Хозяйка Бруно (СИ) - "Voloma" - Страница 18

Шутит он или говорил всерьез, понять было трудно.

Дэнвуд пожал руку Соэну. Они перекинулись дежурными фразами о приятном знакомстве. Вместо удовлетворения Анна получила испытывала смешанное чувство. Ведь

отстояла же интересы! В чем дело? Что за дурацкий характер? На то, чтобы крутить дули перед носом напыщенных самодуров ума хватает, а на то, чтобы этим насладиться – пока еще нет. Напоследок Анна, обернулась и посмотрела на Дэнвуда, именно в этот момент обернулся и он… Она промолчала, он тоже. Оба испытали этим вечером удивление и приятное, и не очень. Обоим было о чем поразмыслить…

========== 7 и 8 глава ==========

-7-

Анна сидела на столе в своем кабинете и болтала ногами. Настроение было… и слава Богу! По радио приглушенно играла шутливо-печальная песня. Как любовь пьяницы… Погода стояла пасмурная, резкие порывы ветра трепали деревья, срывая пожелтевшие листья, наверняка пойдет дождь!

Осень.

Многие не любят это время года, скучают по лету, жарким, душным дням, наполненным пылью и зноем. Осенняя хандра пропитывает таки «летолюбов» и они ходят как в воду опущенные. Подобных людей Анна не понимала и принимала эту тоску за модную блажь, которой следуют недалекие люди, зацикленные на шаблонах, не способные найти прелести перемен как таковых и природных в частности.

С момента поездки в Руан прошло чуть больше месяца. Ответа из «Лесо де Прош» еще не было. Дед недоумевал, отец подыгрывал ему ровно настолько, на сколько это было уместно, но было заметно, что эта идея ему не нравилась с самого начала. Джон вообще не высказывал своего мнения. Мама просто забыла ему его родить!

Когда Анна пересказала ход переговоров в «Полекке» в первый раз Генри уже был уверен, что Дэнвуд откажется от мысли о поставках. Дочерью он был доволен, но проглотить от женщины подобные нравоучения сам бы не смог. Так что он изо всех сил надеялся на обидчивость Дэнвуда. Правда не понятно на что рассчитывал Бен, когда благословил Анну на этот крестовый поход. Пощекотать нервы потенциальных партнеров шутки ради – это одно, но разрыть то, что явно глубоко было закопано, уже невольно наводило на мысль, что старик начинает выживать из ума. Даже намеки, на подобные компроматы могли привести к чудовищным последствиям. Как же это было свойственно для Бена Версдейла, бесстрашно дать пинка спящему льву, а потом залезть на дерево и быть уверенным, что это его спасение, забыв учесть очевидное – львы прекрасно залают по деревьям.

Лишь бы Анне это не вышло боком и вообще всей семье. Чем больше Генри думал

и обмусоливал сложившуюся ситуацию, тем больше убеждался, что его отец играет с огнем и на этот раз явно обожжется сам. Анна, казалось, и сама была недовольна результатом. Поскорей бы им пришел вежливый отказ, тогда все вернулось бы на круги своя. И можно было бы продолжать жить спокойно, а не дергаться, словно свинья на веревке.

Анна не разделяла опасений отца. На самом деле ей было наплевать. Все что требовалось от нее было сделано. Источником ее забот был «Бруно».

Например, новое меню себя оправдывало, традиционная английская кухня пользовалась успехом. Ну, по крайней мере, они не ушли в минус и вопрос с Ли Пау можно было отложить еще на какое-то время. Нервы получили хоть какую-то передышку, а сердце словно обволакивал кленовый сироп, разнося благодатную «сладость» и легкую эйфорию по всему телу. Не хватало только одного....

«Хочу дождя! И хорошего пинка! Взяла за моду загонять себя в раздумья. Дорогуша, можешь хоть лопнуть от этого, бесспорно, благородного занятия, состав твоей головы никого не волнует! Дождя бы! Сильного…», - самовыгрызания очередной волной накрыли Анну.

Шум капель по крыше и по стеклам окон всегда был лучшим снотворным для Анны. В последнее время она плохо спала. Причин для беспокойства хватало, но не больше чем раньше. Казалось, что в расписание своей жизни она забыла внести какой-то пункт, без которого не обойтись. Чего же не хватало?

Анна соскочила со стола и подошла к окну. Мимо ресторана ехали машины, шли люди по своим делам, со своими мыслями, заботами, радостями и заморочками, каждый сам по себе, даже парочки. И никого не волновало, что происходит за стенами любого из домов. Никого не волновало, что хозяйка ресторанчика по уши увязала в беспокойстве, неоправданном и может быть надуманном. Хотя нет! Породистая интуиция Анны редко давала маху...

Ну, вот! Здравствуй, меланхолия! Анна улыбнулась. Думы о человечестве, индивидуальности каждого и роли сплоченности в семье или с друзьями, указывали именно на такое настроение, которое Анна называла «глухой душевный бзык». В такие моменты она с чувством странного наслаждения понимала, что не знает чего хочет.

В кабинет заглянула Кейт.

- Отставить мечты! Там кофе хотят…, - и юркнула обратно.

В такую погоду кофе пользовался большим спросом. «Бруно» был нарасхват. Анна вышла в зал, улыбнулась посетителям и зашла за барную стойку. Среди посетителей она заметила несколько новых лиц.

За столиком в дальнем углу, кажется, расположилась чета Олосовски. Многие за глаза звали их Ословски.

Дагерт возился с глинтвейном для двух дамочек, которые сидели на высоких стульях, за барной стойкой и полностью погрузившись в свои сплетни, то беззаботно хихикали, то, округлив глаза от очередного «ты мне не поверишь», проводили в свое удовольствие пятничный вечер.

Подошла Лили.

- Олосовски опять пришли! – прошипела она.

- Извини, вчера забыла купить патроны. Но ты не переживай, сегодня довольно ветренно. Много мух не наловишь! Давай покончим с ними в другой раз. Сегодня придется обслужить! – с серьезным выражением лица сказала Анна, вдавливая небольшую турку с кофе в раскаленный песок.

- В ход пойдут волосы! –Дагерт давился от смеха, как всегда в его руках было небольшое полотенце и вечно натираемый стакан.

- Ну, явно не пана Женека, - сказала Анна, имитируя протяжный польский акцент. Женек Олосовски был обладателем сверкающей мелкой лысой головы.

Эту парочку, откровенно говоря, никто не любил. На склоне лет, скандальные и нахальные, они, казалось, ходили с пакетом сушеных мух, которых регулярно сами же себе подбрасывали в тарелки, чтобы не платить по счету.

Серж их горячо ненавидел. Однажды, когда в очередной раз они отказались платить «из-за мухи», Серж с каменным лицом подошел «по требованию клиента» и выслушав гневную визгливую тираду о санитарной инспекции и судебном иске, невозмутимо сказал:

- Муха?! Помилуйте, откуда же им взяться, если популяцию эксетерских вы уже практически уничтожили?

Долли и Женек Олосовски тогда побагровели от возмущения и разоравшись еще больше покинули с оскорбленным видом ресторан под булькающие звуки сдерживаемого смеха посетителей, оставив на столе измятые купюры. Публика была в восторге и после того как дверь за ними захлопнулась, раздались тихие аплодисменты, а Серж с тем же царственным видом, что и появился – ушел обратно на кухню.

- Лили! Только если будут что-нибудь дорогое заказывать…

- Ясно, ясно…. Дежурная фраза « извините, закончилось» и милейшая улыбка, - Лили с обреченным видом пошла принимать заказ.

- Анна, к телефону, - Кейт выглянула из кабинета и показала пальцем на телефон около стойки.

Анна кивком спросила «Кто?», переливая кофе, из турки в чашку.

- Мама…

Анна взяла трубку и прижала ее плечом к уху, чашку с кофе осторожно передвинула мужчине, сидящему на самом углу барной стойки. Он кивком поблагодарил Анну и сладострастно уставился на крохотную чашечку, от которой вилась ароматная струйка пара.

- Да, мам!

- Милая, извини, что так поздно. Ты не забыла, что в субботу Элен отмечает день рождения. Она просила напомнить… Оди куда-то утащил зарядное устройство на ее мобильный, иначе она позвонила бы сама.

- Любить и баловать! Забыла что ли? Бэйли этой собаке еще не то простит! Да, я помню про день рождения. Как дедушка и отец? Новостей нет?