Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса - Дозуа Гарднер - Страница 35

– Опасайтесь ветрового сдвига, – предупредила она. – Он может очень быстро унести вас за пределы видимости города, если вы это допустите. Если устанете, летите обратно на конвейере.

– Конвейере?

– Вихрях с горизонтальной осью. Они катятся с запада на восток и с востока на запад. Выберите правильную высоту, и они доставят вас в нужное место.

Теперь, после ее объяснения, я увидел каякеров, оседлавших такой вихрь: они поднимались и мчались по небу на невидимых воздушных колесах.

– Повеселитесь, – сказала Эпифания.

Она помогла мне забраться в гондолу, затянула ремни, взглянула на манометр, проверила выпускной клапан на аварийном баллоне с кислородом и убедилась, что работают рация, запасная рация и аварийные маяки.

Лея и Карлос Фернандо уже стартовали с противоположного конца площадки. Карлос, явно хорошо отработанным приемом, принялся взмахивать крыльями попеременно, заставляя каяк раскачиваться из стороны в сторону, наподобие маятника. На моих глазах его суденышко перевернулось вверх дном, на миг замерло, а потом совершило полный оборот.

– Выпендривается, – неодобрительно заметила Эпифания. – Так себя вести не полагается. Да только вряд ли кто осмелится сделать ему замечание.

Она повернулась ко мне:

– Готовы?

– Готовее не бывает.

Я уже прошел полный инструктаж по технике безопасности, во время которого мне рассказали все о страховочных системах, а также о страховках этих страховок, но все равно парение на высоте в пятьдесят два километра над адским ландшафтом представлялось мне странным развлечением.

– Старт! – предупредила Эпифания.

Она проверила герметизацию фонаря кабины, затем открыла причальный зажим.

Освободившись, каяк подпрыгнул в небо. Соблюдая инструктаж, я повел его в сторону от города. От резкого маневра у меня немного закружилась голова. Каяк легко двинулся вперед, чуть разворачиваясь, пока не полетел боком, опустив нос. Я повис на страховочных ремнях и решил, что надо как-то управлять поворотом. Но каждая моя слабая попытка шевельнуть крыльями непредсказуемо усиливалась, и каяк зашатался, точно пьяный.

Пискнула рация, и голос Эпифании произнес:

– У вас отлично получается. Прибавьте немного горизонтальной скорости.

Получалось у меня паршиво, потому что прямо по курсу я видел лимонного оттенка дымку, к которой неумолимо приближался, описывая широкие круги, наподобие падающего листа. Горизонтальная скорость? Я понял, что совершенно забыл про педали; начал их крутить, и нос приподнялся. Меня перестало сносить в сторону а когда я полетел по прямой, то и крылья уцепились за воздух.

– Отлично, – сообщил голос Эпифании. – Держите его на ровном курсе.

Оболочка каяка выглядела слишком хрупкой, чтобы выдержать мой вес, но я все же летел, зависнув под золотистым небом. Управление было для меня очень сложным, но я сообразил, что могу держать его под контролем, пока нос не клюет вверх или вниз. Каяк все еще немного раскачивался и рыскал – трудно было избежать чрезмерных усилий, – но в целом мне удавалось направлять его нос куда захочу.

А где сейчас Лея и Карлос Фернандо?

Я огляделся. На каждый каяк была нанесена разная маркировка – мой был помечен серыми кошачьими полосами, – и я попытался отыскать их.

Группа каяков двигалась вместе, огибая городской пилон. Летя вокруг пилона, они разом повернулись, блеснув на солнце испуганной стайкой рыб.

Внезапно я заметил их. Они плыли невысоко надо мной, вблизи от нависающей городской стены: каяк Карлоса Фернандо, цвета королевского пурпура, и синий с желтыми полосками каяк Леи. Она равномерно поднималась, описывая витки спирали, а он порхал вокруг, то быстро приближаясь и стукаясь оболочкой, то отлетая вверх и на миг зависая с устремленным в небо носом, а затем по спирали опускаясь обратно.

Их движения были похожи на брачный танец птиц.

Пурпурный каяк заложил вираж и рванулся в сторону от города. Через секунду сине-желтый повторил его маневр. Они резко пошли вверх, подхваченные невидимым воздушным потоком. Я увидел, как и пара других летунов воспользовалась тем же восходящим потоком. Я развернул нос, чтобы последовать за ними, но у меня ничего не получилось: мне не хватало опыта обращения с каяком, я не умел угадывать потоки, и теперь ветровой дифференциал сносил меня в обход города и в сторону, совершенно противоположную той, куда мне хотелось лететь. Я направился от города, отыскивая другой воздушный поток, и на миг заметил что-то темное, быстро мелькнувшее в облаках подо мной.

Затем я поймал поток. Буквально ощутил, как в крылья ударил воздух, и словно невидимая великанская рука подхватила меня и понесла вверх…

А потом я услышал звуки – частый стук и треск, за которым последовало нечто вроде барабанной дроби. Левое крыло и пропеллер моего каяка оторвались, усеяв небо обломками. Мое суденышко завалилось на левый борт. Ожила рация, но я ничего не смог услышать, потому что кабина вокруг меня рассыпалась и исчезла. Я падал.

Падал.

На секунду-другую я ощутил себя в невесомости. Бесполезно вцепился в остатки панели управления, соединенной обвисшими тросами с трепыхающимися обломками. Куски оболочки уплыли в сторону, где их подхватил ветер, завертел и швырнул куда-то вверх, где я потерял их из виду. Атмосфера помчалась навстречу, глаза защипало. Я совершил ошибку, сделав вдох, – эффект был такой, словно мне врезали по голове. Мерцающие пурпурные точки надвинулись со всех сторон. Зрение сузилось до яркого туннеля. Воздух в легких стал жидким пламенем. Я в отчаянии шарил вокруг, пытаясь вспомнить инструкции на случай аварии, прежде чем потеряю сознание, и руки наткнулись на запасную дыхательную маску между ног. Я все еще был пристегнут к сиденью, хотя оно уже не было прикреплено к аппарату, и я прижал маску к лицу и сделал сильный вдох, чтобы включить подачу кислорода из аварийного баллона. Мне повезло: баллон все еще был закреплен под сиденьем, а сиденье вместе со мной кувыркалось в небе. Сквозь туман перед глазами я видел вращение города надо мной. Я попытался вспомнить инструкцию на случай аварии и что надо делать дальше, но мог думать только об одном: что же произошло? Что я сделал неправильно? Хоть убейте, но я так и не смог понять, что же такого совершил, из-за чего каяк развалился.

Город съежился до размеров желудя, а потом я упал в слой облаков, и все скрылось в жемчужной белизне. Кожа по всему телу начала чесаться. Я зажмурился, спасая глаза от кислотного тумана. Температура поднималась. Сколько нужно времени, чтобы пролететь пятьдесят километров до поверхности?

Что-то огромное, металлическое метнулось на меня сверху, и я вырубился.

Минуты, часы или дни спустя я очнулся в тускло освещенном помещении. Я лежал на полу, а двое мужчин в масках поливали меня струями пенящейся белой жидкости – похожей на молоко, но с горьковатым вкусом. Мой полетный комбинезон был разорван в клочья.

Я сел – и неудержимо раскашлялся. Руки и лицо чудовищно зудели, но, когда я попытался почесаться, один из мужчин ударил меня по рукам.

– Не чешись.

Я повернул голову, чтобы посмотреть на него, и второй, находившийся сзади, ухватил меня за волосы и размазал по лицу горсть какой-то мази, втирая ее даже в глаза. Потом сунул мне тряпку.

– Протри этим везде, где зудит. Должно помочь.

Я моргал, с лица капала мазь, перед глазами все расплывалось. Тряпка оказалась влажной, покрытой желеобразной слизью. Я провел ею по рукам, потом растер их. Немного помогло.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Что за фигня с моими руками?..

Двое в масках переглянулись.

– Кислотный ожог, – пояснил тот, что повыше. – Ты еще легко отделался. Минута-другая воздействия шрамов не оставляет.

– Что?

– Кислота. Ты попал в кислотные облака.

– Верно.

К тому времени мне полегчало, и я осмотрелся. Мы находились в грузовом отсеке какого-то летательного аппарата. По бортам я увидел два маленьких круглых иллюминатора. Хотя за ними была только сплошная белая муть, я ощущал, что аппарат движется. Двое рядом со мной, судя по их виду, были парни суровые. В противоположность жителям Гипатии, разодетым в яркие наряды из паутинного шелка, эти двое носили одежду практичную, невычурную – темно-серые комбинезоны без каких-либо нашивок или эмблем. Оба мускулистые и хорошо сложенные. Я не мог разглядеть их лица, скрытые масками и легкими шлемами, но из-под масок торчали короткие бороды – еще одна особенность, не характерная для жителей Гипатии. Глаза были защищены очками со стеклами янтарного цвета, совершенно безумной модели: каждый глаз закрывало стекло в форме половинки яичной скорлупы, явно приклеенное к лицу неким невидимым клеем. Очки придавали им странный вид, делая похожими на насекомых. Парни смотрели на меня, но из-за масок и пучеглазых очков я не мог прочитать выражения на их лицах.