Сказ о Дайири Наследнице (СИ) - Александрович Кирилл - Страница 24

— Это просьба, старец? — вполголоса спросил Багир.

— Совет, властитель.

— Утром войско двинется на запад. Закон! — громко объявил свою волю Багир, встав со скамьи.

— Закон! — отозвались воины, вынув и с силой ударя рукоятями мечей о ножны.

Алида вошла в амбар в сопровождении Улова и Тьёлы.

Ош, оглядев вошедших, не удержался промолчать:

— Я, конечно, обещал молчать, но вот сейчас мне особенно интересно. Кто это еще?

— Это Алида. Дочь царя Аливира, — подал голос Дор, стоявший прислонившись к бревну частокола, со скрещенными на груди руками.

— Здравствуй, охотник, — обратилась она к Дор Ийсе, — Говори, Улов, что ты задумал?

Улов прошелся по амбару вперед назад, молча склонив голову.

— Похоже, что ваши рассказы верны. И скоро здесь будет большое войско. Мы не успеем уйти: у рудника половина моего поселка сраженные мором. Вы вправе бросить это место и уйти. Так же я вправе оставить вас взаперти и когда войско оборванцев разделается с моими войнами, они придут сюда за вами и никому неизвестна будет ваша судьба. Выбор наш не велик: забыть вражду и защитить тех, кто слаб. Помогите мне защитить мою землю.

Улов пристально разглядывал всех троих, ожидая ответа.

— Тьёла, дочь, дай мне ключи от клети и принеси их скарб.

Тьёла протянула связку ключей и, отойдя в угол амбара, выволочив оттуда мешок Дор Ийсы, палицу Оша и перевязь меча с луком Алиды. И бросила их перед входом.

— Кьек Усул не оставит меня в живых, я с тобой рёвен, — сказала Алида.

Улов открыл замок и толкнул дверь. Ош вышел и подобрал палицу с пола.

— Ты знаешь, Улов, что и кто дорог мне на этой земле. Пока я дышу, не жить здесь оборванцам, — сказал Ош, закинув палицу на плечо.

Дор стоял, не меняя позы и смотрел на Улова.

Ош подобрал его мешок и протянул Дор Ийсе.

Дор первым делом достал из него меч и, вынув из ножен, осмотрел лезвие, искрящееся на свету.

В один скачок он оказался рядом с Уловом и приставил ему острие меча к горлу.

— Скажи, рёвен, о чем ты просишь меня? Меня, охотника Дубовой Рощи. Вспомни, как ты разорил мое селение! Вспомни, мою Гая Итру! Вспомни, мою дочь Дайири! Вспомни убитых твоими войнами моих побратимов и земляков!

Тьёла рванулась к отцу, но железная хватка Оша остановила ее:

— Подожди, кошка дикая, пусть охотник узнает правду, — еле слышно прошептал на ухо вырывающейся Тьёле Ош.

— Я помню твое селение, охотник рода Серых. Тебя не было там тогда, я ведь прав, Дор?

— Наша лодья разбилась о скалы на безлюдном берегу остатков какого-то острова в двух днях пути от дома. Мы шли на промысел рыбы, но у Норида был крутой нрав в тот день. И поверь, если я был там, то мое лицо было бы последним, что ты видел бы в своей жизни.

— Я был в твоем селении, охотник. Я видел то, что учинили войны изгоев бывшей Империи морей. В битве при Ладре Дага увел своих воинов за море, и они шли, разоряя все на своем пути. Мы настигли их у подножия Косматых Холмов. Там Дага и получил свое прозвище и еще шрам на лице в придачу. Помню ли я твою Гая Итру, охотник? Помню. Это я увел их из разоренного селения. И мне стоило дорогого, добиться того, чтобы они не стали рабами у алчных рёвенов Императора.

С этими словами, Улов отбил у Дор Ийсы руку с мечом от своего горла и высвободился из под обмякшей хватки охотника.

— А что скажешь ты, Алида? — обратился он к принцессе севера.

— Дага Кривой лишь оружие, вот что я скажу, — ответила она спокойно, — разбитый тобой отряд перебрался через холмы и ночью решил обворовать пограничный отряд земель Виевара. В том отряде, была я и мой отец. И рука Кьёк Усула держала меч, которым был убит царь Аливир, а не моя. Меня застали, когда я, вынув меч из бездыханного тела, нашла его. Я буду сражаться, и нравится вам это или нет, но Кьек Усул мой.

Ош отпустил Тьёлу и уселся на пол амбара, положив на колени палицу.

— Правда выяснена, клятвы сказаны, — с ухмылкой на лице произнес великан, — теперь о главном: сколько у нас воинов, ревен?

— С вами сорок, — ответил Улов. — Империи нет теперь. И теперь зови меня — моди Улов.

В закатном солнце глаза его Гаи искрились от проступивших слез. Они обе сидели у него на коленях: его жена и дочь.

Не сразу он их нашел. Но оно того стоило. Весь вечер они просидели обнявшись. И когда маленькая Дайири уснула на коленях отца, Дор перенес её на постель и укрыл одеялом из шкур.

Гая смотрела на своего охотника, прислонившись плечом к дверному проему. Дор подошел и погладил её по щеке.

— Я должен тебе кое-что сказать, Гая.

— Я знаю, Дор. И не хочу это слышать. Давай уйдем?

— Мы не сможем уйти вместе, ты знаешь это. Когда начнется битва, возьми дочь и направляйтесь на северо-восток. Там в землях Виевара, вам не страшен будет ни Император со своими рёвенами, ни оборванцы — изгои.

— Ты — охотник. Я верю, что наши воины победят. И мы вместе уйдем на север.

Дор знал, что его Гая подбадривает его, говоря неправду. Что они могут? Их сорок, а оборванцев в десять раз больше.

— Ты знаешь, как я владею луком, Дор. Я буду на стене. Улов уже предупредил меня, что мне возглавлять лучников.

Старый Улов хитер и умен, осталось надеяться, что его знания старого война помогут им одолеть войско Усула.

Дор стоял на стене, глядя как во мраке ночи, за лоскутом широкой степи загораются костры в лагере изгоев.

Ош подошел совершенно бесшумно.

— Неприятно это.

— Что неприятно, верзила? — слегка дрожащим от волнения голосом спросил Дор.

— Найти и осознавать, что ненадолго.

— Если не струсишь, так с тобой всех перебъем.

Великан засмеялся в голос. Было что- то отчаянное в этом смехе.

— Улов еще не знает. Тьёла будет по левую руку от меня. Я не смог её отговорить. Видел бы ты, как она владеет мечом, охотник.

Двери под постаментом стены, на котором стояли приятели, скрипнули и послышались шаги десятка ног.

— Вард? Ты? — гаркнул Ош

— Я, заморыш, — ответил старый знакомый великана, — мог бы спустится помочь.

— Зачем?

— Слезай, говорю. Дело есть.

Ош спустился вниз и подошел к Варду.

— Ну, что у тебя? — спросил великан, забирая у Варда из рук кирку.

— Пойдем, Мичана сказала надо разбить шатер для раненых в битве недалеко от входа в поселок.

— Хэй! Да ты теперь ведьмин прихвостень! — весело съязвил великан, похлопав Варда по плечу

— Не то чтобы да…,- смущенно ответил Вард, — она этого пришлого, Шима, на ноги за день поставила, — продолжил Вард шепотом, — я ей перечить не буду… вдруг чего.

Ош улыбнулся во весь рот, знал он своего старого знакомца, как себя. Знал его "вдруг, чего…"

6

Гая, стоя у ворот, смотрела, как Дор, склонившись на одно колено, смотрит в глаза дочери.

— Дайири, этот меч твой. Ты потомок древнего рода Серых, помни это. Здесь, — с этими словами Дор положил ладонь на грудь дочери, — сила дружбы с Драконом, заключенном в мече. Дракон — защитник людей. А теперь, дочь, разреши мне взять твой меч и защитить ваш новый дом.

— Не уходи, отец, ты же так недавно пришел? — на маленьком хрупком лице показались первые слезы.

— Не бойся. Я всегда буду с тобой.

Дор наклонился и поцеловал Дайири в макушку.

Обнял подошедшую Гая Итру и посмотрел ей в глаза, погладив ладонью рыжие локоны, ярко пылающие золотом на рассвете.

— Я не уйду от вас никогда теперь.

Скрипнув, ворота поселка рудокопов затворились. Послышался скрип подпирающих их бревен.

Дор шел к отряду защитников Копкой. Шел и смотрел на спины новых боевых побратимов — как неизвестны нити судьбы людей сведенных в одно целое? Знал ли Дор наперед, что за месяц всего найдет столько верных и отважных воинов?

Дор поравнялся с воинами, встав справа от Оша. Рядом стояла Алида. Улов стоял в трех шагах впереди войска и смотрел на приближающуюся полоску на горизонте — орду изгоев.

Четыре полета стрелы оставалось до отряда пройти изгоям. Дор обернулся на стену и поймал взгляд Гая Итры.