Лукоеды - Данливи Джеймс Патрик - Страница 30
- Предыдущая
- 30/65
- Следующая
Доктор, накаченный эмульсией ослиной вытяжки Эрконвальда, бренди и медом, мирно отоспавшись утром, поднялся живым и здоровым. Его вместе с черным саквояжем и сломанными золотыми часами усадили в автомобиль. Обернувшись, он быстро окинул взглядом бастионы и рванул на своем синем двух тонов авто вниз по дороге.
Клементин сидит в спальном шезлонге в галстуке в зеленую и синюю полоску. Входит Шарлен, за которой следует блондин. Она несет поднос с завтраком, ломтики бекона, жареные помидоры, яйца, нарезанный хлеб с маслом и горячий чай. Блондин с сияющим розовым лицом довольно улыбается, увидев меня. Лежащего здесь в слабых лучах солнечного света. Владыку, землевладельца и жертву взрыва.
— Рад видеть вас живым после вчерашней ночи. Уголек прожег мне костюм, но сам я в порядке. У вас такие интересные друзья и образ жизни. Ваш голос восстановился?
— Да.
— А я свой почти потерял. Меня обхитрило все человечество. Сойдя с корабля, я добирался на попутках. Багаж мой или терялся, или его у меня крали, или отсылали в другое место. Кончилось тем, что у меня осталась шляпа-котелок, выцветшая до бледно синего цвета, и кривая трость. Промокший и замерзший, я отправился дальше пешком и встретил по дороге небольшую группу людей. Я спросил их главного, что случилось. Они ответили, что ищут истину последнего дня. Я их спросил, где они берут деньги на такие поиски, так как мне самому интересно поискать вместе с ними. Они ответили, что пройдет время, пока меня примут, а пока они сделают меня временным проповедником и вручили мне карту этого района. Вашего замечательного друга Эрконвальда я встретил на перекрестке.
Наливаю чашку чая этому человеку по имени Бладмон. От его лица и улыбки завтрак становится веселее. Я даже жалею, что не дал ему выиграть в шахматы. Он просит меня передать ломтик бекона. Укладывает его на длинный поджаренный кусочек пресного хлеба. Сидит, жует, глаза цвета морской волны. Моряк, как и я.
Входит Персиваль. За распоряжениями на данный день. Думает только о том, как бы и дальше кормить меня здесь, за железной дверью. Ставит Оскара часовым у двери. Там, где он не провалится сквозь пол. И будет обыскивать всех посетителей на предмет взрывчатых веществ.
— Извините, сэр, зайду попозже. Я не знал, что вы заняты.
Бладмон встает. Нервно сметает крошки. Его кожаные туфли все в бурых пятнах и сморщились. Тонкий оранжевый твидовый галстук стягивает ворот рубашки. Под пиджаком толстый коричневый свитер.
— Пожалуйста, я ухожу. Хочется прогуляться по саду.
Бладмон кланяется и выходит. Персиваль поднимает остатки банкноты. Смотрит на Элмера, который уставился на него своими темными глазами. Грозит ему пальцем. Элмер прячет голову под лапы.
— Да, ну и ночка была вчера, не так ли, сэр? А теперь представьте, что бы было, если бы большая часть взрыва не ушла вверх по трубе? Нас бы всех поубивало. Вам нравятся помидоры на завтрак?
— Да.
— Сам я их не ем. В детстве мне дали помидор и сказали, что это яблоко, я его укусил, а из него закапало, я подумал, что это кровь и с тех пор не могу есть ни яблоки, ни помидоры.
— Персиваль, как дела в замке?
— Сэр, потребуется армия математиков, которые будут всеми пальцами рук и ног щелкать на счетах, чтобы все это просчитать. Г-н Эрконвальд, лично, и Барон в данную минуту находятся в обеденном зале и стеклят окна. Этот
У Д С — какой-то опасный придурок. Его следует держать взаперти. Он тут с доспехами целую суматоху навел, хвастаясь своими сексуальными знаниями и обзывая нас прелюбодеями. Тот же Кларенс, который, как утверждают, держит свой петушок, как и брюки на замке, обладает самыми последними знаниями в области секса. Он постоянно таскает в кармане пальто книгу по супружеской технике с целью немедленного пользования. Не посчитайте за нахальство, сэр, но он говорит, что верный успех достигается, если менять позиции. Кларенс, поверьте, выложит все без утайки относительно движений и ласк. За какие-то секунды выложит вам то, что бы вы познавали, безнадежного совокупляясь, всю жизнь. Правда, в этой стране, где постоянно льет дождь, вряд ли достигнешь сексуального экстаза.
В течение всего остального утра и весь полдень гости только и знали, что шастали на кухню за едой. Запах жареного бекона и яиц, поднявшись вверх по лестничной площадке, проник даже в залы. Бладмон и я совершаем обход территории замка. По влажным и заплесневелым туннелям рододендронов. По заросшим тропкам меж самшитовых изгородей. Видны признаки весны. Желтые примулы выглядывают из-под живых изгородей. Папоротник с вереском покрылись слабой зеленью. Заглядываем вниз с отвесного утеса на серые валуны и неспокойное море внизу. Теплое солнышко, соленый и свежий воздух.
Идем по узкой тропке над полностью заросшей ежевикой дорогой. Идущей от лугов до высокого бурого цвета входа. Клементин бьет по шиповнику тростью. Бладмон помогает сдвинуть ржавые засовы и открыть тяжелые дубовые ворота во внутренний двор замка. У нас под ногами сзади начинает дрожать земля. Сквозь подлесок ломится массивная белая кудрявая голова с парой желтых рогов. И с тяжелым грохотом направляется прямо к нам.
— Я с ним справлюсь, Клементин.
Я со всех ног рву во дворик замка. Бладмон сбрасывает пиджак, стягивает свитер. И как раз во время, чтобы накинуть его на массивную голову Торо, который, наклонив ее как плуг, несется по булыжнику дворика, метясь в тонкую фигуру быстро убегающего вашего покорного слуги. Мышцы так и играют на бедрах этого темпераментного и массивного животного.
— Держитесь подальше, Клементин, я держу его под контролем.
Клементин прыгает, хватаясь обеими руками за водосточную трубу на крыше, ноги болтаются над землей. Торо со свитером накинутым на глаза яростно рвется вперед. И с треском, так что щепки летят, вламывается в закрытые двери конюшни. Бладмон в проеме начинает выделывать па с плащом. Появляется медленно движущаяся парадная карета, которую тянет Торо, уже без свитера на глазах. Простой хук головой и половины спиц на заднем колесе как не бывало. Бладмон хватает Торо за хвост или тот разнесет карету в щепку для женских спичек. И это прекрасное средство передвижения будет разрушено до того, как я узнаю, что был его владельцем.
— Все остаются на своих местах. Я закрываю ворота. Я знаю как с ним справиться.
Торо разминается. Рвет на кусочки все, что вокруг. Кончиком рога удаляет одну за другой две канализационные трубы. Полная бочка дождевой воды описывает в воздухе дугу и разбивается на мелкие водяные кусочки. Торо уже в центре дворика ревет, храпит, бьет копытом по брусчатке. К нему, притоптывая ногами, медленно приближается Бладмон.
— Бладмон, прошу, не надо.
— Нужно показать, что ты их не боишься. Этот рев и битье копытом — просто блеф. Дайте мне зонтик.
Знакомый голос с вала. Макфаггер с зачесанными назад темно-рыжими волосами, улыбаясь, приветственно машет кепкой арене.
— Вот вы где, Клементин, а я просто заглянул. И смотрю у вас тут проблемы.
На башнях появляются еще лица. С бастионов свешиваются головы. Некоторые жуют сэндвичи. Высоко в небе висит ястреб. На землю падает туго свернутый зонтик. Бладмон делает шаг в сторону и наклоняется, чтобы поднять его. Расставив ноги, он освобождает черные складки и, нажав кнопку, открывает сверкающий шелковый купол. Постукивая левой ногой, он начинает продвигаться вперед. С той же неукротимой отвагой, с какой проигрывает в шахматы. Торо отступает назад. Косолапо расставив свои огромные желтые копыта на брусчатке. Бладмон наступает, повесив свой пиджак на кончик зонтика.
— Слегка расслабим метательную мышцу, а потом немного подрежем это животное. Тат, тат, Торо.
Толпа охает. Эрконвальд, Путлог и Франц сидят вместе на парапете, свесив ноги. Позади них Барон с биноклем. Бладмон делает паузу. Наклоняется, чтобы завязать шнурки. Сейчас завяжу свои и спокойно сделаю его на этих плитах. Бладмон выпрямляется, тонкие губы зловеще сжаты, стальной и твердый взгляд. Торо все еще отступает назад, помахивая хвостом над крупной изогнутой спиной. Макфаггер подносит сложенные рупором руки ко рту.
- Предыдущая
- 30/65
- Следующая
