Расколдуйте это немедленно! - Гаврилова Анна Сергеевна - Страница 2

— Никаких если! — отрезал глас из-под капюшона. — Энергетическое поле не может быть меньше объекта! Как ты вообще четыре курса закончил, если элементарного не знаешь?

— Да всё я знаю! Только вот если у этого существа запаха нет, то, может, и с аурой что-то не так?

— Не бывает материального без запаха! Не пахнут только призраки, — категорично заявил долговязый.

— Это ты Иллу расскажи, — разозлился ушастый, — вот он повеселится, узнав, что ему бестелесная сущность три ребра и руку сломала.

Не знаю, как бы отреагировал этот Иллу, но меня сравнение с Каспером ничуть не развеселило. Впрочем, осознание того, что меня ищут, порадовало еще меньше. Бред бредом, но почему мне не может сниться васильковое поле вместо триллера «Поймай Мышь»? Я зажмурилась и попыталась настроиться на позитив: свежий ветерок, солнышко, синенькие цветочки…

От медитации изрядно отвлекали продолжавшие беседу типы.

— А может, — выдал версию «капюшон», — он испугался и неудачно упал?

Я хмыкнула, сбившись с мысли о пушистых облачках в безмятежно-голубом небе. Это кого же надо увидеть, чтобы на ровном месте так травматично шлёпнуться?

Вот никогда не питала симпатий к эльфам, но этот ушастый глюк оказался явно сообразительнее оппонента. Впрочем, он ведь был свидетелем происшествия и видел всё своими глазами-плошками.

— А лоб чем разбил? — спросил длинноухий.

— Камень откуда-то упал?! — предположил гений логики в ответ.

— Разумеется! — закивал эльф. — Тогда ещё Карвилу намекни, что ботинок, по которому он пытался след взять, ему померещился. Вот он точно обрадуется, а то уже в панику по поводу пропавшего нюха впал.

— Да от той вонючей жижи кому угодно обоняние откажет, не только оборотню.

— Вот! Если это было привидение, откуда странный сосуд с неведомой отравой?

Мне стало обидно — пусть пиво и было теплым, но называть мою любимую марку вонючей отравой?

— Ладно, Ларн, я согласен, что что-то было, но искать сейчас бесполезно! Ночь уже! — попытался воззвать к голосу рассудка «капюшон». — Запаха нет, ауры нет — предлагаешь на ощупь кусты прочесывать? А вдруг оно кусается?

— Не вдруг, а само собой разумеется, — вздохнул белобрысый. — Такой ужас не может не кусаться! Ещё и ядовитое наверняка.

Это я-то ужас? Ядовитый кусачий ужас?!

— Опиши-ка ещё раз, а то я так и не понял толком, что это было.

— Да мы сами не поняли. Могу только сказать, что такого чудища даже представить себе не мог — жутчайший монстр. Кожа серая какая-то, на голове не пойми что, глаза так и вовсе страшнючие — до сих пор вздрагиваю.

От порыва вылезти из кустов и огреть чью-то ушастую голову рюкзаком удержал только инстинкт самосохранения. Нет, конечно, на фоне гладкой эльфийской мордочки, неестественно зелёных радужек и шевелюры а-ля реклама шампуня я выглядела несколько затрапезно, но не настолько же!

— А пола какого это твоё страшилище? — продолжил допрос долговязый.

— Так-то не определишь, — задумчиво протянул ушастый, — но оно заготовку статуи обнимало. Так вот тот кусок камня точно был под женскую фигуру обточен.

— Мужского, значит, — пришёл к выводу собеседник блондина.

А я, во-первых, вконец обиделась, а во-вторых, поняла, что гитар в этом порожденном комой мирке не водится.

завывала я на мотив известной песни Высоцкого, машинально перебирая струны.

Дрожащий, срывающийся на всхлипы голос отражался от стен пещерки, в которой я устроилась на ночлег. Это зловещее эхо наверняка распугало всю живность в округе. Если, конечно, после моей встречи с обитателем берлоги кто-то ещё остался.

Разумеется, лезть в непонятную расщелину было крайне глупо с моей стороны, и в реальной жизни я бы никогда подобной дури не совершила, но в кошмарном сне ведь не обязательно следовать здравому смыслу? Да и голова моя была занята совсем иными вопросами.

Самым важным, конечно же, было то, как скоро я выйду из комы. Прикинув, во что превратилось мое тело после полёта с тридцать шестого этажа, я вдруг поняла, что, может, и не стоит возвращаться в реальность. Впрочем, бывали же случаи, когда, выпав из окна, дети и кошки отделывались лёгким испугом и сломанным когтем? Правда, я давно не ребёнок и кошачьими девятью жизнями не обладаю, а в этих историях всегда присутствуют сугробы или охапки опавшей листвы, а никак не щерящийся иглами арматуры котлован, но почему бы не произойти ма-а-аленькому чуду?

Вторым занимавшим меня вопросом был дизайн моего персонального мирка и его обитатели. Я бы поняла, если бы мне пригрезилось, что я рок-звезда. Техногенный антураж, полчища голодных зомби и навороченный автомат тоже были бы кстати, но эльфы? Магия? Как-то я в толкиенизме никогда замечена не была.

После того как эти лопоухие нелюди (а тот зануда под своим капюшоном наверняка прятал просто выдающиеся локаторы) обозвали меня мужиком, а мою любимицу чем-то вроде резиновой куклы из секс-шопа, я была готова их просто растерзать. Но хамы сбежали, прежде чем я сообразила, как выбраться из кустов, не оставив на них всю свою одежду и часть кожи.

Напоследок долговязый высказал предположение, что я вовсе и не чудовищем могу оказаться, а жертвой заклинания покалеченного Иллу. Под возмущенные вопли блондина, что «этот бездарь» не мог создать ничего настолько устрашающего, парочка эльфов ушагала прочь и исчезла в яркой бело-голубой воронке, даже не подозревая, как близки были их ушастые головы к непосредственному контакту с моим рюкзаком.

припев выходил особенно звучно. Искренне так, с душой!

Смесь эмоций, кипевшая во мне, просто рвалась наружу. Хотелось рвать и метать, но приходилось выплёскивать накопившуюся обиду на весь мир, а точнее, на два мира — родной и бредовый — исключительно словами. В пещере даже разбить было нечего, а прежний обитатель оной слинял.

Неведомая тварь, похожая на помесь гиены и белого медведя, сперва несколько опешила, углядев завернувший на огонёк ужин, потом прищурила жёлтые глазищи, сомневаясь в съедобности оного, но всё же решилась продемонстрировать оскал. Им и поплатилась за агрессию, оставив на память внушительный клык и прореху в рукаве. А ведь мы вполне могли поладить — я бы сейчас и от мохнатой компании не отказалась. Впрочем, упрекнуть гиеномишку мне было не в чем — у него была отменная причина для бегства.

Причина, с которой я познакомилась, едва-едва проводив взглядом и воплем пушистый зад улепётывающего со всех ног хищника. Непонятное грязно-серое нечто таращило на меня здоровенные чёрные зенки без век из окошка-иллюминатора.

Я огласила свод берлоги новой волной визга и метнулась в сторону, но такой же пучеглазый монстр, только с раззявленной пастью, плотоядно пялился на меня уже с другой стены. У чудовища была отливающая сталью чешуйчатая шкура, нечто вроде иголок дикобраза на макушке и… мой кулон на шее?

Свои отражения в своеобразных зеркалах, представлявших собой вкрапления слюды в горную породу, я изучала долго. Сперва закончился запас мата, потом литературной брани, а под финал даже на многозначительное «ы-ы-ы» сил не осталось.

Тот ушастый в жёлтом оказался не хамом, а, можно сказать, поэтом. Ибо назвать нечто, взиравшее на меня со слюдяных пластин, всего лишь ужасом и страшилищем мог только поэт с возвышенной душой. Если именно это чудище белобрысый увидел свалившимся с неба, то очень странно, что по округе не разнёсся душок от измазанных в отходах пищеварения штанов. Я бы на его месте точно обделалась. Впрочем, может, эльфы, как пресловутые однорогие лошадки из сказок, кушают радугу и гадят исключительно розами? Хорошо бы, если с шипами.