Пёс империи (СИ) - Побережник Николай - Страница 16

– Она еще жива?

– Понятия не имею, там в вашей квартире, во флигеле, есть тайник.

– Ясно, – Кинт с сожалением посмотрел в угол на осколки трубки.

– Возьмите, – Чекар протянул кожаный портсигар, Кинт вытянул из него тонкую сигару и кивнул с благодарностью, – теперь давайте обсудим кое-какие детали…

Через полчаса Кинт спустился к управляющему.

– Я уезжаю к тетушке, а дядя пока поживет в моих апартаментах.

– Еще раз сожалею…

– Мой одноколейник, хочу забрать его из гаража.

– Конечно, – чуть поклонился управляющий, – здоровья тетушке!

Сервис и исполнительность персонала всегда отличали заведения господина Дова. Механик гаража выкатил одноколейник во двор, обтер ветошью пыль с сиденья и сообщил:

– Ваш транспорт заправлен и готов покорять тракты терратоса.

– Благодарю, – Кинт закрепил седельные сумки и чехол с карабином на свои места, несколько раз прокрутил ручку компрессора воздуха, затем открыл клапан и двухколесная машина завелась.

Двигатель взревел, выпустив сизый дым, но сразу стих, обороты выровнялись, и по двору стало разноситься размеренное тарахтение.

– Будьте добры, милейший, еще два бочонка топлива, – Кинт высыпал себе на ладонь несколько золотых кестов из кошеля.

– Я мигом! – механик поспешил к штабелю с бочками в дальнем углу гаража.

Степь, редколесья, холмы и луга проплывали мимо взора. Кинт вел мощную двухколесную машину на запад, обгоняя попутный транспорт, заставляя конные экипажи шарахаться на обочину, а возниц и седоков не стесняться в выражениях в свой адрес. Нужно было преодолеть максимальное расстояние за световой день, Кинт выжимал из машины всю скорость, на которую она была способна, встречный ветер разбивался о кожаный шлем и выпуклые стекла очков, трепал походный платок на шее. Ехать можно было и ночью, но получалось медленно, во-первых, было безрассудно держать высокую скорость на едва освещаемом фарой тракте, во-вторых, попросту опасно – непримиримые племена кочевников все еще встречались в этих местах. Рев силовой установки одноколейника разносился далеко вперед, и приходилось периодически останавливаться и осматривать горизонт в подзорную трубу на предмет костров и подозрительных силуэтов, попутно жуя лепешки и запивая их водой.

На третий день, к обеду, Кинт покинул территорию, отданную парламентом кочевникам, о чем ему сообщил патруль дорожной жандармерии на новом посту рядом с каменным мостом через полноводную Зиду.

– Зря вы так, господин капитан, – мордатый звеньевой патруля рассмотрел жетон секретариата безопасности, – третьего дня обоз ограбили, явно кочевники из непримиримых орудовали, не выжил никто…

– Мне не попалось никого по дороге, – ответил Кинт, убирая жетон во внутренний карман, он решил ничего не выдумывать с подложными документами, а воспользоваться служебным жетоном, чтобы исключить лишние вопросы дотошных жандармов, – да и не приходится выбирать, когда, и по какой дороге ехать.

– Понимаю, служба, – сочувственно покивал жандарм.

– Далеко ли еще до ближайшей станции треста «Дов и сыновья»? – Кинт постучал по опустевшим бочонкам.

– Сразу за лесом, с вашей скоростью через час доберетесь, – ответил звеньевой и сделал жест рукой жандарму у шлагбаума, чтобы тот открыл его, – удачи в дороге, господин капитан.

– И вам спокойной службы, – Кинт придавил рычаг оборотов и одноколейник тронулся с места.

– А ведь я узнал его… – к звеньевому подошел еще один.

Это был пожилой жандарм в синем камзоле, приставленный к посту от другого ведомства, от тайной жандармерии – на пограничных постах с территорией кочевников теперь так заведено. Жандарм делал вид, что читает газету, посматривал в сторону Кинта, пока тот разговаривал со звеньевым.

– И кто это? – спросил звеньевой и махнул рукой тому, что у шлагбаума, чтобы тот закрывал.

– Вообще, я думал, что он давно сгинул, а смотри-ка, жив еще…

– Да кто это, может, надо было его досмотреть, а жетон проверить по телеграфу?

– Что за жетон? – спросил старый жандарм, раскуривая трубку и с прищуром глядя в сторону пылящего к лесу одноколейника.

– Жетон инспектора секретариата безопасности…

– Значит, не ошибся… Что ж, тогда я спокоен.

– Да кто это!?

– Это один из последних псов империи… поверь, когда сгинут такие как он, сгинет и империя!

– Ну, тогда и я спокоен, – ничего не поняв хмыкнул звеньевой.

Кинту, наконец, удалось в первый раз поесть горячего с момента, как он покинул Дейлур. Сидя у окна в харчевне при станции транспортного треста господина Дова, он рассматривал пустой зал и думал, думал, думал… отчего-то закралась мысль, что не стоит сразу рассказывать Моресу о том, что профессор, по известной одному ему причине, решил не только согласиться сотрудничать, но и практически отдал результаты всех своих трудов в руки Кинта. Склонить профессора Дакта к сотрудничеству было первой задечей, а также, когда профессор станет доверять, выяснить, кто в терратосе Решенц так интересуется горючим сланцем, а вот тут не вышло, и не выйдет уже. Одно Кинту было понятно – профессор Дакт лишь вентиль, в сложной системе паровой установки… Куда, и главное, кем направляется вся энергия пара, теперь уже выяснить сложно, практически невозможно. Впрочем, можно отыскать того любителя серых костюмов и настойчиво поинтересоваться, кому он служит…

– Это уже не моя забота, – тихо сказал Кинт, закончив с наваристой похлебкой, и придвинул к себе блюдце с выпечкой.

До Латинга оставалось ехать еще четыре дня, Кинт прикрыл глаза, наслаждаясь свежей сдобой и выстраивая маршрут в голове, эти места ему были уже хорошо знакомы, торговый тракт идет вдоль железнодорожных путей, которые в свое время пришлось охранять.

– Что-то еще угодно господину? – у стола появился взъерошенный мальчишка присланный хозяином заведения.

– Скажи, а нет ли у твоего хозяина лишней трубки, я бы купил.

– Я сейчас! – мальчишка подбежал к хозяину за стойкой, перебросился с ним парой фраз, после чего хозяин кивнул ему на дверной проем, ведущий на кухню.

Мальчишка послушно скрылся за тяжелой шторой, а хозяин, высокий седовласый мужчина, покопался под стойкой, и спустя минуту подошел к столу.

– Вот, я сам не курю табак, но имею для продажи хорошие сигары, – хозяин поставил на стол картонную коробку с дюжиной сигар.

– Эта коробка не полная, – заметил Кинт.

– Так понятное дело, кто в этих местах купит ее за пятьдесят кестов серебром! Бывает, кто-то не подгадает с табаком в пути, купит сигару да покромсает ее, чтобы в трубку табаку набить.

– А я трубку потерял… – Кинт взял из коробки сигару, понюхал, – сколько за две?

– Возьмите три, за десять кестов.

– Хорошо, посчитайте вместе с обедом и обслугой моего транспорта.

– Сделаем, – хозяин выложил на стол еще две сигары.

– И распорядитесь наполнить топливом бочонки, – Кинт уже подкурил сигару и выдохнул к потолку ароматный дым, а другие две убрал в карман.

Через четыре дня, ближе к обеду, Кинт въехал в Латинг с западной стороны, да, он сделал это специально, обогнув город по большой дуге и выехав на западный тракт со стороны степи. Город под властью торговых гильдий рос и процветал, увеличился пригород, поглотив заброшенные во время Северной войны фермы, и теперь на их месте была плотная застройка грязных лачуг. В небе висели пассажирские и транспортные дирижабли, ожидая своей очереди на швартовку на станции воздухоплавания, воздух уже не так чист – всему виной засилье моторных повозок и экипажей на горючих смолах. Кинт отметил, что Латинг, который ему раньше очень нравился, теперь стал похож на Актур, переняв далеко не лучшие его детали, а именно, появилось много нищих, до которых никому нет дела; на глазах у Кинта городовой застрелил бегущего подростка, отреагировав на крик лавочника «держите вора!»; группы странных парней шептались по углам, подворотням и тупикам, и спешно расходились, завидев патруль городовых…