Зов пустоты (СИ) - Валентеева Ольга - Страница 17

тебя пропуск на завтрашнее заседание суда.

И помахал передо мной тонким кусочком серебристого картона с печатью магистрата.

Темного.

- Как тебе это удалось? - Едва удержалась, чтобы не выхватить пропуск из его пальцев.

- Не скажу, что сложно - не люблю лгать. Но иногда связи решают все. Со мной училось

много талантливых личностей. И уж они-то не коз по селам ищут.

Я улыбнулась. В историю с козой верилось все меньше, но выводить лжеца на чистую

воду пока что не собиралась. Пусть! В том, что Пьер преследует какие-то свои цели, я уже не

сомневалась. Захочет - расскажет. Главное, чтобы спас Анри.

- Я уйду ненадолго, - сказала ему. - Хочу поговорить со знакомым отца, пока есть время

до суда. Филу не говори, пусть спит.

Филипп и правда еще дремал. Последние дни вымотали его. А может, это вчерашнее

заклинание снова набрало силу? Как бы там ни было, я не стала его будить. Вместо этого

оделась и уже шла к двери, когда в спину долетел вопрос:

- Скажи хоть, где тебя искать, если пропадешь?

- Филипп знает адрес, - ответила я. - До встречи.

И поспешила прочь, пока Пьер не решил меня проводить. Гастон Вайхес, один из

верховных судей Гарандии... Я не ждала от этого человека снисхождения, но раз дядя Раймон

советовал с ним поговорить, значит, надо решиться и сделать это.

День выдался теплый и солнечный. Я спешила вдоль узеньких улочек столицы в надежде, что месье Вайхес окажется дома. Сегодня был выходной, но я понимала, что у судьи могут

быть свои дела. Улица Семи прях находилась достаточно далеко от дома Пьера, поэтому когда

я туда добралась, солнце было уже высоко, а по лбу катились бисеринки пота. Все-таки в

накидке было жарко.

Серый каменный дом за решетчатым забором мог принадлежать кому угодно: как

горожанину средней руки, так и зажиточному торговцу. Но меньше всего на свете можно

было представить, что здесь живет судья. Я мысленно вознесла мольбу светлым богам - и

взялась за молоточек. Какое-то время в доме царила тишина. Затем послышались тяжелые

шаги, твердые, решительные, а когда я увидела мужчину, который открыл дверь, сомнения

иссякли. Передо мной был сам верховный судья.

Ему можно было дать как сорок, так и все пятьдесят. На голове наметились глубокие

залысины. В темных волосах мелькала седина. У плотно сжатых губ также наметились

жесткие морщинки. Он глянул на меня суровым, тяжелым взглядом, и захотелось стать

маленькой и незаметной.

- Чем обязан? - гаркнул в лицо.

- Месье Вайхес? - растерянно спросила я.

- Нет, его дедушка.

- Простите? - изумленно захлопала ресницами.

- Он самый, мадемуазель. Чем могу служить?

- Я от маркиза Раймона Авертаса, - пробормотала, понимая, что в горле откуда-то взялся

ком.

- А! - Взгляд судьи стал еще строже. - Входите.

И пропустил меня в дом. Внутри было душно - неужели он не пользуется охлаждающими

заклинаниями? Царил полумрак - маленькие окошки за тяжелыми шторами плохо пропускали

свет. Я оглядывалась по сторонам. Не хотелось бы жить в таком доме.

- Сюда, - Вайхес указал на дверь в гостиную. - Проходите, присаживайтесь, мадемуазель...

- Полина.

Судья кивнул, будто и не сомневался, кто перед ним. Сказал ли ему маркиз мое

настоящее имя? Откуда мне знать... Но даже если не говорил, судья все понял, готова

поклясться в этом. Я присела на темно-серый диван под небрежно наброшенной накидкой.

Вайхес взял стул, поставил его напротив - и я сразу почувствовала себя на допросе.

- Итак, мадемуазель? Что привело вас в мою обитель?

- Я... - замялась немного. - Я думала, маркиз Авертас...

- Маркиз изложил мне суть проблемы, но хотелось бы услышать от вас.

- Я уверена в невиновности Анри Вейрана, - наконец, отыскала слова. - Но никак не могу

её доказать. Помогите мне.

- Помогите... - Судья поднялся со стула и начал прохаживаться передо мной. - Вы не

можете не понимать, мадемуазель Полина, что дело серьезное.

- Я понимаю, - опустила взгляд.

- Сомневаюсь. Опасно и недальновидно в него вмешиваться, но...

- Но? - Я в надежде уставилась на Вайхеса.

- Я мог бы помочь вам. Мое слово является решающим

при

вынесении приговора, знаете

ли, и судить вашего... гм... друга буду именно я.

- Помогите! - Не помня себя, кинулась к нему. - Помогите, умоляю вас! Я заплачу, сколько скажете, любые деньги.

- Милочка, кто вам сказал, что меня интересуют деньги?

И Вайхес прошелся по мне таким взглядом, что кожа покрылась мурашками. Я сделала

шаг назад.

- Что вы имеете в виду? - спросила тихо.

- Только то, что денег у меня достаточно. Новвидувашей

молодости и красоты...

Вайхес шагнул ко мне, сжал рукой подбородок, вгляделся в лицо. Я едва сдерживалась, чтобы не вырваться. Он испытывает меня? Или говорит серьезно?

- Скажу прямо - в качестве платы мне нужны вы.

- Я? Вы шутите?

- Мадемуазель, разве верховный судья может шутить?

И ладонь Вайхеса прошлась по лифу платья, сжала грудь. Я размахнулась и ударила.

Звон пощечины наполнил комнату - и оборвался на высокой ноте.

- Ах ты, дрянь! - Вайхес кинулся ко мне, но я была быстрее и бросилась к двери с такой

скоростью, что едва не запнулась через подол платья. - Грязная девка! Сама придешь, если

не хочешь, чтобы твоего дружка казнили. Сама!

Но я не слушала его. Бежала, бежала, бежала. Казалось, что за мной кто-то гонится. Я

понимала, что это не так. Дыхание сбивалось. Глупая! Какая же я глупая! Теперь Анри будет

только хуже. Вайхес ни за что не вынесет справедливый приговор, пока...

Вот только о его условии нельзя и думать. Я прекрасно это понимала. Нет никаких гарантий, что он сдержит данное слово. А Анри? Разве я смогла бы потом посмотреть в глаза жениху?

Нет, никогда! Я свернула за угол - и едва не сбила с ног человека в сером балахоне.

- Простите, - пролепетала, с трудом удерживаясь на ногах.

- Смотрите, куда бежите, мадемуазель, - прошелестел хриплый, будто неживой голос. -

Иначе придется плакать над разбитыми коленками.

И фигура двинулась дальше. Я не видела лица говорившего, его скрывал капюшон, вот

только мороз пробежал по коже, и посреди летнего дня стало холодно. Коленки? Если бы все

закончилось коленками! Слезы покатились по щекам. Я зло вытирала их ладонями. Хватит!

Хватит рыдать, хватит быть слабой. Так ничего не удастся изменить. Надоело чувствовать

себя пустым местом - и быть им тоже надоело. Уже почти у порога дома еще раз вытерла

лицо краем накидки и поспешила в нашу квартирку. Завтра в полдень состоится суд, а у нас

по-прежнему нет ни одного шанса спасти Анри. Ни единого!

Толкнула дверь. Странно, но две комнатушки уже стали привычными. Пьера, ожадаемо, не было, зато Филипп возился на кухне, пытаясь сделать что-то с продуктами. Значит, Пьер, как и обещал, сходил за покупками.

- Полли? - Фил обернулся, отодвинув в сторону тарелку с кривыми бутербродами. - Где

ты была? Пьер сказал, что я должен знать. Ты же не...

- И что ты ответил Пьеру? - спросила устало, присаживаясь к столу.

- Что понятия не имею.

- Правильно, не надо ему знать.

- Значит, ты была у судьи, - Филипп тут же нахмурился.

- Была, - кивнула обессилено. - И знаешь, сколько сейчас стоит человеческая свобода?

- Сколько?

И кто меня тянул за язык? Но Фил ждал ответа, и я сказала:

- Она стоит моей чести.

Щеки мальчишки покраснели от гнева.

- Надеюсь, ты не согласилась? - спросил он, едва сдерживая злость.

- Конечно, нет. Но теперь, боюсь, судья сделает все, чтобы Анри ответил за чужое

преступление. Что я наделала!

Уронила голову на руки. Филипп несмело коснулся моего плеча.

- Ты поступила правильно, - ответил он. - Все сделала верно, слышишь? Я бы тоже