Нарисуй меня хорошим (СИ) - "Kerry" - Страница 22

— И я скучал… — он зажал кулак с моими волосами, но я нечего не почувствовала. — Я каждый день тебя вспоминал, каждый день, который я провел в местах, где человеческая жизнь нечего не стоит. Там, где из меня сделали того, кем я сейчас являюсь. Животное, бесчувственное животное. Тяжело мне было, я потерял все: свободу…Отца…Я потерял тебя.

Больше книг на сайте — Knigoed.net

Мне было очень тяжело это слушать, я чувствовала себя очень виноватой перед ним. Он был так открыт сейчас, но к себе как будто не подпускал. Не хотел подпускать меня.

Его скулы напряглись.

— Я не хотел видеть. Я не хотел слышать. Я не хотел жить. И я бы не прошел весь этот кошмар, если бы не мысли о тебе. Воспоминания, согревали меня. Я как беспризорная дворняга, которая ждала добрых рук или жестокого усыпления. Мысли крутились в голове, как адские качели, я никак не мог понять, есть ли у меня шанс на светлое будущее. Тем светлым, была только ты… — Ваня повернул мой подбородок к себе. — Ты… Моя Вася. Моя маленькая подружка… Та, которая всегда была рядом. Та, которая была для меня всем. Та, которая заставила меня полюбить этот мир…Та, которая сдала меня ментам, при первом удачном случае… — последнее прозвучало с глубокой обидой.

Я подняла свои виноватые глаза.

— Ваня, я…

— Замолчи! — он перебил меня. — Не говори ничего.

Я смотрела ему в глаза и пыталась хоть на секунду уловить тот взгляд, которым он смотрел на меня в детстве. Но в них поселились равнодушная пустота и пронзительный холод.

— Я тебя не понимаю…

Ваня отпустил мое лицо и выругался себе под нос.

— Дослушай… — он какое-то время помолчал, а потом продолжил более уверенным тоном. — Годы шли. Ни письма, ни весточки от тебя… Ты просто пропала. Я не мог это принять, поэтому решил, что от этого надо избавляться. Я стер все хорошие воспоминания. Я стер тебя из своей памяти. И когда, ничего хорошего не осталось, пришло другое… Обида. Ненависть. Злость. Предательство.

От его слов, мне в каком-то смысле полегчало. Теперь, я знаю его отношение ко мне, а с другой стороны становилось невыносимо больно.

Ваня набирал темп, при этом становясь совсем мрачным.

— Я хочу мстить. Я хочу растоптать тебя. Хочу уничтожить твою жизнь. Эти мысли постоянно в моей голове, и я ничего не могу с этим поделать, — он отпустил мои руки и взялся за голову.

Я воспользовалась случаем и встала с него. Мне как будто залепили пощечину.

— Ваня, не говори так! Ты не желаешь мне зла! Ты не такой!

— Ты не знаешь, какой я! — он развел руками.

— Знаю! Ты хороший парень и мой друг!

Он почернел от злости и резко встав, навис надо мной.

— Ты убила во мне все хорошее…Нет у тебя больше друга.

Я попятилась назад. Как бы мне не хотелось подавать виду, но эти слова оглушительно ранили меня. Я поняла, что сильно заблуждалась. Было глупо надеяться на то, что он простит меня. Моя ошибка была непростительной для него. Надо было быть полной дурой, чтобы решить, что мы можем стать обычными людьми и жить, как ни в чем не бывало.

— Я виновата перед тобой, но если бы была возможность вернуть время назад, то единственное что я бы сделала, это только бы не жаловалась тебе на того мальчишку, — я сделала глубокий вдох, как будто мне тяжело это говорить, — но никогда бы не скрыла преступление…

Он прищурил на меня свои холодные глаза.

— Я знал, что ты не сожалеешь.

— Сожалею!

— Я не ошибался в тебе! Ты предатель!

— Это не так! Я любила тебя! — мой голос срывался, мне хотелось плакать.

Он громко засмеялся и обеими руками взъерошил себе волосы, а потом указал на меня пальцем.

— А теперь, ты меня возненавидишь, — от него исходила угроза. — Не попадайся лучше мне на глаза, особенно выпившему. Я не смогу отвечать за свои действия. Просто, не попадайся. Хватит мне проблем с законом.

Я сдержала слезы, не позволяя им скатиться по щекам. Мне было обидно слышать это, но мне казалось, что он так все равно не поступит.

— Я не боюсь тебя… И не верю тебе… Ты не сможешь мне навредить.

— Я все сказал.

Он ринулся прочь с моего двора, и, разбив бутылку об угол моего дома, он заставил меня вздрогнуть.

От слов Вани, на сердце упала мучительная ноша, которая меня разрушала изнутри.

«Ты убила во мне все хорошее…»

Дав волю надоедливым слезам, я со злостью вытирала щеки дрожащими руками.

Неужели, теперь я для него нечего не значу?

Ваня был пьян! Он это не в серьез, я знаю.

Хорошенько поразмыслив над сказанным, я решила, что это старая обида, которая под руку с алкоголем, дала такой вспыльчивый результат. Я знала его, как самого доброго и самого справедливого человека. Если бы он ненавидел меня, то никогда бы не пришел ко мне и никогда бы не ностальгировал на наших качелях. Я знаю — он хороший.

Да, в том, что произошло, есть моя вина, несомненно, и теперь в моих силах это исправить. Я докажу, что не предавала его. Докажу, что он многое для меня значит и я никогда его не забывала. Донесу всю правду, о своих чувствах и больше не буду молчать. Открою для него свое сердце, распахну душу, и он поверит мне, я знаю, он точно поверит.

Я так и не смогла уснуть, от этих мучающих размышлений, мои мозги варились заживо. Жизнь забурлила с новой силой. Только, сила была нехорошей.

На часах было полчетвертого ночи, а продолжающаяся по соседству вечеринка не утихала. Включив телефон, я поняла, что меня никто не потерял — пропущенных звонков не было. Наивная надежда, что игрушки на мобильном, помогут мне отвлечься, провалилась с треском. Даже закрытый балкон и подушка зажимающая уши, не помогли.

Оглушительная музыка и невыносимые вопли, смех, доносились из Ваниного окна. Я сама была не против вечеринок, но осознание того, что я мучаюсь от душевных переживаний, а они как не в чем небывало наслаждаются жизнью, не давало покоя. Надо было что-то делать. Мне надо было высказаться и поставить точку в этом безумии. Пора перестать быть запуганной тряпкой.

Выкарабкавшись из-под одеяла, я встала с постели и посмотрела через стекло закрытого балкона, на противоположный дом. На первом этаже, в гостиной, бурлила жизнь и горел свет. Черные силуэты, то широко махали руками, то изгибались в странных танцах.

Я не могла понять, когда у этих людей сядут батарейки или, когда заглохнет их вечный двигатель. Мои руки сжимались в кулаки — мне надо было постоять за себя, доказать, что я не последний человек, дать понять, что со мной так нельзя. Стоя на месте и смотря в окно напротив, я набиралась не существующей смелости. Я пнула мольберт с незаконченным рисунком и ударила кулаком по балконной двери.

Да иди все лесом!

Надев кеды и кофту, я уверенно спустилась вниз и открыла входную дверь, чуть не сломав единственную щеколду, своими дерзкими движениями.

Выйдя за свои ворота, я направилась к Ваниному дому. Подходя ближе, мое сердце набирало ударные обороты со стремительной скоростью. Во дворе валялись пустые бутылки из-под выпивки, а в не ухоженной клумбе виднелись окурки.

Остановившись возле входа в его дом, я потихоньку прислонила правое ухо к входной двери. По доносившимся звукам было понятно — застолье в полном разгаре.

Собрав всю волю в кулак, я настойчиво постучала в дверь. Мне не открыли. Еще раз — ноль внимания. Начала бить кулаками — бесполезно. Оглядевшись вокруг и удостоверившись, что меня никто не видит, я с ноги пнула по двери. Злополучная дверь не открылась. Немного услышав свой здравый смысл, до меня дошло, что ларчик просто открывался. Всего лишь стоило потянуть дверной ручкой — на себя.

Василиса ты с трудом справляешься с дверью, но собралась, доказывать свою правду, толпе возмутительно пьяных парней?

Не знаю, о чем я думала, ведь что-то внутри меня, всеми силами тянуло за шиворот назад домой. Я избавлялась от этих сомнений и вдруг, моя мнимая уверенность открыла эту гребанную дверь и заставила переступить порог, воображаемо посыпанный солью.