Чудовище (ЛП) - Коллектив авторов - Страница 63

— Как… Что… Откуда ты пришел? — спрашиваю я, заикаясь, а он улыбается. Позади него мне подмигивает Гораций, прежде чем уйти.

— Он милый, — бормочет Годрик, кивая головой в сторону Горация, и закрывает за собой дверь, когда входит в мою комнату. — Я всю неделю чуть с ума не сошел от волнения, а теперь понимаю, что мне вообще не стоило беспокоиться, — поддразнивает он, осматривая комнату. Он приподнимает бровь и кладет руки на бедра. — Изящное платье, но волосы и макияж оставляют желать лучшего. Сядь. Я все исправлю. — Он указывает на табурет перед туалетным столиком.

Я улыбаюсь и сажусь, вытирая слезы.

— Я скучала по тебе, — шепчу я, хватая его за руку и целуя ее. — Мне сказали, что с тобой все в порядке, но с Мародерами никогда не знаешь наверняка. — Я начинаю икать и пытаюсь успокоить свои эмоции.

— Принцесса, я восемнадцать лет заботился о себе, прежде чем появилась ты. Со мной было все в порядке. Я просто рад, что Гораций пришел за мной. Твой отец допрашивал меня каждый день. — Я напрягаюсь, затем сморкаюсь в салфетку, а он продолжает, пропуская мои волосы сквозь свои пальцы. Я закрываю глаза и издаю стон, когда он делает мне массаж головы. — Не волнуйся, я спрятал все, что было подозрительным. Это раздражает, но зато никакой опасности. Я не настолько глуп.

Я бормочу что-то неразборчивое, и он смеется, играя с моими волосами, а мои веки все тяжелеют. Вскоре появляется ощущение покалывания у основания моей шеи. Мы болтаем и делимся новостями, пока я стараюсь не задремать. Через несколько минут, когда я открываю глаза, вижу, что ему удалось превратить мой простой французский узел в небрежную, чувственную массу локонов, изящно ниспадающих на правое плечо. Я поворачиваюсь и улыбаюсь.

— А как насчет моего лица? — спрашиваю я, надувая губы.

Годрик улыбается, его белые зубы выделяются на фоне темной кожи, а в уголках черных миндалевидных глаз появляются морщинки.

— Тебе не много-то и нужно, как насчет того, чтобы поменять блеск для губ на красную помаду?

Несколько минут спустя он слегка припудривает мое лицо и грудь небольшим количеством блестящей пудры, и, к его удовольствию, находит золотистую ленту для волос, чтобы подвязать мне волосы. Эффект невероятен, с учетом подходящей по цвету обуви. Годрик — мастер по прическам и макияжу.

— Спасибо, — бормочу я, вставая и крепко обнимая его. — Ты присоединишься к нам в заведении через дорогу?

Он отстраняется и кладет руки мне на обнаженные предплечья, проводит по ним и довольно улыбается.

— Не сегодня. Думаю, я поброжу по складу и посмотрю, какую добычу собирали эти парни за прошедшие годы. — Годрик ухмыляется. — Гораций предложил мне устроить экскурсию, — добавляет он, подмигивая.

Я смеюсь.

— Ну, в таком случае, полагаю, мы увидимся завтра.

Мы прощаемся, и без пяти минут шесть я присоединяюсь к Лучано, когда он выводит меня из склада и ведет в темный старый бар через дорогу. Он открывает и закрывает рот, затем качает головой и уходит, оставляя меня в одиночестве в пустом баре. Я смеюсь. Неделю назад, даже если бы мне заплатили, я бы все равно не подружилась с мародером. Теперь у меня было несколько друзей-мародеров. Бармен полирует бокалы, не обращая на меня внимания, а музыкальный автомат в углу играет мелодию, которую я никогда не слышала. Музыка больше не популярна — не в этой части города. Я подхожу к автомату и внимательно просматриваю варианты — мне не знакомы большинство из них. Нажав несколько кнопок, я жду воспроизведения случайно выбранной песни. Я выбрала ее только потому, что мужчина на обложке напомнил мне Самсона.

— Прекрасный выбор, принцесса, — протяжно произносит король Мародеров, и от его глубокого грудного голоса по моей спине пробегают мурашки. Я поворачиваюсь, и его рот приоткрывается, когда он оценивает мое платье. Потом туфли. И затем его взгляд возвращается к моему лицу. Его глаза блестят от удовольствия, а у меня подкашиваются колени. Я краснею. — В этом платье ты выглядишь прекрасно, как я и представлял, — добавляет он, его взгляд снова скользит по мне, а затем он делает шаг вперед.

— Ты… ты тоже хорошо выглядишь, — бормочу я, прочищая горло и рассматривая его сшитый на заказ костюм. Он темно-синего цвета, идеально подогнан по его фигуре. Самсон такой изысканный и другой. Он несет свой пиджак, перекинув его через левую руку, и на нем нет галстука. Вместо этого он расстегнул верхние пуговицы и закатал белоснежные рукава своей рубашки.

Начинает играть музыка — бодрая мелодия в стиле, которого я никогда не слышала раньше, но, тем не менее, она вызывает у меня улыбку. Самсон бросает пиджак на один из барных стульев и протягивает мне руку. Сглотнув, я тянусь к нему, и он мягко притягивает меня к себе. Когда наши тела встречаются, он застывает и смотрит на меня сверху вниз. Никто из нас не произносит ни слова, но я знаю, что он чувствует это. Я слишком близко к нему, чтобы не заметить его реакцию. Поднимаю свой взгляд, и мы замираем. Недолго думая, я подношу руку к его лицу и глажу ладонью покрытую шрамами щеку, завороженная тем, какая она мягкая на ощупь.

— Мейбелл, — произносит он хриплым голосом, — не думаю…

— Давай танцевать, — перебиваю я, не желая слышать то, что, уверена, будет звучать как отказ. Я не могу не чувствовать сожаления, когда он кивает и начинает крутить меня в танце под музыку, пока это не вызывает у меня смех. С чего бы ему вообще хотеть быть с кем-то вроде меня? Я — враг, и он использует меня для достижения свой цели. Он сам так сказал. И он мне так нравится только потому, что я знаю о нем больше, чем он знает обо мне. Для него я лишь мятежная принцесса, которая ворует книги ради забавы. Принцесса, за которой он должен ухаживать, чтобы добиться своего. Принцесса, которую он может засунуть в красивое платье в надежде убедить ее помочь.

Внезапно я отстраняюсь, моя улыбка исчезает, и я вижу, как замешательство искажает его лицо.

Боль.

Я чувствую боль.

Мной играли.

Хмурясь, я осматриваюсь вокруг. Темный бар, джазовая музыка, хорошая одежда, визит Годрика… — все это было нужно лишь для того, чтобы меня задобрить. До сих пор я не очень-то об этом беспокоилась. До того, как ощутила его дыхание на своей шее, пока он не обхватил меня своими теплыми руками и не притянул ближе, мне было все равно, что меня используют. Но сейчас? Горечь подступает к моему горлу, и мне хочется причинить ему боль.

— Это было ошибкой, — медленно говорю я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Я все еще чувствую на своих щеках жар от отказа, несмотря на то, что мы весело танцевали.

Самсон хмурится, и морщина, пересекающая его лоб, становится еще глубже. Он проводит ладонью по своим губам.

— Мейбелл…

— Все это?! Это не сработало. Мой отец никогда не будет на твоей стороне, потому что я никогда не буду на твоей стороне.

— Мейбелл… — произносит он умоляющим тоном и делает шаг вперед. Я отступаю назад, туда, где, как я знаю, есть дверь, ведущая на заброшенные улицы. Он устремляет свой взгляд к пространству позади меня, и выражение его лица становится суровым, когда он понимает, что я собираюсь сделать. — Не надо, пожалуйста.

Одинокая слеза катится по моей щеке, когда я отхожу назад и качаю головой.

— Мародер никогда не сможет полюбить девушку из Элиты. — Он качает головой и протягивает ко мне руку, но я ее отталкиваю. — Я родилась одной из них. Я — дочь Илайи Монкруа. Даже если бы ты мог не обращать на это внимания, твои люди никогда тебя не простят. — Самсон открывает рот, чтобы заговорить, но я снова перебиваю, чувствуя, как ярость прожигает мое тело. — Ты веришь, что наш мир способен жить в той утопии, к которой ты стремишься? Подумай еще раз. Как только отец узнает, кто меня забрал, ты и все твои люди будете мертвы. Я сама обязательно сожгу книги, — добавляю я, наблюдая, как его лицо бледнеет. — Наверное, мир лучше без надежд на сказки.

И вот тогда-то я и понимаю: он может выглядеть как чудовище, но монстр здесь именно я.