Дядя из иного мира (СИ) - Чехин Сергей Николаевич - Страница 16

Вдруг один резво подался вперед, вытянув перед собой руки. Пламя осветило темно-коричневое ссохшееся лицо, пустые глазницы и раззявленный рот с вываленным черным языком. Пахнуло гнилью. Племянница заверещала не своим голосом и бросилась наутек, но была поймана за плечо и усажена рядом с костром.

— Дрова — в огонь. Целиком не суйте, поджигайте концы. Живее.

Трофим размахнулся и саданул нежить по плешивой макушке. Зомби отшатнулся и затряс башкой, остатки волос вспыхнули как факел. Мертвецы не чувствуют боли, и слуга некроманта снова полез в бой, намереваясь отведать свежей теплой человечины. Странник, недолго думая, сунул вспыхнувшую при взмахе головешку за воротник поддоспешника. Посеченная и облезлая стеганка занялась за секунду. Прежде чем враг превратился в факел целиком, Трофим со всей силы пнул его ногой в грудь. Нежить рухнула прямо в объятия идущего позади соседа, и факелов стало два.

Огонь уничтожил истлевшую плоть, но восставших было слишком много. Не меньше трех десятков топали к костру, а сколько еще скрыто в тумане одному Данару ведомо. Драться бессмысленно и крайне опасно, хорошо хоть зомби давно протухли и двигались не быстрее вусмерть пьяных улиток.

— За мной!

Гид схватил две ветки покрепче, сшиб наседавшего костяка плечом и с напором тарана двинулся в сторону рощи. Он размахивал горящими палками как факир на файершоу, раскидывая мертвецов направо и налево. Да так увлекся, что не заметил, как дети отстали.

Алина пронзительно взвизгнула. Костлявые пальцы схватили ее за волосы и потащили во тьму. Трофим бросился на помощь, но Василий его опередил. Малец не растерялся и тоже прихватил дубинку, коей и огрел гада по колену. Удар вышел слабым и неточным, но полусгнившему трупу вполне хватило. Нога подломилась как соломинка, нежить с громким перестуком рухнула наземь, но добычу не отпустила.

Сестра верещала и извивалась змеей, пока брат, невзирая на надвигающуюся угрозу, лупил обидчика по рукам. Тут подоспел странник, схватил обоих под мышки и рванул прочь, аж ветер засвистел в ушах. В роще они оказались в безопасности — ходячие спотыкались о корни, врезались в стволы, цеплялись за раскидистые ветви и путались в траве. Недаром в сказках лес считается непреодолимой стеной для всяческой нечисти.

Промчавшись километров пять на одном дыхании, Трофим бережно положил ношу у берега узкой речушки и приставил ладонь козырьком. Утреннее солнце озарило холм, где стоял белокаменный Дайон. Больше всего он напоминал муравейник с куском сахара на вершине — по склонам вразнобой шастали мириады черных точек, большая же часть роилась вокруг стены. Оставшееся без надзора Мертвое войско ринулось на запах столь лакомой живой плоти.

— Мы не пройдем, — вздохнул гид. — Теперь зомби нападают на все, что движется.

— И как быть? — буркнула племяшка.

— Есть способ. Но без тебя ничего не получится.

— А я тут еще при чем?

Дядя взял ее за плечи и строго взглянул прямо в слезящиеся глаза.

— Чтобы спасти Дивэйн и вернуться домой, тебе придется отринуть кое-что очень для тебя важное. Иного выхода нет.

На окраине деревни стояла телега, запряженная черным быком. Бык угрюмо жевал сено, пока стоящий в кузове бородач в красном жупане орал на всю округу:

— Едем в Руклин — обитель истинных воинов! Только в Руклине вас ждут сказочные приключения, славные битвы, пиры и танцы! С носа золотой — тоска долой!

Приманенные зычным кликом крестьяне разом приуныли и стали расходиться. Оно и понятно — судя по грязным рубахам и залатанным сарафанам, золота здесь отродясь не видели. Лишь чумазая малышня терлась вокруг телеги, с любопытством наблюдая за разошедшимся зазывалой.

Тот внезапно замолчал и уставился куда-то вдаль. Его привлекла странно одетая компания, подошедшая к дому старосты. Рослый молодец в коричневом плаще, светловолосый мальчишка и некто тощий сутулый в глубоком капюшоне. Наверное, бродячий монах.

Передохнув немного, мужик разорался пуще прежнего. Трофим бросил на него раздраженный взгляд и постучал. С минуту никто не открывал, но странник проявил чудеса настырности и без устали лупил в дверь, норовя снести ее с ржавых петель. И снес бы, но тут на пороге возник упитанный краснолицый дедок и грозно спросил:

— Чего ломишься? Нищим не подаем, на постой не берем! Кыш с крыльца!

— Узнал? — холодно спросил гид.

Староста вздрогнул, вытаращил глаза и схватился за сердце.

— Ты?!

— Я. Долги сам отдашь или силой взять?

— Свет защити, какие такие долги?

— Забыл? — Парень приподнял бровь. — Совсем голова дырявая стала? Всего-то четыре года прошло.

— Не знаю никаких долгов!

— Что же, напомню. Разбойников отвадил? Отвадил. — Он загнул палец. — Порчу со скота снял? Снял. Ведьму зарубил? Зарубил.

— И чего ты хочешь?! — Старик выпятил грудь и бесстрашно шагнул вперед. — Дитятку моего на обученье темное?

— Своих хватает. — Трофим кивнул на притихших племянников. — А хочу я всего ничего. Платье вот для этой госпожи — самое красивое. Еды в дорогу. И три золотых.

Если первые требования дедок выслушал равнодушно, то от последнего снова схватился за сердце.

— Свет защити, откуда у меня такие деньжищи?!

Странник огляделся: кособокие срубы, прогнившие крыши, грязь на улицах и неопрятные босые жители.

— Говорят, если в деревне нет золота, значит все у старосты. Проверим примету?

Хозяин побагровел пуще прежнего и сжал кулаки. Трофим улыбнулся и как бы невзначай коснулся двери. Крайняя балка с оглушительным треском взорвалась, обдав жадину волной пыли и трухи.

— Ой. Что-то ты совсем за избой не следишь. Разваливается прямо на глазах.

— Уймись, чертов колдун!

Ушел гид с двумя котомками на плече и ласкающим слух звоном в кармане. Подойдя к телеге, он швырнул монеты вознице и помог детям забраться в кузов.

— Едем в Руклин — обитель!..

— Заткнись.

— Понял, милорд. — Бородач кивнул и взялся за вожжи.

Бык всхрапнул, скрипнули колеса, и телега неспешно покатилась по дороге. Справа — клеверное поле, слева — заросли лещины, над головами едва проснувшееся солнце. Ранее утро, свежий воздух, роса блестит — красота! Вот только никто особо не радовался. Вася устало баюкал березовую головешку, Алина отвернулась и насупилась до невозможности.

Дядя подбросил легкую котомку на ладони и сказал:

— Это свадебное платье старшенькой. На подобную вещь начинают копить сразу после рождения девочки. Настоящая драгоценность, достойная княжны.

— Не одену! — проворчала девушка.

— Во-первых, надену. Во-вторых, без твоей помощи нам не выбраться.

— Не хочу!

— Знала бы ты, сколько раз за свою недолгую жизнь я делал что-то вопреки хотению. Сколько раз переступал через принципы и убеждения ради спасения целых народов, а порой и миров. Мне приходилось творить страшные вещи. Страшные настолько, что до сих пор просыпаюсь по ночам. А ты не можешь надеть платье.

— Я сказала — нет!

— Тем более, оно довольно просторное. Легко налезет на твои любимые кофту и джинсы, даже переодеваться не придется.

— Отвали! Хуже мамаши! Че ты ходишь в штанах, ты что, мальчик?! Вон Зойкина дочка как королева, а ты как гадкий утенок! Все девки как девки, а у меня неведома зверушка! Аж тошнит.

— Не сравнивай.

— Ой, иди к черту! — Она обняла колени и замолчала, стиснув зубы словно пленный партизан.

Трофим вздохнул и обратился к вознице:

— Уважаемый, одолжите топор.

— Прошу, милорд.

Бородач вытащил из притороченной к козлам сумке крохотный топорик на короткой ручке. Воевать таким себе дороже, а вот щепы наколоть или ветку срубить — самое то. Странник ловко спрыгнул за борт и юркнул в рощу лещины. Послышался тихий стук, вскоре парень нагнал телегу и бросил в кузов две жерди: одну короткую — с Васин локоть, вторую в свой рост.

— Спасибо, уважаемый. — Топор вернулся к хозяину. — А кинжальчик одолжите?