Оглянись, я за твоей спиной (СИ) - "Biffiy" - Страница 38

Тимофей замолчал, потому что Ветерок внимательно на него смотрела.

— Вы так говорите, потому что… — Она замолчала, нервно кашлянула и продолжила. — Потому что считаете себя виноватым в… том, что поцеловали меня?

Тимофей опешил. Она поняла его слова по-своему и в невыгодном для него свете.

— Нет, я не считаю себя виновным. — Решительно произнёс он. — В тот момент тебя…невозможно было не поцеловать, ве… Элла. А разве у тебя не было такого случая, когда и ты… хотела бы кого-нибудь поцеловать, но…не решалась на это?

Ветерок почувствовала, что краснеет. И почему он так легко читает её мысли? Что бы ни отвечать на его вопрос, она быстро подошла к нему и взяла в руки поднос.

— Ну, если вы начали рассуждать, господин Хромов, значит…выздоравливаете. — Сказала она, ставя поднос на журнальный столик. — А теперь переворачивайтесь на живот, я буду вас мазать мазью. И…никаких возражений!

Тим повиновался. Он перевернулся на живот и произнёс. — А футболку снимать?

— Нет! — Довольно громко ответила Ветерок. — Я…итак вас намажу.

Тимофей утопил лицо в подушке, скрывая довольную улыбку. Но ему пришлось прикусить губу, что бы скрыть и стон удовольствия от её прикосновений к его спине.

Ветерок мазала спину Тимофея, водя рукой с мазью под его футболкой. Она старалась это делать, как можно меньше прикасаясь к его коже, но это ещё более усиливало эффект от её прикосновения…

Первым не выдержал эту пытку Тимофей.

— Всё…хватит. — Проговорил он в подушку. — Идите, Элла… Идите…

— Но… надо ещё и грудь намазать…

— Я сам! — Быстро ответил Тим, не отрывая лицо от подушки. — Я сам…намажу.

— Тогда я принесу тулуп. — Сказала Ветерок и направилась к двери. — Фельдшер велел надеть на вас тулуп, когда намажетесь мазью.

— Тулуп? — Удивился Тим, и поднял лицо с подушки. Он посмотрел на Ветерок, которая не могла смотреть на него. — Какой тулуп?

— Овечий… Я забыла его в кухне. Там два тулупа. Один для вас, а другой для…

— Понятно. — Кивнул Тим, вновь утопая в подушке. — Идите…за тулупом, Элла…

Перевернуться и успокоиться Тимофею пришлось…с трудом. Он смотрел на дверь, за которой только что скрылась Ветерок, и не мог понять, почему эта девушка имеет над ним такую власть. Даже её лёгкое прикосновения к его спине заставляет все волосы на его теле вставать дыбом, не говоря уже о…

— О, Господи. — Проговорил Тим. — Как мне с ней разговаривать? Она делает вид, что….ничего не понимает, или…. — Он немного подумал. — Или сама так же реагирует?

Эта догадка вновь заставила его улыбнуться, и в глазах появился «огонёк».

— И как мне это проверить? — Тим потянулся к чашке с чаем, но тут же вспомнил о мази. Намазывал он себе грудь с неохотой. Только сейчас он учуял ужасный запах этой чудо-мази. Не мудрено, что никакая болезнь вынести её не может…

— «Не мудрено, что Ветерок не среагировала на меня. — Усмехнулся своим мыслям Тим. — От такого запаха никаких чувств у человека, кроме тошнотворного не возникает. Придётся эксперимент перенести на…другое время, когда выздоровею. Но её забота так приятна, что…».

Дверь открылась и появилась Ветерок с овчинным тулупом в руках.

Тимофей увидел тулуп и ужаснулся. — Никогда я его не надену!

— Наденете! Иначе… — Сказала Ветерок, подходя с тулупом к кровати. Она немного подумала и досказала. — Я расскажу вашей Элле Сомовой о нашем розыгрыше на вечере Кржижановских…

Тимофей проснулся от сна и не сразу понял, где он. Ему снилось, что он парится в бане с массой мужиков, и им было очень тесно. В парилке его толкали в спину, он никак не мог найти себе место на полке и…злился по тому поводу. А когда вышел из парилки, то никак не мог найти свою одежду…

Тимофей спал в овечьем тулупе и был совершенно…сырым, то есть вспотевшим. Поднятый воротник тулупа прикрывал ему щёки, и он видел лишь потолок комнаты. Он с трудом поднял руки и откинул с лица концы высокого воротника тулупа. Ему было тошно в нём, и он решил его с себя снять, но пошевелившись, тут же почувствовал, что рядом с ним на кровати кто-то есть. Приподнявшись на локте и придержав конец ворота, он увидел…Ветерок. Девушка спала на краю кровати, спиной к нему. Её рыжие волосы рассыпались по постели и манили…его руки.

Почти минуту он смотрел на копну рыжих волос. Ему захотелось дотронуться до этих волос, погладить по голове Ветерок, но… Но тогда он уже не остановится.

Тимофей вновь лёг на спину, пытаясь успокоить свою фантазию. Какое-то время он не знал, что делать: будить её или нет? В комнате было сумрачно. Он присмотрелся к настенным часам и понял, что проспал больше десяти часов. За окном был уже вечер, около девяти часов.

— «Ничего себе поспал? — Мысленно удивился он. — Видно мазь фельдшера действительно чудодейственна. Вон как пропотел, да проспал, а теперь и…есть хочу. Его желудок тут же это подтвердил голодной трелью. — Надо встать, что бы Ветерок не разбудить. Пусть поспит, моя…рыженькая».

Процедуру вставания его с кровати надо было снимать в кино. Вставать он начал ногами. Сначала одну ногу спустил с постели, высвободив её из-под одеяла, затем медленно… другую. Он не спускал со спины девушки взгляда и прислушивался к каждому её вздоху и движению. Ветерок спала тихо и глубоко. Затем стал спускать и тело с кровати, подняв руки и, в конце концов, выскользнул из овечьего тулупа и из-под одеяла на пол, как бабочка из кокона.

Тимофей быстро встал на ноги и тут же замёрз. Он был в одних плавках и совершенно мокрый. Накинув на себя пушистое покрывало, обошёл кровать и внимательно прислушался к дыханию девушки. Она продолжала спать на краю кровати, а за её спиной «спал» овечий тулуп.

Тимофей улыбнулся, схватил с кресла брюки Данилы, прожжённую футболку, которую Ветерок заставила снять, перед тем, как надеть на себя тулуп, и вышел из комнаты.

В гостиной на разложенном диване в тулупе, так же, как и он, мирно спал Данила. Светлана спала с ним рядом, только не спиной, как Ветерок, а лицом. И её левая рука лежала на груди Данилы.

— Странное действие этой мази фельдшера. — Тихо пробормотал он. — Стоило ею намазаться, как девушки стали липнуть к нам… даже во сне. Ко мне Ветерок, а к Даниле наша Светлана. Светлана — девушка с огромными серыми тоскливыми глазами, о которой все в компании говорили, что она айсберг. А она, оказывается, горячая штучка. Вон, как за Данилой ухаживала, и во сне даже обняла. Как говориться, жаль, что я без фотоаппарата.

Он ещё минуту наслаждался этим зрелищем и ушёл в ванную комнату.

Ветерок проснулась от…резкого запаха, не то от кофе, не то… от вонючей мази. Ей снился Хромов, как она намазывала ему спину, но не мазью, а…кофе.

Она открыла глаза и…ничего не увидела, только…какие-то завитушки перед глазами. Было полутемно, жёлтый свет от ночника на прикроватной тумбочке, не прояснил для неё ничего. Более того, что-то щекотало её кончик носа, зато щеке было приятно лежать на мягкой…кудрявой…овечьей шерсти. Было так удобно, что не хотелось просыпаться.

— И зачем я вылез из этой шкуры, — вдруг услышала она тихий мужской голос возле самого уха, — сейчас лежал бы в твоих объятиях. Этот голос полностью её разбудил, Ветерок резко приподняла голову и повернулась на голос.

Тимофей еле успел убрать голову. Но девушка успела стукнуть своей макушкой по его скуле. — Осторожно, милая, иначе у меня будет синяк и на другой скуле.

Только теперь Ветерок поняла, что перед кроватью, на которой она спала в обнимку с овечьим тулупом, стоял Тимофей Хромов, с чашкой кофе в руках.

— Почему темно? — Произнесла Ветерок, откидывая с лица волосы. — Который час?

— Девять вечера. Это — чашка кофе. — Он протянул к ней руку с чашкой. — Это, — он ткнул себя в грудь, — почти здоровый Тимофей Хромов. А ты…?

— А я… уже проснулась, и… — она взяла чашку кофе, но с удивлением, — …почему вы на ногах?

— Потому что не умею ходить на руках на второй этаж. Так ослаб…от простуды. Вот только чашку кофе и смог сюда поднять.