Грешник (СИ) - Резник Юлия - Страница 18

-Лицей Карины?

- Ага. То еще местечко, как оказалось. У меня там дочь учится...

-И? - Громов поднял бровь еще чуть выше и отставил чашку. О своем заме Глеб знал все. Буквально. И о дочке, и о непутевой жене. Так что ничего нового он не узнал.

- Она в первом классе пока, вряд ли первоклашкам толкают дурь... - криво улыбнулся Матвей. - Но хотелось бы быть уверенным, что когда она подрастет, с этим дерьмом будет покончено.

- Что ты хочешь? Говори прямо!

- Хочу это прекратить. Вычислить барыг и тех, кто их крышует, ну и... Да хоть под суд отдать. Не принципиально.

- А от меня что требуется? - спросил Громов, прекрасно понимая, что если Мат задастся целью - он и сам раскрутит эту ситуацию. Без всякой помощи. - Благословение?

Мужчина пожал плечами:

- Ну, тут уж называйте, как хотите. Да только моя Лизка - первоклашка, а вот Карина Каримова - в группе риска. Насколько мне известно, с ней уже были проблемы.

Неторопливо Громов отпил свой кофе и в задумчивости отвернулся к окну. Карина... Нет, он не думал, что девчонка возьмется за старое. После того, как ей диагностировали лейкоз, после всех тех мучений, которых ей стоило выздоровление - она здорово попритихла. В ней произошла большая переоценка ценностей. А может, на это также повлияло появление мачехи, которую Карина боготворила. В любом случае, Глеб был твердо уверен, что сумасбродные вечеринки, пьянки и травка - остались для нее в далеком безрадостном прошлом.

Но торговля наркотой в школе... Блядь, ну, как-то совсем за рамками. И хоть Громов не питал абсолютно никаких иллюзий касательно этой сраной жизни, но одно дело - знать о какой-то происходящей в ней грязи чисто теоретически, и совсем другое - наверняка.

Глеб повернулся к заму, который терпеливо ждал его ответа. Растер указательным пальцем бровь:

- Ну, ты сунься. Осторожно. Мне тебя не учить... А там посмотрим, что за люди. Если реально серьезные - будем думать. Официально - мы Швейцария. То есть нейтральны по отношению ко всем. Даже к наркоторговцам.

- Понял. Я могу идти?

- Иди. Я так понимаю, у тебя и план уже имеется?

- И даже предполагаемые подозреваемые. Если все подтвердится - расскажу. Пока это только домыслы.

Едва за Николаем закрылась дверь, как у Громова зазвонил телефон. Личный. Тот, номер которого знали несколько человек от силы. Почему-то теперь, каждый раз, когда тот звонил, Глеб напрягался. А все началось с того звонка Ларки, из которого он узнал, что Кирилл попал в реанимацию.

Но в этот раз звонила Наташа. А вот это было совсем уж странно. Сама она ему не звонила, опасаясь, как она говорила, отвлечь его от работы.

- Да, Наташ. Все в порядке?

- Ой, как хорошо, что я вам дозвонилась! - донесся до него возбужденный голос, перекрикивающий фомкий звон. Глеб напрягся, но потом понял, что это просто звонили колокола. Наташа была на репетиции в храме.

- Случилось что-то?

-Да! То есть нет... я не знаю!

Глеб зажмурился. Что бы она ни говорила, и что бы ни происходило, он с наслаждением впитывал ее голос. Кутался в него как в одеяло.

- Давай по порядку... Так станет понятнее.

- Мне позвонили из больницы и сказали, что время моего УЗИ перенесли.

- Ну... это ведь ничего? Или...

- Конечно, ничего! Но со мной хотела поехать Лариса Викторовна, а я не могу до нее дозвониться, чтобы предупредить.

Ну, вот и разобрались. Когда ситуация резко менялась, отклонялась от изначального плана, Наташа обычно терялась. А тут еще Ларка не отвечает. Вот она и вконец расстроилась. А он уже чего только не передумал.

- Так что мне делать?

- Скажи моим ребятам, чтобы тебя отвезли в клинику. На который час перенесли твой прием?

- На три!

- Я скоро буду.

Когда Громов примчался в больницу, Наташа была уже там. Сидела, как и тогда, когда он впервые ее увидел, скрученная на стуле. Он еще даст просраться тем, кто заставил его девочку перекроить свои планы, а пока:

- Привет.

- Здравствуйте, - шепнула Наташа, поднимая голову.

- Все хорошо?

- Да. Только немного волнуюсь.

- Это ничего. Я бы тоже волновался.

- Правда?

- Ну, конечно, - заверил Глеб и взял в свою ладонь ее руку. - Я Ларке тоже звонил - не берет трубку.

- Может, так даже лучше. Не пришлось ей ничего объяснять. Хотя она теперь, наверное, расстроится.

- Забей, - отмахнулся Громов, поглаживая её тонкие пальцы. Несколько секунд Наташа напряженно вглядывалась в его лицо, а потом как будто расслабилась:

- Ладно.

- Наталья? - из кабинета высунулась голова в стерильной голубой шапочке. - Пахомова?

-Да!

- Проходите. Вы следующая.

Тонкие пальцы на руке Громова сжались в смертельной хватке. Он уже подумал отложить это все дело, перенести... раз для нее это так трудно. Но Наташа резко встала со стула и, сама того не замечая, потащила его за собой.

- Проходите за ширму, раздевайтесь до пояса, трусы приспускайте и устраивайтесь на кушетке. Папочка, вы можете присесть на стул.

Громов замер. Вот это «папочка»... Как будто никто даже не сомневался, что он может им действительно быть. Как будто никого не удивляла такая разница в возрасте между ним и Наташей. Вот как... Так просто. И, наверное, даже намного более реально, чем он изначально думал. Глеб не стал поправлять врача. Не смог почему-то. Да и зачем? Я не отец ребенка - я его дед? Серьезно? Зачем шокировать публику?

Пока мысли Глеба скакали от одной к другой, Наташа чуть справилась с волнением. Потянулась руками к тонкому свитеру и стащила тот через голову. Громов сглотнул. Зажмурился. Снова широко распахнул глаза. Какого черта ты вытворяешь? Отвернись... Немедленно! - приказывал он себе. - Выйди, к чертовой матери, из кабинета!

- Да вы присаживайтесь! - повторил просьбу врач. И сам подкатил к кушетке, прямо не вставая со стула на колесиках.

Громов и присел. Наташа тоже легла на кушетку, взволнованно шаря руками по своим же голым бокам. Глеб перехватил одну ладошку и легонько сжал. Девушка перевела на него стеклянный, безумный взгляд и... в то же мгновенье расслабилась. Опустила ресницы и сжала его руку в ответ.

- Белье, пожалуйста, приспустите на бедра. Мне нужен больший доступ...

Наташа сглотнула, не отпуская его руки, другой - стянула резинку сначала с одной стороны, потом с другой.

- Ну, поехали... - пробормотал доктор, наливая щедрую порцию геля на живот Наташи.

И этот мужчина еще много чего говорил. Да только Громов его не слышал. Хреновый из него вышел помощник. Вообще ничего не запомнил. Он как привязанный смотрел то на крошечное существо на экране монитора, то на саму Наташу. На датчик, который скользил по ее коже, то в самый низ, задевая темную аккуратную полоску волос, то в самый верх. И, наверное, хорошо было, что сама Наташа не отрывала взгляда от монитора. Вряд ли в тот момент Громов мог контролировать тот дикий голод, что накладывал темные печати на его лицо. Он, как последний извращенец, пялился на ее спелые груди, натянувшие простой удобный хлопчатый лифчик для беременных и туда, куда пялиться уж точно вообще не стоило. Ни при каких обстоятельствах. А он пялился. И гадал, какая она там... Господи. Какой он придурок...

- Сейчас послушаем сердечко.

Тук-тук-тук... У зайца и то не так быстро бьется.

- Почему так часто? - задал свой первый вопрос Громов. Голос, отвыкший от разговоров, или просто охрипший от чувств - подчинялся с трудом.

- Это нормально. Не беспокойтесь. У вас вообще хорошенькая девочка. Молодцом.

Глеб кивнул. Еще бы, Наташа отлично держалась.

- Слышите, Глеб Николаевич? Все-таки девочка.

Он перевел растерянный взгляд на Наташу. Залип на ее улыбающихся губах.

- Что? - прохрипел он.

- Девочка. Это все-таки девочка.

Взгляд Громова метнулся к монитору, где из размытых непонятных ему пятен, опять собралась цельная картина. А... вот, о какой девочке речь.

- Она красивая, правда? И ротик открывает... Посмотрите! А пальчики, боже, у нее самые настоящие пальчики... - восхищалась Наташа, не замечая, как по ее лицу катятся крупные, хрустальные слезы.