Мекленбургская принцесса (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 34

– Что так?

– Государь сюда послал, велел стать воспитателем у наследника.

– Ишь ты, – покачал головой Филарет. – Дядька у царевича – честь немалая!

– Я давно служу Его Царскому Величеству, – пожал плечами померанец. – В России я командовал его охраной. Кстати, в прошлом нашем походе рындой у него был ваш сын!

Лицо митрополита на мгновение обмякло от нежности и тоски, но он быстро справился с волнением и снова из страдающего в разлуке отца превратился в иерарха восточной церкви.

– Слышал о том, – скупо отозвался Филарет и перешел к делу. – Скажи мне, господин фон Гершов. – Можно ли увидеть государыню?

– Отчего же нельзя, я за тем и послан. Её Королевское Высочество весьма польщена Вашим визитом и будет рада оказать Вам гостеприимство. Если у Вашего Высокопреосвященства нет иных планов, то она будет счастлива завтра принять Вас.

– Кланяйся государыне, – обрадовался митрополит, – да скажи, что буду непременно!

– Не премину, – поклонился Кароль и проницательно посмотрел на мнущегося дьяка: – Вас что-то смущает?

– Да как тебе сказать, боярин, – смутился Луговской. – Оскудели мы в плену будучи, как есть проелись! Одежа и та, только чтобы наготу прикрыть… Стыдно в таком виде царице, да хоть бы и герцогине, показываться.

– Церемония будет весьма скромной, – поспешил успокоить его померанец. – Да и до завтра все равно ничего нельзя сделать, а потом мы попробуем что-нибудь придумать.

– Уж придумай, боярин, – с надеждой в голосе попросил дьяк. – Век за тебя бога молить станем!

– Конечно, вы можете рассчитывать на меня, – пообещал ему фон Гершов-старший и поспешил откланяться, пока не поступило новых просьб.

Довольный приемом митрополит благословил его на прощание и вернулся к себе, после чего он, наконец, смог поговорить со своим младшим братом. Они отошли в сторону, чтобы без помех побеседовать, не опасаясь любопытных ушей.

– Я так и не спросил, как прошла твоя поездка? – начал Кароль, оглядевшись.

– Вполне благополучно, – пожал плечами Болеслав. – Моя подорожная, подписанная графом Хотеком, служила мне и пропуском, и охранной грамотой. По крайней мере, в первое время.

– Ты встречался с представителями чешских сословий?

– Да. Как только они узнавали, что я посланец герцога-странника, передо мной открывались все двери.

– И что же они ответили?

– Ничего определенного, брат. Обещали принять во внимание, благодарили за поддержку, но тем и ограничились. Они не верят, точнее, не хотят верить, в возможность поражения.

– Это было ожидаемо. Сейчас не верят, но, надеюсь, когда земля начнет гореть у них под ногами, они вспомнят о сделанном им предложении.

– Много званных, да мало избранных, – покачал головой младший брат.

– Ты провел несколько дней в компании русского митрополита и уже говоришь цитатами из Писания?

– Когда начинает припекать пятки, поневоле вспоминаешь молитвы.

– Были проблемы?

– Через некоторое время за мной стали следить, а потом попытались убить. Очевидно, среди вождей протестантов были шпионы папистов, которые и сообщили Хотеку о моих визитах. Мне пришлось, как можно скорее, уносить оттуда ноги. Но нет худа без добра. На обратном пути я встретил госпожу Марту и принцессу.

– И очень вовремя встретил!

– Да, но они тоже дамы не робкого десятка и при этом довольно ловкие. Представляешь, Клара Мария утащила кинжал у спящего часового и помогла освободиться своей матери!

– Вот чертовка! Кстати, когда ты представишь меня Её Светлости?

– Она сейчас в комнате вместе с матерью. Такая шустрая девчонка, на минуту нельзя оставить одну, того и гляди – набедокурит!

– Тогда пойдем, пока она ничего не натворила, – засмеялся Кароль.

Против ожидания, маленькая принцесса в этот момент и не помышляла ни о каких шалостях, а, совсем напротив, смирно сидела на скамье перед матерью, которая расчесывала ей волосы. В дороге следить за прической было не слишком удобно, но на постоялом дворе Марта смогла, наконец, привести дочь в относительный порядок. То есть девочку выкупали и вымыли ей волосы, хотя для этого пришлось тащить лохань с горячей водой к ним в каморку. И теперь она сидела перед матерью, завернутая в чистую рубашку Болеслава, млея от ласковых прикосновений материнских рук.

– Жаль, что тебя опять придется одевать как мальчика, – вздохнула Марта.

– Вот ещё, – промурлыкала Шурка. – Штаны и курточка гораздо удобнее.

– В дороге, возможно, но мы не всегда будем скрываться.

– Вот когда перестанем, тогда и вырядишь меня в кружева и ленты, а – пока мне и так неплохо!

– Надеюсь, это скоро закончится, и я именно так и сделаю, – усмехнулась мать и принялась заплетать ей косички.

Тут их беседу прервал осторожный стук в дверь и, всед за тем, конфузливый голос Иржика сообщил, что господин барон спрашивает, не примут ли его?

– Скажи, что мы скоро будем готовы, – отозвалась бывшая камеристка и принялась одевать дочку.

Через несколько минут, принцесса была переодета – прическа скрыта под шапкой – и её снова стало трудно отличить от мальчика. Марта тоже привела себя в порядок, после чего они разрешили братьям войти.

– Рад видеть Вас в добром здравии, Ваша Светлость – учтиво поклонился старший фон Гершов. – Я барон фон Гершов, приближенный вашего царственного отца, и обер-камергер герцогини Мекленбургской, а также воспитатель вашего брата, принца Карла Густава.

– Я тоже рад, что не болею, – улыбнулась Шурка. – Меня зовут Александр, а вы, значит, Лёлик?

– Извини, – шепнул на ухо зависшему барону брат. – Я имел глупость рассказать, как нас звал её отец!

– А почему – Александр? – изумленно спросил померанец, когда к нему вернулся дар речи.

– Не прикажете же звать меня Кларой Марией в подобном наряде?

– Да, действительно…

– Когда мы поедем во дворец? – продолжила девочка.

– Во дворец? – удивился фон Гершов-старший, ещё непривыкший к её непосредственности.

– Ну, должны же вы представить меня семье моего отца в новом статусе, раз уж мы здесь оказались?

– Говоря по правде, прин… Александр, мы хотели сохранить ваше инкогнито.

– Герцогиня и так меня не жалует, а если узнает, что мы её проигнорировали, то может и обидеться!

– Но откуда она узнает?

– Тоже мне загадка, – фыркнула Шурка и снисходительно посмотрела на братьев. – Посудите сами, Старый Клаус наверняка уже добрался до Вольфенбюттеля и поднял там всех на уши. И теперь бабушка шлет во все стороны гонцов, чтобы узнать, куда я запропастилась. Через пару дней, самое большее, неделю, в Берлине тоже узнают об этом. И что сделает Её Королевское Высочество? Да вас же на поиски и пошлет, господин барон. И вы ей сами все и расскажете!

– Вот чёрт! – выругался Болек. – А ведь верно.

– И что делать? – встревожено спросила Марта. – Вдруг…

– Вдруг – мачеха приказала меня похитить? – уточнила девочка. – Это вряд ли!

– Почему вы так думаете? – все более изумляясь происходящему, поинтересовался Кароль.

– Ну, причин любить меня у неё – нет. Однако и похищать – тоже. Моя преждевременная кончина, наверняка, не опечалила бы её или герцогиню Софию, но не более того. В качестве пленницы – я им совсем не нужна.

– Пожалуй, – согласился барон. – Но отчего вы упомянули тетку вашего отца?

– А разве мой «царственный отец», – не без сарказма в голосе поинтересовалась Шурка, – не отправил на тот свет её сыновей?

Услышав, что говорит её дочь, Марта побледнела и судорожно стиснула ладошку дочери, которую продолжала сжимать в руке. Лицо старшего фон Гершова и вовсе стало каменным.

– Не знаю, кто вам всё это рассказал, но всё было совсем не так. Мы с братом были тому свидетелями!

– А ведь у герцогини Софии вполне могло сложиться такое мнение, – неожиданно заметил Болеслав. – Уж больно ловко тогда все вышло. Заговорщик убил герцога Адольфа Фридриха и погиб сам. У герцогини Маргариты Елизаветы случились преждевременные роды, которые она не пережила, а скоро за ней последовал и её супруг. И хоть она и не ладила со своими детьми, но неужто осталась совсем равнодушна к их смерти?