Расколотый меч (СИ) - Кисель Елена - Страница 12

– Простенько, но со вкусом, – отметил Веслав. Он любовался сине-красно-белой палитрой на столе. – Заметьте, не пожалели, даже в соус мышьячку насыпали. Мышьяк! Как дети, право слово. Сказано же, кто с вами…

Так сказано же было, что этот «кто-то» на алхимика не похож.

– А в напитки ничего не налили, – в голосе Эдмуса была мягкая укоризна по адресу жмотства местных отравителей. – Ну, разве ж так гостей встречают? Нет бы – пропитать ядом скатерть, все эти вилки – эва, их сколько! – нашпиговать стулья отравленными иголками…

– А ты бы ничего не успел запить, – отозвался алхимик. Он на всякий случай и впрямь проверил индикатором и вилки, и скатерть, но ничего не обнаружил. – Особенно если бы попробовал мясо или рыбу, что у нас там еще такое синее? Ладно, здесь все смертоносно, но нет ничего страшного.

Типичная логика алхимика, который таскает с собой в кармане универсальный антидот. На сей раз на свет божий явилась бутылочка – видно, Весл усовершенствовал состав. Раньше антидот тоже был порошковый.

– Добавил специй, уксуса и трав, – перехватил мой взгляд алхимик. – Два в одном – теперь и соус!

Он усмехнулся, взбалтывая жидкость в бутылке, и принялся поливать антидотом блюда так, будто и правда приправлял. Попутно не забыл пояснить:

– Рынок, чтоб ему в Хаос кануть! Все мои заказчики – у порошка нетоварный вид! Он невкусный! Это антидот, а не хмели-сунели, сколько можно им вдалбливать! Ну ладно, всё.

Прежде, чем мы успели спросить что-нибудь вроде: «На сколько процентов всё?» – алхимик уже сунул бутылочку в карман, уселся на свое место и как ни в чем не бывало отправил в рот кусок ветчины.

И, разумеется, тут же поперхнулся.

Схватился за горло. Закашлялся…

– Весл?!

– Да не в то горло попало, – пояснил алхимик, переставая кашлять и подцепляя на ближайшую вилку второй кусок. – Что?! Если бы это был яд – я кашлянул бы ровно один раз!

Мы с Эдмусом переглянулись и опустились на свои места, с которых как-то невольно подорвались, когда Веславу вздумалось поперхнуться.

И все-таки подождали минуты две, прежде чем отправить в рот первый кусок. Просто так – на всякий случай.

– Был такой момент, - ударился в воспоминания алхимик, не переставая жевать, – сидели в Таганроге с клиентом в какой-то точке общепита. Приносят еду. Я, конечно, ее проверяю – привычка, сами понимаете. Индикатор выдает желтый. Понятное дело, и я, и клиент чуть со стульев не падаем: желтый цвет обозначает мгновенную смерть. В смысле, даже без того, чтобы раз кашлянуть: в рот взял – и ручкаешься с Хароном.

Он задумчиво отщипнул хлебец, который еще совсем недавно был синего цвета, а теперь вернулся к нормальному серому.

– А тут еще клиент взрывной попался и сильный маг к тому же – мол, меня травить?! Да я тебя! Ну, конечно, он это всё додумал в мою сторону…

Я поежилась, представив картину в подробностях. Два холерика и один общепит. Эдмус подавился, прикрыл рот ладонью, чтобы не расхохотаться, и тут же стал похож на зеленую разновидность хомяка.

– Колошш-шально, – невнятно выдавил шут. – И?

– Ну, я оказался быстрее. Спасибо, тактильное снотворное под рукой было – клиент отправился спать как раз перед тем, как я сам мог отправиться… по другому маршруту. Начинаю разбираться, в чем дело, – оказывается, что в фарш добавлен краситель, который работает как катализатор и заставляет мой индикатор реагировать на него, как на яд! Модернисты кулинарных просторов, пижму вашу через тертый кварц… Котлеты у них с красителями! Мне теперь за двадцать километров от Таганрога лучше не появляться.

Самое странное в этой истории – не то, что алхимик ее рассказал, а то, что он тогда начал разбираться. В характере Веслава было бы скорее применить «Ниагару» на всем персонале той точки общепита, и что-нибудь, вызывающее плесень – на всех продуктах… впрочем, судя по улыбке алхимика – эту сторону нам нужно было додумать самим.

Как и то, за что ему поклялся отомстить тот клиент – наверняка ведь темный алхимик не мог ответить на попытку убить его просто снотворным? Я невольно поморщилась.

– Яд на зубах хрустит? – заметил алхимик.

– Нет, – я с самым спокойным выражением лица отправила в рот кусочек мяса. – Уксуса много, по-моему.

Веслав со звоном положил вилку и перевел взгляд на Эдмуса.

– Ты придираешься, Ольга, – укорил меня шут. – Ничуть не кислит. Разве что остроты многовато.

– Ну, знаете, – зашипел алхимик, поднимаясь из-за стола. – Я вам жизни спасаю, а вы…

Но Веславу не суждено было излить свою обиду по поводу такого пренебрежения его кулинарными способностями. Как раз в этот момент в трапезную вошел Йехар.

Хотя вернее было бы сказать «влетел» или «ворвался».

Вихрем. С растрепанными волосами и паникой на лице, причем, когда он увидел меня, мою тарелку, а вслед за этим – вилку, которую я подношу ко рту, паника увеличилась.

Дзынь! Моя вилка отправилась в долгое и счастливое путешествие по воздуху, а я ойкнула и схватилась за руку. Вот уж не думала, что светлый странник применит против меня и безобидной вилки прием, который обычно применяют к бандитам и их бандитским ножам!

Бряк! Тарелка, где, между прочим, было еще полно еды, отправилась догонять вилку. Вскоре раздался радостный звон, обозначавший, что вилка и тарелка счастливо встретились друг с другом и с полом. Эдмус торопливо схватил свою тарелку и шарахнулся от светлого странника подальше.

– …идиот, – договорил Веслав уже совсем не столь экспрессивным тоном, а скорее устало, и сел на свое место. Выбрал симпатичный кусок сыра и забросил в рот.

– Еда отравлена! – выпалил Йехар. Первое слово прозвучало решительно, второе немного растерянно.

Я смерила глазами остатки своего обеда, сиротливо раскинувшиеся на пушистом ковре. Это был знак судьбы. Пора худеть. Или переходить к десерту.

– Я тебе рассказывал, как однажды переварил десять любимых пуговиц своего герцога? – поинтересовался Эдмус, все еще с набитым ртом. – И одну пряжку, и нет, я не скажу, как все это началось!

Йехар мельком осмотрел изрядно растранжиренные блюда, глубоко вздохнул и сел на свободный стул.

– Мы рады, что вы достаточно осторожны. Антидот?

– Дурной вопрос, – хором откликнулись мы с Эдмусом и захихикали, увидев выражение лица алхимика. Тот долил себе вина в бокал, откинулся на стуле и кивнул на пояс рыцаря:

– А, кстати, где это твое «мы»?

Действительно, Йехар был без меча. Если подумать, вряд ли мы его раньше в таком состоянии и видели. Хотя нет! У меня на квартире он ножны отстегивал, но все равно сидел рядом с клинком почти все время.

– В наших покоях, – ответил странник, кивая на дверь. – Это рядом, я призову его, если будет нужда.

Ел он осторожно и медленно, как будто надеялся на вкус распробовать остатки яда в супе.

– Как узнал, что еда отравлена?

– Рядом с покоями по коридору прошел кто-то из прислуги – полагаю, тот, кто подавал на стол. Мы ощутили злорадство по поводу выполнения некого коварного замысла… – странник положил ложку и прижал руку к груди. – Кто-то должен был умереть вскоре. Мы подумали… после этой церемонии представления…

Он махнул рукой и опять взялся за ложку, теперь уже с гораздо большим энтузиазмом.

– А что было на церемонии? Ты что-то почувствовал?

Странник неопределенно пожал плечами.

– Кто-то лгал, – сказал он лаконично, – а кто-то желал нам смерти.

– Так, сдается мне, вас с Глэрионом тут многие не любят, – заметил алхимик, примериваясь к краснобокому яблоку.

– Ты не понял, – ровным голосом уточнил рыцарь, – не мне и Глэриону. Нам всем. Всей Дружине.

Алхимик хмыкнул и отложил яблоко, перестав вызывать у меня нездоровые ассоциации. Честное слово, секунда – и я помянула бы Белоснежку.

В трапезную на всех парах принеслась Бо в самом приподнятом настроении. Ее хвосты летели по воздуху двумя блондинистыми ракетами.

– Я танцевала с этим Ксахаром! – сообщила она, ликуя. – А Стэхар пообещал, что будет танцевать со мной на балу! Если, конечно, мы будем на этом балу!