Пришествие Зверя том 2. Антология - Торп Гэв - Страница 50

— Пока что пренебречь орками, — приказал Маркариан офицеру стратегиума. — Авторизовать изъятие необходимых кодовых пластин и применить опознающие мощности для поиска идентификаторов Последней Стены.

— Вам не нужны мишени? — спросил Церберин.

— Сканирование сигналов Последней Стены позволит идентифицировать и источник сигнала бедствия, и наш собственный флот, если он действительно там. Это наша первоочередная задача.

Церберин ответил молчанием, выражающим согласие. До того как в бою с флотилией Гвардии Смерти Маркариан утратил владение правой половиной тела и стал командиром, он был старшим авгуром на борту «Серого егеря». Он знал свою работу.

— Я бы также рекомендовал поднять Первую по тревоге. Ведь уже известно, что орки предпочитают телепортацию на дальние расстояния.

И вот тут Церберин осознал, что в какой-то момент перехода достал пистолет.

— Мы готовы к ним.

Все флоты Адептус Астартес состояли из кораблей одних и тех же типов, но модульный дизайн допускал некоторые вариации базовой СШК. Боевые звездолеты Кулаков Образцовых отличались от кораблей их кузенов во многих отношениях, но в первую очередь — многослойными специализированными пси-щитами. Они были построены для сражений в пустоте и предназначены для патрулирования поврежденных штормами регионов космоса, пострадавших от Потока Рубиканте. Кроме служителей, наполнявших все обитаемые секторы пением, хористы библиариума телепатически руководили хором из помещений, специально приспособленных для акустики, успокаивающей варп. Каждая из миллионов консолей «Данталиона» была прошита мономолекулярными серебряными проводами. Балластные камеры наполнял запах свечного дерева и самфира, лесного масла и розового кедра. Даже коридоры баржи повторяли формы могучих защитных рун, а приличная часть орбитальных орудий снабжена псионическими нуль-генераторами.

Корабль был создан для битв с врагами человечества и побед в тех уголках космоса, куда другим звездолетам просто не попасть; лишь баржи глубокой разведки, принадлежащие Инквизиции, имели лучшую защиту от нападений из варпа.

— Опять же в случае… Развертывайте их, как считаете нужным.

— Ясные небеса! — воскликнул кто-то.

Церберин посмотрел туда, куда были обращены лица всех, — на главный экран. Кто-то из ветеранов команды увеличил изображение и показал на старого залатанного колосса. Почти втрое тяжелее «Данталиона», тот был похож на боевой корабль Имперского Флота. Он был сильно поврежден и, судя по всему, то ли частично, то ли просто халтурно отремонтирован. Его задняя часть была смята из неё торчал чудовищный машинный отсек размером с весь остальной корабль, что наполнял пустоту позади себя конусами химического пламени. Строительные леса поднимались над кормой, словно крылья жука. На нескольких палубах пылал огонь.

— Тип «Оберон», — сказал Маркариан. — Или был… прежде.

Огромный корабль вплыл в нижнюю часть главного экрана, дрейфуя через плоскость эклиптики, преследуемый орочьими истребителями, словно мошкарой.

— Приближается к вектору перехвата.

Несмотря на нынешнее господство их флота, орки всегда прихватывали то, что находили. Церберин почти уважал их за это.

— Никаких серийных кодов, автоматических передач и ответов на приветствия. — Маркариан захромал между столами стратегиума, глядя через плечо на считываемые данные. — Я бы сказал, что это орочий корабль.

— Разумеется, это орочий корабль. Яснее ясного.

— Но на наших сканерах нет ни следа передатчиков Последней Стены, господин капитан, — напряженно сказал Маркариан. — Все готовы по вашему приказу начать экстренный переход.

Церберин задумчиво постучал дулом пистолета по латному воротнику, глядя, как вьются орочьи истребители вокруг приближающегося линкора, — будто хирургическая нить сшивает рану.

— Господин капитан, я думаю…

— Одобряю ваше свободомыслие, оно делает нас всех лучше, — злобно произнес Церберин. Это была цитата из «Ориакс Вариорум».

Линкор показался целиком, «Данталион» мчался ему прямо в мидель. Церберин нацелил болт-пистолет на экран.

— Уничтожьте этот корабль.

Шаттл выпустил посадочные опоры, снижаясь над площадкой «тета» на стене Дневного Света; легкая машина покачивалась на перекрестных ветрах, создаваемых колоссальными вентиляторами города-улья и постоянным движением в воздухе. Трансорбитальные лихтеры шли на посадку нескончаемым потоком, и над Дворцом словно кружился красный, лиловый, черный и золотой пласталевый снег — в кораблях сидели рекруты, призванные в лучшие части Космофлота. Провести челнок через все это было не легче, чем читать Таро Императора, — даже простая попытка уже требовала сверхчеловеческой реакции и неколебимой уверенности Адептус Астартес.

Курланд, магистр ордена Имперских Кулаков, поднял глаза, наблюдая за приближением транспортника.

Его окатило волной прометиевого жара, и рев поворачивающихся вниз турбин дрожью прошел по губам и щекам, но глаза оставались открытыми. Кресты Храмовников, украшающие белые панели на носу и нижних панелях крыльев челнока, словно меняли размеры, по мере того как видоизменялась аэродинамическая поверхность. Потоки воздуха из боковых стабилизаторов позволяли машине не терять равновесие. Пробужденные от оцепенения близящимся судном, очищенные от нейроседативных средств, сервиторы, подсоединенные к платформам на гусеничном ходу, подались вперед. Ярко-оранжевые вулканизированные шланги тянулись за ними, промытые маслом выпускные клапаны выбрасывали искусственные руки, заменившие настоящие, механические щупальца змеились даже из разинутых ртов под лишенными мысли глазами.

Челнок опустился во внутренний круг сигнальных огней и коснулся опорами поверхности. Рев его двигателей перешел в визг, газы с шипением вырвались из-за решеток радиаторов, выравнивая давление и температуру по всей поверхности тепловых щитов. Один сервитор окатил шаттл сильно охлажденными парами углекислого газа, другой, с кристаллами замерзающего газа на ничего не выражающем лице, протопал внизу и надел адаптер на заправочный шланг шаттла. Тот издал чавкающий звук и выпустил струи белого дыма, отводя газ.

По обеим сторонам от Курланда почетный караул, состоящий из человеческих (и, напротив них, не совсем человеческих) солдат, пытался устоять по стойке «смирно», несмотря на беспрестанные волны то жара от двигателей, то хладагента, накатывающие на них со стороны центра площадки.

Люди были все высокие, с жесткими чертами, в черной форме с красными знаками отличия, из команды символического флагмана Флота — «Королевского барка». У каждого на плече вместо обычных полковых символов был грозный знак «Королевского барка» — абордажная сабля в ножнах и пара церемониальных красных перчаток. Это был элитный отряд телохранителей, который сопровождал лишь самых высокопоставленных адмиралов и наиболее влиятельных гостей. В данном случае под их охраной находился контр-адмирал Первез Лешенто с линкора «Диес Доминус» типа «Тиамат». С высокого готика название переводилось как «Владыка Дневного Света». Невероятное совпадение — или Лансунг уж слишком старался подсластить Курланду пилюлю.

По другую сторону стояли скитарии из Базиликон Астра, эксплораторского флота Марса: лица скрыты под визорами, биоаугментическая бронированная плоть и всевозможные технические приспособления — под темными плотными плащами. Курланд сомневался, что эти полукиборги страдают от жара и холода, исходящих от шаттла, но струи, рвущиеся из реактивных двигателей, едва не сбивали их с ног. Командовал подразделением магос-эксплоратор по имени Бензеин. Он был по самый подбородок закутан в темно-красное одеяние, расшитое знаками Machina opus. Судя по тому, как странно дергалось это одеяние, оно должно было защитить не столько своего владельца, сколько здравый рассудок тех, кого он вел за собой. Гололитические уравнения витали в миллиметре от его черной хромовой лицевой пластины, исходя от миниатюрного проектора, спрятанного где-то среди мерцающих сенсоров.