Нарисуй меня хорошим. Книга 2 (СИ) - "Kerry" - Страница 13

Едва ли мы понимаем, что творим, но, кажется, наши компрессы должны помочь её маме.

— Нам нужно переложить её на кровать, — предупреждает Алла. — Ей нужно отдохнуть.

— У нас это получиться? — спрашиваю я, сомневаясь в собственных силах.

— У нас нет выбора, Васька.

Как по взмаху палочки, в комнату влетает геройская троица — Ваня, Рэй и Денис. Как всегда их присутствие сопровождается громкими криками и смехом.

— А потише нельзя? — недовольно бурчит Алла, одновременно поправляя свою юбку и свежую укладку.

— Как скажешь, Аллка — ворчалка, — рядом со мной, на край кровати падает Рэй. Его игривая улыбка занимает пол лица. — Помочь, куколки?

— Конечно, — я протягиваю ему вонючие бинты. — Та как раз вовремя.

— Фу, мерзость, — морщиться он и пятиться от меня.

По комнате снова разноситься громкий смех. Алла пачкает Дениса лекарственной смесью, и притворно взвизгивая, убегает от него по комнате.

Сквозь ресницы я украдкой смотрю на Ваню. Он как всегда красивый, высокий, серьезный и с невероятно сильной энергетикой. Меня магнитом тянет к нему, но я решаюсь приблизиться к нему. Я лишь тайно любуюсь и упиваюсь этой возможностью.

— Смотрите, — говорит Рэй, и наши взгляды обращаются к нему. Идиот натянул розовый бюстгальтер Аллы на свою футболку.

— А ну сними его! — приказывает Алла, щечки которой налились стыдливым румянцем. — Сейчас же!

Но на Рэя никогда не действуют угрозы. Задрав подбородок к потолку, он расхаживает по комнате походкой индюка.

— Я Алла, — напевает он девчачьим голосом, — у меня растут арбузы! Они такие сочные, как… Ай!

Рука Аллы резко опускается на затылок Рэя, и раздаётся громкий хлопок, на что парень выругался:

— Черт, больно же!

— Будешь знать, как трогать мои вещи!

— Да кому нужны твои парашюты?

— Гори в Аду!

— Бешеная, рыжая стерва! — он лихорадочно трёт покрасневший затылок.

— Тупой, слюнявый придурок! — огрызается она в ответ.

Рей смеётся.

— Почему слюнявый?

— Я видела, как ты на Ваську слюни пускал на речке, — Алла скрестила руки на груди, даже не сообразив, что сказанула лишнего.

— Кто? Я? — Рэй заметно теряется, и смотрит на Дениса. — Что за чушь несет твоя баба? Ты что по голове ее бьешь? А?

Денис прикрывает рот ладонью и тихонько качает головой. Но Рэй продолжает:

— Если бьешь, то бей по почкам, — предлагает он. — Или в сушняки.

Я смущённо опускаю голову и выдавливаю остатки мази на бинт, делая слой более чем обильным. Этот разговор не понравился всем.

Неловкую тишину нарушает Ваня:

— Завязывайте, — откашлявшись, говорит он. — Какая помощь нужна? — интересуется он вроде бы у всех, но смотрит только на меня.

Счастливые минуты…

А дальше, после назначений Аллы, парни ловко переносят маму и быстро справляются с компрессами. Женщина стонет, но через некоторое время расслабляется и засыпает.

Алла благодарна парням за помощь, но не показывает этого.

Я испытываю огромную гордость за своих друзей. Какие бы недопонимания между нами не были, мы всегда готовы пойти друг другу на помощь.

Да уж, тогда мы чувствовали себя семьей. Мы были одним целым, и казалось, что никакая сила не способна разделить нас.

А что сейчас?

Нас больше нет. От нашей дружбы остались лишь осколки. Я слышу их хруст под ногами. Они режут руки каждому, кто пытается заново склеить её. И нет разницы, как именно она разбилась: случайно или нарочно — одинаково больно. Только вот, к счастью ли она разбилась? Покажет только время.

***

— Ваш билет, девушка, — попросила кондукторша, нетерпеливо потряхивая ногой.

Я полезла в огромную сумку, которую уже успела затолкать под сиденье. Расстегнув молнию, я начала капаться в своём багаже, отчего часть утрамбованных вещей повалилась на грязный пол автобуса.

— Проклятье, — выругалась я и услышала раздражённое дыхание женщины — скалы. — Сейчас — сейчас.

Ну, где же он?

— Потеряли? — с недоверием поинтересовалась она. Я уверена, женщине с засаленными волосами и с морщинами, глубже Марианской впадины, только за радость вышвырнуть меня с автобуса.

— Вот, пожалуйста, — я протянула ей мятый клочок бумаги.

Кондукторша внимательно изучила билет, а потом одарила меня пренебрежительным взглядом.

— Хорошего пути.

В ответ на ее пожелание, я лишь слегка кивнула.

Надеюсь, она сказала это искренне. Я как никогда волнуюсь.

Когда все пассажиры заняли свои места, старенький автобус тронулся.

Ну вот, пути назад нет.

Я сделала глубокий вдох и уставилась в заляпанное окно.

Меня ждет нелегкая дорога. Нет, это не сотни километров ухабистой трассы. Это тот тернистый путь, который я так старательно обходила стороной. Избегала и ненавидела. Я сломала эту собственноручно построенную стену, лишь для того, чтобы сохранить свою человечность. Чтобы показать средний палец своим страхам и стать сильнее.

Я лишь слабая мушка, которая запуталась в липкой паутине. И только жажда жить, поможет мне выкарабкаться…

Я еду в старенький дом с расписными окнами, на улицу «Солнечная», где бегают босоногие детишки. Я еду в деревню, которую охраняют величественные сопки. Я еду к Алле.

Туда, куда мне не стоило возвращаться…

Игнорируя сильную дрожь в коленях, я вышла из автобуса и вступила на растрескавшийся асфальт. Ноги отказывались шевелиться, словно их парализовала невидимая сила. Я буквально приросла к дороге.

Холодный ноябрьский ветер раздул волосы, обдав лицо отрезвительной волной. Медленно осмотревшись, я фотографировала глазами знакомую местность: высокие сопки, сухие колосья, поля, ряды деревянных домиков и фирменная тишина на безлюдной улице. Я впервые была здесь в холодное время года, но это не помешало мне воспроизвести в памяти прошлое лето.

Что я чувствую, оказавшись здесь снова? Трудно объяснить.

Это вихрь самых разнообразных эмоций. Мне хочется прослезиться, потому что так сделает каждый, кто хоть на немного окунется в свое детство. Я хочу улыбаться, потому что детские воспоминания, как сотни крыльев мотыльков щекочут мои ребра. Несмотря на кусачий холод, я чувствую, как внутри меня разгорается огонь. Странное тепло греет мою душу.

Удивительно, я и не думала, что это будет так трогательно. Никакой паники. Никакой истерики. Только тепло, словно после радушного приема.

— Васька? — за моей спиной послышался неуверенный голос. Обернувшись, я увидела девчонку, с цветным вязаным шарфом на шее. С ее ярко-рыжими волосами играл ветер, а руки обнимали плечи, будто пряча тело от неистового холода. Глаза девочки блестели от слез, но не от горя. В них читалась благодарность и дружеская любовь.

В дороге, я позвонила Алле и предупредила ее о своем приезде, поэтому эта встреча не была для меня неожиданной. Зато она была сердцещипательной.

— Васька, это правда ты? — спросила она, замерев в нескольких метрах от меня.

Мы стояли напротив друг друга и напоминали собой две гипсовые статуи. Конечно, нам было трудно поверить в происходящее, но все это реально. Вот я, стою на том месте, где возможно мы играли в классики и встречали проезжающие автобусы, лихорадочно маша руками в окна водителям. А вот Алла, смотрит на меня, как на приведение, как на что-то нереальное, словно я представитель модного агентства, который приехал за ней, чтобы забрать в мир роскоши и гламура.

Мое сердце дало стук, словно выводя меня из многолетнего транса. Скинув тяжеленную сумку с плеча на асфальт, я молнией ринулась к ней.

— Алка! — закричала я, когда мои руки обвились вокруг ее шеи. Из глаз сразу же хлынул водопад слез, поток которого было невозможно проконтролировать. Это прекрасное чувство, когда ты обнимаешь человека, по которому невероятно скучал, и он обнимает тебя в ответ еще крепче.

— Боже, — прошептала Алла, уткнувшись носом в мое плечо. — Я так рада. Я так рада, что ты приехала, Васька. Спасибо тебе. Спасибо. Спасибо, — бормотала она, пока ее слова не слились в младенческий плач.