Излеченные души (СИ) - "Li-Catarine" - Страница 56

      Но всё равно у меня оставалось свободное время, поэтому я решила занять его, помогая детям готовиться к Рождеству. Сколько я не говорила Хардину, что он может не идти со мной, он всё равно пошёл. И теперь он в колпаке эльфа, помогал детям делать Рождественские поделки и пугал всех взрослых. Я же не переставала улыбаться, глядя на него.

— Ты опять делаешь неправильно! — Сказала девочка лет восьми со светлыми косичками. — Твой снеговик непропорциональный.

— А как тогда надо? — Терпеливо спросил он, хотя могла поклясться, что его терпение уже было на исходе. Я опасалась, что дети быстро выведут его из себя и всё закончится скандалом. Но он так здорово держался, что я влюблялась в него снова и снова, каждую секунду.

— Соедини вот эти детали, — сказала девочка, показывая всё Хардину, а он выполнял её поручения. — Потом сделай из ваты еще один шарик, но на третинку меньше, потом еще один, но меньше от этого.

— Вот так? — Спросил Хардин. Он очень старательно следовал указаниям девочки. На его лбу появилась морщинка, а кончик языка был немного высунут, когда он пытался сделать всё в точности, как она говорила, а потом соединить шарики, покрыть их специальным лаком, блёстками и закончить.

— Да! — Радостно сказал девочка и протянула ему маленькую шапочку. Хардин улыбнулся ей.

— Мы отличная команда. Дай пять! — Хардин поставил ладонь и девочка ударила по ней своей ладошкой, которая была раза в три, если не в чётыре, меньше. Девочка засмеялась и сказала, что теперь им нужно сделать еще одну поделку.

— Он просто сказочный! — Сказала мне Майя. Я отвернулась от Хардина и заметила, что она пожирала его глазами.

      Майю я знала с того времени, как начала ходить сюда. Она была на три года старше меня и была обязана посещать все собрания и благотворительные вечера, потому что её отец был пастором в этой церкви. Хотя её поведение всегда отличалось от поведение дочери пастора. Она была развязна, материлась, курила травку за углом и проносила в термосе вместо чая ликёр. И почему-то всегда набивалась мне в подруги. Спрашивала, не хочу ли я сходить с ней на вечеринку, рассказывала о своих похождениях и предлагала познакомиться со своими друзьями. Я делала ставку на то, что просто забавляю её тем фактом, что я была единственная моложе сорока, которая ходила сюда добровольно, одевалась скромно, отказывала от сигарет и выплюнула ликёр.

— Мне сказали, что ты его привела. — Продолжила Майя, хотя её взгляд всё еще пожирал Хардина. И мне не нравился этот взгляд, потому что я буквально видела в её мыслях, что она раздела его и изучает татуировки, спускаясь ниже.

— Да.

— И ты прятала от меня такое сокровище? — Спросила она так, словно мы лучшие подруги и я обязана рассказывать ей всё на свете. Последний раз мы разговаривали месяца три назад, когда кормили бездомных, а она без умолку рассказывала про то, какой скучный её отец, как он злиться, когда видит её с парнями и как она мстит ему тем, что трахает всех подряд. И даже женщин, потому что это перечит его словной Библии.

— Ну, мы только недавно познакомились. — Ответила я.

      Ага, а до этого больше года жили по соседству.

— Как вы вообще моги сойтись?

— Сама удивляюсь, — сказала я. То, что мы вместе, удивляло всех, но я научилась игнорировать это. Все были шокированы, но никто не знал ни меня, ни Хардина. — Но вот мы уже пару недель вместе и это классно.

— Стой-стой! — Сказала она и теперь оторвала взгляд от Хардина, чтобы посмотреть на меня. — Вместе? Вместе, типа встречаетесь?

— Эм, да. — Чуть помедлив сказала я. Как еще она видит «вместе»?

— Ты с ним? — Спросила Майя с насмешливой улыбкой. — То есть, ты и он пара?

— Да, мы встречаемся, Майя. — Твёрдо сказала я и её реакция уже начинала меня бесить.

— Брось, Лиди, — сказала она, а меня передёрнуло. Ненавижу, когда она так меня называет. — Я же твоя подруга, — она положила мне руку на плечо и посмотрела со снисходительной улыбкой. — Мне ты можешь не врать, чтобы казаться круче. Я понимаю, что это не может быть правдой. Так что можешь нас познакомить. Кажется, он мной заинтересовался.

      </i>«Бить людей — плохо. Быть дочь человека, который больше двадцати лет посвятил службе церкви и помощи другим людям, — очень плохо. Не смотря на то, что она редкостная сука!»</i>

— Конечно. — Я выдавила из себя самую натуральную улыбку и положила на стол мишуру, которую до этого делала из цветной бумаги, а потом направилась к Хардину. Он улыбнулся, когда я встала перед ним, но нахмурился, стоило ему увидеть моё лицо. — Хардин, это моя… подруга, Майя, — сказала я, когда она подошла и встала рядом со мной, улыбаясь и не открывая глаз от Хардина. — Она очень заинтересовалась тобой. А это мой парень, во что ты не веришь, Хардин. Хорошего знакомства.

      Я развернулась и быстро пошла к выходу, схватив свою куртку с лавки. На улице было очень холодно, поэтому я сразу оделась и закуталась в шарф.

— Эй, — я повернулась и увидела, что ко мне вышел Хардин. — Что случилось?

— Ничего. — Буркнула я и пошла через дорогу к скверу, чтобы сесть на лавочку. Хардин пошёл за мной.

— Лидия, пожалуйста, — Хардин опустился рядом со мной на лавку. — Скажи, что не так. Прошу тебя.

— Меня бесят, что люди постоянно так ведут себя, когда я говорю, что мы встречаемся. Смотрят, как на идиотку, которая не понимает, что несёт, потом смеются над тем, что я вообще могла такое предположить, а потом эти снисходительные слова, которые обозначают, что я просто не достойна тебя. Это бесит.

— Лидия, они так реагируют, потому что это я тебя недостоин.

— Не правда. Просто никто не может поверить, что такая тихоня и серая мышь, как я, может заполучить такого классного, сексуального и очаровательного парня, как ты. — Тихо сказала я, уткнувшись в шарф и смотря себе под ноги.

— Лидия, — Хардин взял мою руку в свою и сжал её. — Если честно, то мне плевать по какой причине они не верят, что мы можем быть вместе. То ли потому, что я кажусь слишком брутальным, то ли потому, что ты слишком милая и невинная. Конечно, меня это задевает и мне хочется убить каждого, кто не верит, что мы можем быть вместе. Но особенно сильно меня волнует лишь то, что думаешь ты. Волнует, как ты относишься ко мне, что думаешь обо мне, что чувствуешь ко мне.

— Ты знаешь, что я чувствую. — Прошептала я.

— Могу только надеяться.

      Я обняла Хардина за шею и прижалась к нему, а он обхватил мою талию руками. Его объятия были самым приятным для меня местом. Они утешали меня, дарили тепло и уют. Давали безопасность и чувство, что я кому-то нужна.

— Хардин? — Спросила я.

— Да, Бэмби?

— Можно мне сказать безумство?