Сказ о Дайири Наследнице (СИ) - Александрович Кирилл - Страница 28

— Не бойся, дитя… лишь не выпускай меня из своих рук. Я не хочу уходить от тебя больше.

Дайири не верила тому, что слышала. Но все же, она преисполнилась отваги. Дракон защитит её. Теперь все по силам.

Настала ночь Льёри. Небо заволокло темными грозовыми тучами, и даже свет горящего факела не справлялся с тьмой этой ночи. Наследницы шли к входу в недра горы. Позади них шел Мидра и Вард, неся горящие факелы. У входа все остановились.

— Там где страх, там не будет вашего света и на его место придет Тьма. Помните это. Идите.

Наследницы Титанов вошли в темноту прохода пещер горы, сопровождая Дайири.

Вард посмотрел на Мидру и заметил его потухший взгляд.

— Старец, ты им что-то не сказал, ведь так? — пристально глядя на Мидру, произнес воин.

— Ночь потребует чью- то жизнь…

— Тогда пусть возьмет мою! — яростно произнес Вард и рванул в рудник.

Железная ладонь старца опрокинула его назад.

— Горяч, да не смышлен. Не тебе перехитрить Тьму. Уступи дорогу. И Мичане скажешь, когда встретишь… я ничего не забыл.

И Мидра шагнул вслед за девочками.

Девчонки шли по коридору рудника, и их не покидало ощущение чьего-то присутствия. Огонь факелов не освещал края коридора, ведущего вглубь горы. Там, в самом его конце, они должны были запечатать двери Зала пустоты, успев до конца ночи Льёри. Этому жриц стихий учили еще сызмала, тогда, пять лет назад в стенах Храма Одары. Койя первая подала голос:

— Я чувствую, что мы не одни.

Свет факела придавал лицу Исгин жестокую суровость. Она ли недавно прислуживала в бардаке Идолима? Молчалива, властный взгляд, сдвинутые брови, гордо поднятый подбородок — воительница самого Агина.

Дайири не снимала перевязи с мечом с плеч и шла, вооружившись лишь факелом.

— Скоро должны появиться двери Зала, — звонкий голос казался спокойным.

— А вот и пропавшие в руднике, — сказала Оли, вынимая короткий меч Ладима-мастера, и отряд девчух встал кругом, спиной к спине.

От стен отделялись фигуры, одетые в лохмотья рабов-рудокопов. Страх сломал их тела, и они теперь ходили согнутыми, опираясь на руки. А Зависть отняла их речь и ясный взгляд, оставив темные провалы на месте рта и глаз.

Оли вдруг услышала легкий шепот, который говорил с ней, казалось со всех сторон разом:

Птица доверила Ветру,

Крыльев своих силу.

Ведь Ветер — дыханье Титана,

Отцом себя птицы считает.

Оли слушала, как голос наполняет ее хрупкое тело, чем- то неведомым и несокрушимым, и казалось ей, протяни руку, и порывы ветра сметут любого на её пути. Она закрыла глаза и повторяла эти строки про себя вместе со звучащим вокруг нее голосом.

Исгин гордо смотрела на приближающуюся полутень. Мидра говорил ей, что они увидят их, и ей даже жаль становилось немного этих людей. Асинадами их назвал Мидра. Она протянула руку к лицу одного из них и вдруг воздух вокруг ее ладони задрожал. И почему то вспомнилась песня её брата Ранда:

Пламя искрами,

Всполохами и теплом

Мир создало

И его изменило.

Твердь порушит

И ночью согрев,

Тьме напомнит,

Что свет на землю несет.

Койя заметила, что ее спутницы стоят покачиваясь, как опоенные дурманом.

— Дайири. Призови силу Дракона.

Кроха уже снимала с плеч перевязь с мечом. Она видела, как из мрака залы к ним идет та, с кем она больше всего боялась встретиться. Ночь Льёри открыла двери Зала Пустоты. К ним шла Тьма.

— Здравствуй. Не виделись Вечность, — голос Тьмы был стальным скрежетом, негромким, больше похожим на шепот. Но от этого голоса, волосы вставали дыбом и холодела кровь.

Малютка Дайири, сжав ладошками рукоять меча, подняла его перед собой и ее звонкий голос ответил:

— Мы еще не встречались.

Темные пальцы Великой Пустоты погладили по лезвию меча:

— Я говорю не с тобой, человечек. А с ним.

Свет факелов вдруг стал ярче и на стенах коридора, ведущего к залу, обозначились тени. Это были тени четверки, которых сопровождал Великий Змей.

Дайири успела заметить тень своего защитника.

— Мы не выпустим тебя из этой горы! — ладони сильнее сдавили рукоять и голос срывался в крик.

Тьма засмеялась скрипучим, злобным смехом:

— И что же ты сможешь, дитя?

Тьма обходила вокруг пришедших, меря их взглядом

— Смотри, твои спутницы уже во власти того, что им не ведомо. Еще не много и быть им среди моей армии, дитя. Оставь меч и прими меня в себе.

Тьма склонила голову, закрытую капюшоном и маленькие огненные ободки вокруг зрачков ее глаз, впились взглядом в юное лицо.

Койя пыталась отогнать видения до последнего. Сквозь пелену тьмы перед ее взором бушевало море. И волны пели ей песню. Ту самую колыбельную из её босоногого детства:

Глади морские, глубины величия,

Волнами скалы ласкала вода.

Доверишь Титану, прибоем ласкающим

Ноги твои, чтоб ласковым сном одарил.

Кроха Дайири оглядела своих спутниц. Тьма продолжала ходить вокруг отряда:

— Смотри, ты осталась одна. А Дракон так и не явился на битву. Ночь Льери требует одну жизнь в жертву. Кого ты отдашь из них?

Дайири закрыла глаза и твердо произнесла:

— Никого.

— Так не может быть.

— Она сказала тебе, что никого не отдаст, — знакомый с хрипотцой голос Мидры вмешался в диалог, — Тебе нужна жизнь? Бери мою.

— Нет, деда, не надо! Зачем ты это сделал?

— Уговор, — прошипела Тьма, — хороший дар, Наследница. Бессмертный, ученик Великана Атира. Я не надеялась ему отомстить.

Мидра повернулся к Дайири:

— Не переживай дитя. Я слишком долго живу, — с этими словами он улыбнулся и подмигнул в ответ на испуганный взгляд Наследницы.

— Ну а ты, — Мидра повернулся лицом к Тьме, — бери, если хватит сил.

Тьма запустила в грудь Мидры ладони, и под пологи ее капюшона ей в лицо ударил свет, выходящий из груди Старца. Из своих последних сил Мидра крикнул:

— Койя, буди остальных! Дитя, держи меч крепко!

И девушки распростерли руки.

Исгин дарила пламя, Оли закружила пламя вихрем, а Койя направила пламя на лезвие меча Дайири, и пламя ударило в грудь Тьме.

Войны сидели у входа в рудник и наблюдали, как сгущающийся мрак ночи гасит пламя костров. Поднимался ветер. Вард стоял впереди всех с горящим факелом. Ему надо было закрыть вход, отдав команду войнам, стоящим над лазом рудника.

Погода портилась. Скоро быть буре. Вард был готов сам броситься в рудник, спасать девчонок, но помнил строгий наказ старца: " Стой у входа и огнем останови тех, кто посмеет покинуть царство Тьмы. Последняя надежда ты у них. Последняя — только на твою храбрость."

Всполохи пламени озарили лаз рудника и в этих вспышках из его входа начали выскакивать на войско асинады.

Вард скомандовал:

— Воины, в бой! Огнем и храбростью!

И началась битва, равной которой, не было уже вечность.

Вдруг из глубины коридоров на поверхность начал пробиваться яркий свет. Слепил этот свет воинов, заставлял отворачиваться, асинады искали место в камнях спрятаться от этого света, который сжигал их как пламя.

Вард сквозь пелену света увидел бегущий к выходу отряд девчонок. И, собрав последние силы, крикнул воинам, стоящим сверху на скале:

— Заваливай! Заваливай вход!

Войны стоящие сверху еле держались на ногах от натиска бури. Каждый порыв ветра обещал их сбросить вниз. И жерди, упертые в валуны, трещали, не давая возможности сбросить их вниз.

Последней в отряде бежала Койя, подгоняя криком младших спутниц.

У входа она оступилась и, упав на землю, подняла взгляд вверх. Валуны раскачивались и были готовы сорваться. Собрав последние силы, она поползла прочь от входа.

Койя отползла за ближайший, торчащий из земли валун и обернулась посмотреть на рудник последний раз. Сквозь пыль падающих валунов и завесу яркого света, ей показалось, что она видела еще одну фигуру покидающую недра горы. Но грохот камней и гул ветра заставил её сжаться, закрыв лицо ладонями от вездесущей пыли.