Ключ от магии, или Нимфа по вызову (СИ) - Дэвлин Джейд - Страница 55

У него удивительно уютно получилось ворчать. И немного смешно, потому что похоже на Фимку. Эх… как-то они там?

— И постарайся близко к бревну не подплывать, не наноси рыбе моральную травму своей необхватной красотой, нам ее еще на завтрак есть! — прозвучало уже мне вдогонку. Нет, все же не Фимка, все же просто паразит.

Первый вечер в лесу закончился как-то очень быстро. Наверное потому, что несмотря на бодряще холодную воду, засыпать я начала еще в речке. Мокрой сомнамбулой кое-как добрела до костра, сцапала в охапку кота, чтобы согреться и почти не открывая глаз съела все, что мне прямо под нос подсунул работодатель. По ходу дела он что-то все время ворчал, бухтел и, кажется, изощрялся в остроумии, но я была уже настолько сонная, что молча кивала на все пространные и ехидные сентенции, особенно в них и не вслушиваясь.

Ворчание поменяло тональность, пару раз мне даже послышался тяжкий вздох усталого бронтозавра. А потом меня под ручки переместили ближе к елке, укутали в одеяло, обложили котом и в довесок крепко обняли. И я отрубилась окончательно…

Следующий день прошел под эгидой крепко сжатых зубов. Болело ВСЕ!

Никакие Нойрины тренировки не подготовили мое пухленькое и, черти его погоняйте, женственное тельце к таким нагрузкам. Оптимистические мысли про "вот так и похудею" испарились примерно к полудню, дальше я перла на одном упрямстве. Даже вчера мне не было так тяжело.

Я бы точно сдохла, если бы не знала из предыдущего опыта — это нормально. Надо только не сдаваться, перетерпеть, стиснув зубы, и скоро станет легче.

А кроме того, постепенно втягиваясь в ритм, разогревая закостенелые мышцы на ходу, я с новой стороны увидела своего проводника. Знаете, в горах и вообще в походах, особенно длительных, все стороны человеческой натуры проявляются очень ярко. И если ты жлоб и мудак — этого не скроешь, как ни старайся. Самое потаенное, то, что в городе можно спрятать под напускной доброжелательностью и "коммуникабельностью" вылезает на свет божий во всей своей красе.

Так вот… спутник мой не был ни мудаком, ни жлобом. И даже сволочью он не был, несмотря на острый язык и непреодолимую склонность доводить окружающих до белого каления.

Шон язвил, он поддразнивал, он не давал мне скатиться в уныние и жалость к себе, потому что его подколки здорово подогревали мой собственный азарт, злость и упрямое "врешь, не возьмешь!". А кроме того, я очень оценила то, как умело он отслеживал мое состояние, как вовремя давал отдышаться и вовремя же подпускал шпильку, подгоняя меня в нужных местах. Стоит признать, без его помощи я скопытилась бы уже к середине дня, а так ничего… ползу.

Когда красное, румяное, как булочник у печки, толстобокое солнышко скатилось вниз и зацепилось краем за сухую макушку дальней елки, мне, наконец, позволили упасть. Но, опять же, опытный товарищ уже через двадцать минут снова меня растормошил, напоил каким-то отваром, не переставая уютно и уже привычно буркотать что-то себе под нос, и отправил за дровами. Ну и правильно… потому что все остальные заботы по устройству лагеря он взял на себя, а я не развалюсь, если притащу несколько сухих веток.

Кошак уже внес свою лепту в общий котел — заохотил еще одну дикую курицу. Вчерашнюю мы съели на завтрак — я даже не заметила, когда работодатель успел ее выпотрошить, снять кожу вместе с перьями и закопать в кострище, обмазав глиной. Интересно… ну, то есть, я понимаю, что опыт не пропьешь, и в "прошлой" жизни не раз опекала новичков в походах. Иначе ведь просто не дойдут… это только со стороны кажется каким-то невероятным колдунством, а втянешься — и ничего вроде сложного. Но сам факт того, что Шон не просто умел сам о себе позаботиться, но и вполне успешно "колдовал" вокруг меня — говорил о многом.

Этот вечер закончился так же, как и предыдущий: купание в уже не такой холодной реке, ужин с закрытыми глазами и каменный сон между двумя моими спутниками — носатым и хвостатым.

А вот на третий день я с удивлением поняла, что не так все плохо с этим новым нимфотелом. Оно проснулось довольно бодрым, с удовольствием поддержало мои начинания с "легкой растяжкой" и вполне охотно топало вслед за Шоном почти до самого обеда. Последний час до дневного привала, правда, опять выдался тяжеловатым, но это ни в какое сравнение не шло с тем, что было вчера!

А вечером выяснилось, что я уже способна не просто слышать Шоновы подколки как некий фон, на равне с птичьим пением и шумом реки, но и воспринимать, и даже отвечать. Не знаю, кто из нас больше этому обрадовался, но по-моему он.

Вылилась эта его радость в то, что мы не поделили кота. То есть, работодатель уже смирился с моими поползновениями в сторону его одеяла и широкой груди, но потребовал, чтобы в таком случае пушистый грел его спину, а не мой живот.

С полчаса мы азартно спорили и обменивались остротами, а кот с большим удовольствием следил за представлением. Потом, так и не договорившись, решили провести честные выборы. В смысле — предоставить выбор Коту.

Ну, я в принципе знала, чем это закончится. Даже самые обычные мурлыки в нашем мире не дураки устроиться с максимальным удобством, а этот местный вундеркинд от кошачьих сто пудов уржался про себя над двумя сумасшедшими человеками, и демонстративно влез под одеяло точно между нами. Типа, и вам хорошо, и мне с двух сторон теплее.

Мы с Шоном оценили маневр… переглянулись… я закусила губу, работодатель выразительно наморщил нос… кот с наслаждением потянулся и удовлетворенно муркнул… какая-то невезучая пичужка с заполошным чириканьем шуранула сквозь кусты, испугавшись нашего дружного хохота.

Этим вечером, прежде чем уснуть, мы даже успели поболтать. Видимо, двухдневное опекунство хорошо сказалось на нас обоих, и болтать было… легко, даже приятно.

Началось с того, что я опять приползла из реки, чистая, но холодная, как заправская русалка. И теперь усиленно грелась о того, до кого было проще дотянуться — то есть одной рукой зарылась в шерсть котовичу, а другую нахально подсунула горячему работодателю. Хорошо ему с очищающим амулетом… в воду не суется третий день и даже потом не пахнет.

Мой маневр он оценил по-своему:

— О, замерзшая-то ты замершая, но судя по всему в постели-то горяча. Вон какой концерт в таверне устроила. И который день уже сама ко мне под бочок подкатываешь.

— Я не к тебе, а к одеялу, не путай. Вот ему я готова отдать не только все свои пышные прелести, но и сердце! — а чего бы и не помериться остроумием, если силы и желание есть? Под его одеялом действительно тепло и очень уютно.

— Бессердечная изменница! — патетически провозгласил Шон, умащиваясь поудобнее и отпихивая от лица кошачий хвост. — Я то к тебе со всей душой. А ты на вторую же ночь уже мне изменяешь.

— А в первую с кем изменяла? — заинтересовалась я, в свою очередь пользуясь удобным случаем и забираясь рукой под его куртку — ничего личного, только тепло!

— А в первую ты мне даже не дала. Коварные Женщины! — по руке шлепнули, но настойчивость города берет. Особенно если отвлечь объект разговорами.

— А ты думал! Где ты видел нековарную женщину? И вообще, у нас, считай, побег по расчету, а не по любви, так какие могут быть претензии? Ты же бурхаши не надел? Вот и нечего… просить супружеского долга! — выдала я, чувствуя, как блаженное тепло сквозь нитяные перчатки растекается по озябшим пальцам.

Шон набрал в грудь воздуха, чтобы ответить что-нибудь эдакое, но всего на мгновение замешкался, очевидно, выбирая эпитет посочнее. В этот момент я не выдержала и хихикнула, ну и… опять всех птиц в округе распугали своим хоровым ржанием.

— А ты что, и это пыточное устройство с собой потащила?. - отсмеявшись, спросило начальство, с преувеличенным ужасом косясь на мой рюкзак.

— Нет… к Шель… Зельме в седельную суму упаковала. В расчете на то, что еще встретимся! — я имела в виду "встертимся с Шельмой", но пояснять не стала, пусть боится, вот!