Чудовище (ЛП) - Коллектив авторов - Страница 32

— Может быть, — подразнила она, и тут освещение мигнуло одновременно с раздавшимся ударом грома.

— Боже мой, хорошо, что у нас есть генераторы. Такой бури не было уже очень давно. — Румянец не исчез со щек Черри при этих словах.

Черри была права. Ураган шел с северо-востока через Кейп Энн и Рокпорт быстрее, чем кто-либо мог предположить. Жители Эссекс Каунти не впервые переживали такие бури, но Эва приехала сюда только этим летом, и все еще не могла привыкнуть. В октябре было уже достаточно холодно, и это даже еще без дождя, ветра, гололедицы и снега. Она вздрогнула при мысли об этом, усаживаясь обратно в кресло и бросая взгляд на часы. Еще три часа смены, и потом ей придется собраться с силами, чтобы пойти домой. В обычных условиях путь до дома составлял чуть больше километра, и прогулка от Городского Медицинского центра Каунти обычно была ее любимой частью дня. Всего километр под звездным небо — короткая прогулка по улицам маленького городка. Сегодня она взяла с собой зонт и надела тоненькую ветровку. Эва повернула голову и посмотрела за окно комнаты ожидания. Ветер швырял в стекло пригоршни мокрого снега. Эва вздохнула. Это будет долгий путь домой.

Это не должно было волновать его, смерть есть смерть. Иногда в этой Вселенной не могло быть иначе. Когда Он приходит за тобой, ничего другого не остается. Многие доктора, особенно хирурги, считали так. Но он знал лучше. Он видел свою собственную смерть, ее смерть… их смерть. Лукас посмотрел на себя в зеркало на дверце шкафчика. Голубые глаза с зеленым ободком вокруг зрачка, темные круги под ними. Эти темные круги его коллеги называли «день во второй травме». Но смерть случилась не по его вине. Люди умирают.

Все умирают по одной причине.

Он поднял руку к нагрудному кармашку своей зеленой хирургической формы и большим пальцем вытащил оттуда фотографию Роуз.

Все умирают. И эти гребаные ублюдки ничегошеньки не могут с этим поделать. Он захлопнул шкафчик, когда мысль снова пронеслась в его голове.

— Принс, ты нужен во второй операционной. — Джон, один из его друзей, медицинский техник и единственный человек, которому Лукас доверял, стоял в проходе. Глаза его были такими же усталыми.

Эта чертова ночь. Эта буря.

Казалось, это никогда не закончится.

— Сейчас буду.

Джон кивнул, затем прокашлялся, поморщился и снова заговорил:

— Может, часок просто поассистировать? Ты выглядишь измученным, и я слышал…

— Тот парень был практически мертв, когда его доставили, машина его почти раздавила.

Доктор Лукас Принс прищурился, глядя на Джона, умоляя, требуя. Челюсти Лукаса сжались, желваки заходили под кожей и плечи напряглись, словно готовые к обороне.

Скажи это. Скажи же то, что хочешь сказать. Я был усталым, несобранным, давай, скажи.

Джон только кивнул.

— Я сейчас приду.

— Ладно. — Джон вышел, больше не глядя на него.

Он отработал у стола около тридцати минут, помогая новому хирургу исправить месиво, в которое тот превратил обычную аппендэктомию. И теперь Лукас нежился под горячими струями душа, позволяя пару наполнять опустевшую раздевалку. Все уже разошлись по домам, к своим семьям. Буря становилась все сильнее, никто не хотел застрять здесь, никто, кроме него. Лукас вымылся и высушил волосы, пока развеивался пар. Конечно, можно было помыться и дома, но погода растревожила его разум, всколыхнула воспоминания, которые не нужно было трогать, по крайней мере, пока он не вернется домой, в свою пустую холодную квартиру. Его пальцы дрожали, пока он застегивал рубашку. Розовый яркий след на груди, его руки, его шрамы… ожоги, которые он прятал под одеждой, скрывал под белым халатом. Фантомная боль обожгла кожу, когда ее коснулась ткань.

Лукас закрыл глаза, и ярко-оранжевое пламя прошлого охватило его, когда ветер ударил в стену больницы. Скрип, вспышки молний заставили мурашки пробежать по его спине. Доктор Принс открыл глаза, отрешаясь от воспоминаний, подхватил свою грязную больничную форму и засунул ее в засаленный мешок для грязной одежды. Не желая тратить время на пустые сожаления, он взял вещи и вышел.

Путь к парковке, где стоял его внедорожник, не был длинным. Как никак он был доктором, а врачам отводились передние ряды. Усталость буквально валила его с ног. Девушка-администратор на сестринском посту сидела, уткнувшись в книгу, как обычно. Ее темно-каштановые волосы упали на лицо, когда он прошел мимо. Лукас порадовался тому, что она застенчива и необщительна. Он и сам не говорил с людьми без необходимости. После всего, после той трагической ночи люди для него перестали иметь значение. И жизнь — это была просто реальность, просто процесс.

— Спокойной ночи, сэр, будьте осторожны там снаружи.

Он почти прошел мимо, почти проигнорировал ее, как обычно, но вдруг остановился и поднял взгляд. Ее большие карие глаза казались огромными за стеклами очков в черной оправе. Она носила красную форму, ее цвет гармонировал с румянцем щек, и вместо того, чтобы отвести глаза, девушка смотрела прямо на него, чуть приоткрыв рот. Ожидая…

Он сглотнул комок в горле, глядя в ее глаза.

— И вы тоже.

Она не улыбнулась, но плечи ее чуть расправились.

— Спасибо.

Мощный удар грома заставил Лукаса охнуть. Прогулка до машины будет нелегкой. Он согнал улыбку с лица и, не попрощавшись, пошел прочь. Об администраторе он забыл сразу же, как только первый порыв ледяного ветра ударил в лицо.

Ветер пробрался под пальто, капли залетели за воротник, и Лукас припустил бегом. К моменту, как он добрался до машины, град сменился снегом. Брюки его промокли насквозь, а туфли развалились, когда он забрался на переднее сиденье внедорожника. Он судорожно бросился искать кошелек и ключи. Первым делом вставил ключ в замок зажигания и включил печку. А потом, как и каждый вечер до этого, достал кошелек, чтобы взглянуть на нее. Снова сказать «прости», попросить ее — их — о прощении. А сегодня, может быть, попросит и о защите.

Его сердце замерло. В животе завязался узел, и злобный рык сорвался с губ Лукаса, когда он понял, что сделал.

Как он мог забыть? Это все буря, чертова буря…

Ее фотографии там не было, кармашек в кошельке пустовал.

Роуз.

Он оставил ее фото в кармане формы. Которую положил в мешок для стирки.

Он едва замечал холод, пробирающий до костей, едва обращал внимание на прилипшую к коже мокрую одежду, льдинки, набившиеся в рукава. Отворив дверь, он скользнул внутрь. Коридоры были почти пусты, и Лукас понесся вперед, к лифту. Он дрожал, сердце билось так, что дышать было почти невозможно. Застенчивой девушки не было за столом, и он поблагодарил Вселенную за эту маленькую милость, вламываясь в раздевалку. У него просто не хватило бы сейчас терпения быть вежливым.

— Нет, — прошептал Лукас в панике, подбегая к мешку. Он был пуст. Его заменили.

Искать было бесполезно, но Лукас все-таки оглядел помещение, громко чертыхаясь. Ему стало почти страшно, в груди словно что-то сжалось в узел. Схватив мешок, он швырнул его в стену. Запустив пальцы в волосы, Лукас огляделся. Ничего. Он быстро проверил душевые и шкафчик, на случай, если оставил фото там… но его не было. Мысли его метались.

Как он мог позволить этому случиться? Он был таким идиотом, он так растерялся. Это было его последнее счастливое воспоминание, а он просто выбросил его. Выбросил ее.

Горло Лукаса сжалось, а ожоги — на руках, на груди — загорелись под кожей огнем. Боль в сердце словно подпитывала боль телесную. И промокшая рубашка не могла ее облегчить. Лукас повернулся к двери, чтобы уйти, когда она открылась.

Девушка в красной форме ахнула, наткнувшись на него взглядом. Всклокоченный вид и горящие яростью голубые глаза придавали Лукасу вид дикаря. Девушка уронила бумажные полотенца, которые держала в руках, и прижала трясущуюся руку к груди, нервно смеясь.