Неудержимый мужчина (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 13

— Детка, хочешь пива? — Крикнул Брок из кухни, я прокричала в ответ:

— Нет, — продолжая свое наблюдение за ужасным заговором на улице.

По-видимому, я стояла достаточно долго приклеенная к окну, Брок открыл пробку у холодной бутылки и вернулся ко мне, потому что внезапно мои жалюзи закрылись.

Я моргнула на закрытые жалюзи. Потом повернулась к нему как раз в то время, когда он наклонялся ко мне.

Он схватил меня за руку и потянул к дивану.

Сел.

Потом он сделал то, что делал всегда. Он подтянул меня к себе на колени, чтобы я оказалась верхом на нем.

Брок любил так вести разговоры, и не могу сказать, что ненавидела это. На самом деле, мне нравилось. Я была близко к нему, и это было хорошо, я чувствовала некую связь, должна признаться, было удобно.

И как я уже сказала, он был сентиментальным. Мне казалось, что это немного странно, в хорошем смысле, что такой жесткий, грубый, неудержимый мужчина так любит близость и так часто обнимается. Я думала, что это многое о нем говорит, и это было хорошей чертой.

Теперь я не была так уверена.

Он затянулся пивом, его серебряные глаза не отрывались от моего лица.

Когда он опустил руку, обе оказались на моих бедрах, но одна была с бутылкой открытого пива, медленно и успокаивающе он двинулся по моему бедру вниз к ногам и обратно (он делал что-то такое, или я делала что-то такое, мне все равно очень нравилось), он заметил:

— Вижу, моя милая Тэсс провела время и ее голову забили полным дерьмом.

Хм. Я не знала, прав он или неправ насчет этого.

— Брок, — прошептала я, но больше ничего не сказала.

Очевидно, для Брока это было вполне нормальным, он был в настроении поговорить.

— Я не понимаю многое в женщинах. Но самое главное, что они слушают дерьмо друг от друга. Никто не знает, что происходит между женщиной и ее мужчиной, кроме самой этой женщины. Они знают только то, что произошло с их собственными мужчинами. Но то описание, которое извергает их рот, когда они болтают о своих бойфрендах, даже когда то, что они говорят, не имеет бл*дь ничего общего с существующей ситуацией.

— Я не уверена, что это правда, — ответила я. — Марта — моя самая близкая подруга, и я знаю, что в душе она желает мне только добра.

— Она знала тебя, когда ты выходила замуж за Хеллера? — спросил он, я кивнула. — Если бы она желала тебе только добра, детка, она бы остановила тебя, когда ты шла к алтарю.

— Она сделала все возможное, — поделилась я, а затем продолжила: — Она сказала, что будет подружкой невесты в знак протеста. Она всегда ненавидела Дэмиана.

— Как она относится ко мне? — он задал вопрос, на который я знала, что он и так знал ответ, потому что Марта несколько раз пересекалась с ним, а она не относилась к тем подругам, которые будут притворяться, что им понравился парень их подруги, если он совсем не нравился. Она была одной из тех подруг, которая досконально рассматривала мужчину своей подруги, отдавая колкие комментарии себе под носом, которые он точно должен был услышать и набрасывались на любую возможную неудачу парня, неся ее перед собой, как маяк.

Дэмиан ненавидел ее почти так же сильно, как она ненавидела его.

И так как Брок ничего не упускал, пересекаясь с ней не один раз, в том числе и сегодня, я подумала, что он ничего не потеряет, если я промолчу.

Он понял, почему я не ответила, по-видимому, его это совсем не задело, потому что он продолжил:

— И как давно ты ее знаешь?

— С пятого класса.

— Она не носит обручального кольца.

— Она никогда не была замужем, — призналась я.

— Она твоего возраста и никогда не была замужем, явно призер, раз раздает советы про мужчин.

— Брок, — снова прошептала я, вдруг его рука исчезла, схватив меня за шею, притянув голову вниз, чтобы наши лица были близко напротив друг друга.

— Ты знаешь, что происходило между нами. Ты знаешь, что ты чувствуешь, когда я целую тебя. Ты знаешь, что ты чувствуешь, когда сидишь со мной вот так, как сейчас. Ты знаешь, что ты чувствуешь, когда наблюдаешь, как я двигаюсь внутри тебя после того, как заставил тебя кончить. И ты знаешь, что ты чувствовала на своей гребаной кухне шесть чертовых часов назад. Она не знает ничего из этого дерьма.

— Я не очень хороша в выборе мужчин, — сказала я, сразу же пожалев.

Правда, сожалела, что у меня нет возможности засунуть свои слова обратно в рот, его рука сжалась на моей шее, взгляд стал жестким и блестящим, и крайнее напряжение от его гнева начало пощелкивать в комнате.

— Я не Хеллер, — прорычал он.

— Я знаю, — прошептала я, положив руки ему на грудь.

Его глаза впились в мои, его глаза были расплавленными, не в хорошем смысле.

— Хорошо, — мягко произнесла я. — Ты не Дэмиен, но сейчас, должна признаться, ты меня пугаешь.

— Да? — выстрелил он в ответ. — Ты всего лишь сравнила меня с человеком, который годами снабжал Денвер дерьмом, который поимел жизни многих людей и жизни многих превратил в полное дерьмо в свою очередь, и который также поднял руку и изнасиловал мою женщину. Прости, что пугаю тебя, детка, но ты должна понять, что от всего этого я не испытываю особого счастья.

Боже, годами никто не знал, что тогда случилось со мной, а сейчас…

Теперь это было прямо у меня перед носом, и именно Брок продолжал мне тыкать этим в лицо.

Я закрыла глаза и отвернула голову в сторону.

Брок продолжил:

— Я знаю, почему ты не смотришь на меня, Тесс, но это дерьмо случилось с тобой. Ты должна признать это, и, чтобы это дерьмо работало между нами, один из людей, с которым ты можешь поговорить об этом — это я, — заявил он, я открыла глаза и повернулась к нему.

— Итак, ты сотрудник полиции и местный мудрец Денвера, еще и знаешь, как пережить изнасилование? Сейчас я узнаю о тебе еще и это? — С сарказмом спросила я, больше не чувствуя себя не колеблющейся, не осторожной и неуверенной, а полностью разозлившейся.

— Да, это произошло с моей сестрой и подругой, их двоих изнасиловали, им было плохо с этим дерьмо, оно всегда останется, но только она решила довериться кому-то еще и поговорить об этом, поэтому думаю, что я знаю, о чем говорю, — выстрелил он в ответ, я моргнула от шока, хотя неприятной, но почему-то важной информацией, просеивающейся через меня.

Потом я прошептала:

— Прости?

Он не стал повторяться. Вместо этого заговорил дальше:

— Моя сестра получила помощь, она рассказывала об изнасиловании, с которым столкнулась, она справилась. Сейчас она замужем и у нее трое детей. Ее жизнь — это гребаный беспорядок, но ее беспорядок — это виноградное желе, размазанное по обивке автомобиля. Моя бывшая девушка не обратилась за помощью, она боялась говорить об этом, хоронила глубоко в себе, и спустила свою жизнь прямиком в унитаз. Он забрал у нее то, что забрал, но, детка, раз она не сопротивлялась, она добровольно отдала ему все остальное.

О, боже.

— Брок…

Он перебил меня:

— Прямо сейчас, детка, я хочу разобраться в этом с тобой. Мне нравилось то, что у нас было, я, бл*дь, скучал по тому, что у нас было, я хочу вернуть, и хочу знать, каково это, когда между нами не стоит моя работа. Именно поэтому я здесь. Ты тоже этого хочешь, мы должны об этом поговорить. Потому что я — в твоей постели, ты — в моей, я в твоей жизни, ты в моей, этого ублюдка там не будет. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я понимала, о чем он говорил.

И мне также нравилось, что он хотел разобраться с этим со мной, со всем, что было между нами, и что он скучал по мне, когда меня не было рядом. Мне очень понравилось целая куча, потому что три месяца я чувствовала то же самое.

— Я живу дальше, — заверила я его, и вот так просто щелк, и рассерженные искры испарились в воздухе, и появился милый, устойчивый гул его юмора.

— Хорошо, моя милая, сексуальная, абсолютно наивная Тесс со своими очками и густыми чертовыми волосами, и великолепными, мать твою, буферами, способная испечь торт, за который большинство мужчин готовы продать свои шары и которые смотрит на тебя, как будто он, мать твою, последний парень на Земле, шесть лет не бывавший на чертовом свидании, половина парней в твоей пекарне, скорее всего, приходят только, чтобы посмотреть на тебя, но у тебя даже не возникает идей на этот счет, потому что Тесс живет дальше. Я понял. Однозначно. Понятно же, мы в порядке.