Как избавиться от наследства - Мамаева Надежда - Страница 44

Я приставила кинжал к ее горлу. На шее тут же осталась кровавая полоса. Деликатно ждать, пока дама придет в чувство, не стала. Ударила наотмашь по щеке.

Голова дернулась, отточенная сталь порезала кожу. Останется шрам. Пусть. На моей спине тоже. Значит, мы квиты — у обеих будет на теле напоминание об этой встрече.

Она распахнула глаза в тот миг, когда я второй раз замахнулась. Но ладонь уже сорвалась в полет. На этот раз ее голова не мотнулась. Видимо, красотка сумела подготовиться.

— Тварь, — словно выплюнула она.

— Кэр, — представилась я. — Не могу сказать, что приятно познакомиться… Итак, продолжим нашу беседу, госпожа Тварь. Что именно тебе от меня нужно?

Белокурая расхохоталась. Истерично, гортанно.

— Так ты даже не поняла, кто я? — отсмеявшись, спросила она.

— Поняла. Ты труп. Причем в ближайшем будущем.

Есть люди, которые понимают только тогда, когда говорят на их языке. И, судя по всему, та, что была передо мной, из их числа.

— Сейчас я надавлю чуть сильнее. — Я демонстративно нажала на клинок. — А потом еще. И сталь прорежет сначала слой мышц, потом — сонную артерию. Потом еще глубже… И вот уже окажется вскрытой гортань и пищевод…

Я говорила, лихорадочно вспоминая курс анатомии и стараясь, чтобы в моем голосе звучало как можно больше безумия. И блондинка прониклась. Ее зрачки расширились, а в глазах заплескался испуг.

— Ты не светлая. Ты сумасшедшая ведьма, — выдохнула она.

Что ж, белочка могла бы в этот момент мной гордиться.

— Одно другому не мешает. Я могу быть светлой сумасшедшей ведьмой, которая не любит, когда ей угрожают…

— Кэр, не убивай Айлин, — раздался голос за моей спиной.

Деймон.

— Мой возлюбленный супруг! Какая милая забота о любовнице. — Мои слова сочились ядом, зато рука не дрогнула.

— Дейми! — заорала блондинка и попыталась дернуться, но отточенная сталь отлично охлаждает пыл, поэтому она замерла. — Спаси меня от этой сумасшедшей! Спаси меня и нашего ребенка!

Я медленно повернула голову. В коридоре стоял Деймон, бледный как смерть. И тут я ощутила, как из меня уходят силы. Голова закружилась, руки ослабли. Клинок дрогнул и выпал из разжавшейся ладони. Да и я сама тоже упала. Последнее, что помню, — это удар головы о паркет и холод. Холод, который обнимал меня и шептал: останься.

В себя я пришла глубокой ночью, когда в окно застенчиво заглядывали звезды. В незнакомой комнате, на кровати — большой, но без балдахина. В камине тлела саламандра, боязливо спрятавшись в самый дальний угол, а на подоконнике сидела Эйта и чавкала окороком. Рядом с ней стояла пузатая бутыль и кружка.

— О, наконец-то очнулась! — обрадовалась она. — Ты столько пропустила! Столько пропустила!

— Что именно? — едва нашла в себе силы спросить.

Белка лучилась энтузиазмом, как только что обогащенный уран бета-частицами. Радости ее я не разделяла, зато дико хотелось пить.

— Все. И то, как его темнейшество повысил голос. Впервые за двадцать лет повысил! Причем не только на своих слуг, но и на Райоса, что для владыки может быть чревато… И то, как твой красавчик рявкнул в ответ на владыку, к слову, впервые на моей памяти…

Я попробовала глубоко вдохнуть. Голова слегка кружилась. И от трескотни белки, и от слабости.

Отчего-то дышать полной грудью не получалось. Оказалось, что та туго перебинтована. Что ж, хотя бы один плюс в недавнем покушении — ночь любви отменяется. Зато минусов… Завались.

На меня напала любовница Деймона. Как я поняла из рассказа белки, эта дура сама не определилась, хочет ли она меня только припугнуть или все же прикончить. Ревность такая ревность. А уж про то, как на ее почве прорастают семена глупости, и говорить нечего.

Увидев меня на балу, Айлин не придумала ничего умнее, чем пойти за мной следом и поговорить в излюбленной девичьей манере. То есть с угрозами и обещанием смертных кар. Но она малость не рассчитала: я была обвешана скрытыми защитными заклинаниями, как бродячий пес блохами. Одно из них и шибануло ее о стенку, когда клинок задел что-то, угрожавшее моей жизни.

Почему моя защита не сработала ранее? Белка важно заявила, что тайная защита на то и тайная, чтобы не проявлять себя при каждом чихе. Иначе все вокруг будут в курсе, что я — заминированное поле, на котором без четкого плана и победной установки делать нечего. Без победной зенитно-ракетной установки.

Я ничего не говорила, лишь слушала. И пила маленькими глотками. Сначала водичку, что стояла у изголовья в стакане. А потом — гномий первач. Кстати, он оказал куда более целебное действие на мои нервы, чем минералочка.

Плешивая меж тем посвящала меня в детали скандала.

Айлин была никудышной ведьмой, ее дара не хватало даже на единичку. Про мозги точно неизвестно, но, по заверениям Эйты, этого добра ей Мрак отсыпал еще меньше, чем дара. Зато Тьма щедро одарила грудью, смазливой мордашкой и спесью.

Когда красотка узнала, что стать лэриссой Райос ей не светит, она закатила Деймону грандиозный скандал, который чернокнижник пережил с философским спокойствием. Видимо, не впервой. В ответ на крики, обвинения и проклятия он просто развернулся, вышел из спальни, спустился вниз и выпил в гостиной кофе. А после того, как сверху перестали доноситься звуки бьющегося стекла, а по лестнице звонко процокали каблучки, Деймон невозмутимо приказал горничным навести порядок у него в спальне.

Но, увы, пыл любовницы он недооценил: убирать в комнате было нечего. Там нужно было ремонтировать. И заделывать сквозную дыру в стене. Единица не единица, а разнести все вокруг Айлин сумела. Не магией, так руками.

Спустя несколько дней бешеная злость красавицы слегка утихла, зато желание стать лэриссой Райос, — возросло.

— Почему ей приспичило замуж именно за Деймона? Неужели любовь? — недоверчиво спросила я.

Белка дико расхохоталась. Даже окорок из лап выронила.

— Любовь? — буквально прохрюкала она, держась за живот и давясь смехом. — Какая там любовь… Страсть. Дикая, необузданная. К деньгам и власти. А еще — мечта напялить на свою макушку корону императрицы.

— Переворот? — Я была полна сомнений, но ничего другого в голову не приходило. Иначе этой полоумной надо было убивать не меня, а императрицу и дальше атаковать вдовствующее темнейшество.

Между тем белка критически осмотрела пустую кружку.

— Почти. — Она схватила бутыль.

Первач забулькал, полившись в кружку, которую рыжая затем щедро протянула мне, а сама залихватски хлебнула прямо из горла.

Выпив и занюхав мохнатой лапой, она продолжила рассказ.

Все было непросто. Совсем непросто. И началось около ста лет назад, когда артефакт Первородного Мрака едва не был уничтожен. Но бравая служба безопасности темных тогда среагировала, хотя и в последний момент. Светлым шпионам наваляли, но… Но не сразу поняли, что у артефакта слегка — как бы помягче выразиться — сбились настройки. Он перестал стабилизировать преграду, что отделяла Мрак и его обитателей от нашего мира.

В итоге за последующие тридцать лет было более двадцати прорывов. Благо порубежникам удалось сдержать напор тварей из глубин бездны. Какой ценой — отдельный вопрос.

Преграда, которую темные маги могли беспрепятственно пересекать, проваливаясь во Мрак и возвращаясь из оного, начала истончаться.

Прежний темный владыка пал в одной из битв с демонами бездны, которые ранее тысячелетиями были лишены возможности самовольно проникать в мир людей и нелюдей.

Не зря же говорили, что чернокнижники и ведьмы именно проваливались во Мрак. А если демон надобен был в реальном мире — его вызывали. Одного.

«Будто визу на въезд выписывали», — хмыкнула я, и белка кивнула, дескать, да, почти. Лишь сильнейшие сыны Мрака могли пробить барьер. Но это случалось редко.

Так вот, почти семьдесят лет назад старый владыка погиб, и на престол взошел его сын, которому едва минул двадцать один год.