морико, — она огорчённо покачала головой. — После того, как их, вместе с семьёй Окико, увели, я ничего не слышала.

— Ладно, — серьёзно ответила Рико. — Успеем ещё повидаться.

Мы прошли в гостиную. На полу, в окружении игрушек, сидел мальчишка. Был он не старше трёх лет. Мальчик катал по ковру пластмассовую машинку с отломанным колесом и что-то бубнил себе под нос.

— Разве, в Хинай попадают дети до семнадцати? — удивился я.

— Вы не знаете? — женщина села на небольшой диванчик, что стоял у окна.

— Что мы должны знать? — Рико уселась у стены, облокотившись на неё.

— Когда Комаэда и те, кто его поддержал, ворвались в храм и сотворили все эти ужасные вещи, что-то в Сатомори изменилось, — Ёдзава вздохнула. — Никто не засыпал, а Хинай всё равно пришёл. С холмов спустился дым и появились тени. И в этот раз сюда попали все без исключения.

— Хотите сказать, что это не сон?

— Боюсь, что не сон.

Она оглядела нас ещё раз. Аи жалась в углу комнаты и продолжала, как мантру, нашёптывать извинения перед Уми. Харука неподвижно стояла у входа в комнату и, неестественно злыми глазами, смотрела на хозяйку дома.

— Ты же храмовничья девочка, верно? — Ёдзава попыталась улыбнуться, но Харука продолжала хмуриться.

Девочка раскрыла тетрадку: «За что вы так поступили с Нанаки-саном? За что вы разрушили храм?»

— Дорогая, — женщина сложила руки на груди. — Не все были с Комаэдой, не все согласились совершать эти ужасные вещи.

Губы Харуки снова затряслись, на глаза навернулись слёзы: «Тогда почему вы не остановили их?»

— Нас было слишком мало, — Ёдзава горестно вздохнула. — Тех, кто посмел открыто сопротивляться, куда-то увели.

— Выходит, в деревне ещё есть те, кто не поддерживает Комаэду?

— Папа не злой… — прохрипела из угла Аи. — Папа запутался. Папа не хотел делать кому-то больно.

— Вас четверо, — подметила Ёдзава. — А где Уми-чан?

— Она… — Рико осеклась и устремила взгляд в пол.

— Что, Рико? Что стряслось?

— Она разбилась, — выдавила из себя девочка. — Там, у старой больницы.