Корабль палачей
(Романы, повести, рассказы) - Рэй Жан - Страница 22

Рафлз Гарфильд твердо решил расплатиться за свои преступления.

Вернувшись в Сидней, он явился в полицию, где признался во всех своих преступлениях.

Отданный под суд, он был готов к казни через повешение. Но его откровенные признания и явное раскаяние смягчили судей. Он был осужден на пожизненную каторгу.

Через три года он скончался, когда пытался помочь другому заключенному во время крупной эпидемии холеры, свирепствовавшей на островах Южных морей.

Зеленый призрак

Повесть

В 1835 году почтеннейший Ричард Тадеус Вэйн, советник окружного трибунала Престона, был назначен его величеством королем Англии на высокий пост лорда-судьи Верховного трибунала покоренной Ирландии, на территории графств Мюнстер и Коннахт. Его первейшей и главнейшей задачей было подавление любыми способами любых, даже самых незначительных, волнений и попыток взбунтоваться, то есть, жесткое поддержание порядка.

Таким образом, перед почтеннейшим Ричардом Т. Бэйном, пуританином, членом одного из самых видных семейств Великобритании, была поставлена главная цель его жизни. Действительно, ничто не могло вдохновить его больше, чем преследование католической церкви, апостолической или римской, а также ее приверженцев.

Ему не пришлось долго ждать возможности применить свои таланты.

Барон Теренс Траверз предоставил убежище в своем замке, расположенном у подножья горного хребта Энни, восьми католикам-ирландцам, в том числе двум священникам. Несмотря на то, что он был обязан следить за исполнением законности, он постарался спасти их от виселицы.

Он знал, что это дорого обойдется ему.

Вскоре после этого Ричард Т. Вэйн торжественно вступил в Лимерик. Через несколько дней он произнес свой первый смертный приговор.

Барон Траверз был приговорен к повешению, и все его имущество было конфисковано в пользу Короны.

Через полчаса после казни судья Вэйн, весьма довольный самим собой, покинул тюрьму, где принимал участие в повешении.

Внезапно раздались два выстрела.

Первая пуля просвистела мимо уха нового лорда-судьи, вторая прервала жизнь палача, повесившего, также с нескрываемым удовольствием, барона Траверза.

Стражники и полицейские набросились на бледного юношу, державшего в руке еще дымившийся двуствольный пистолет.

Не успели они заковать стрелявшего в кандалы, как гигант в плаще из грубой черной шерсти ворвался в толпу, вырвал мятежника из рук полицейских и исчез с ним.

Этим же вечером грозные изображения креста впервые появились в Лимерике на стенах домов английских чиновников.

Ричард Т. Вэйн раздраженно дернул за шнур звонка.

Прошло довольно много времени, прежде чем он услышал гулко отразившийся в пустых коридорах стук открывшейся и захлопнувшейся с грохотом двери, после чего до него донеслись звуки шагов волочившего ноги Беллоу, его камердинера.

— Лодырь! — вскричал лорд-судья. — Почему графина с порто нет на обычном месте? Или я должен угощать гостей сахарной водичкой?

Беллоу рассмеялся, изобразив на лице глуповатую гримасу.

— Действительно, ваша честь, графина там нет. Пусть святой Патрик превратит меня в устрицу, если графин находится на месте!

Судья Вэйн был настолько ошарашен подобной наглостью, что замер, забыв закрыть рот.

— Негодяй! — прорычал он наконец, немного придя в себя от возмущения. — Как понимать твое дурацкое объяснение?

Беллоу покачал головой с философским видом.

— Графин был тем не менее на месте несколько минут назад, ваша честь. На своем обычном месте, рядом с серебряной пепельницей, в которую вы положили свою сигару. И это был большой графин из хрустального стекла. Однажды человек, разбирающийся в огранке стекла, сказал мне, что это графин из настоящего богемского хрусталя и стоит по меньшей мере три фунта стерлингов. И вот он исчез!

— И вот он исчез! — повторил Вэйн, язвительно ухмыльнувшись. — Я знаю, что ты у меня самый главный кретин на земле. Но куда пропал этот драгоценный графин? Вот в чем вопрос.

Было видно, что этот вопрос не поставил Беллоу в тупик, хотя он и принялся чесать затылок с задумчивым видом.

— Действительно, ваша честь, именно в этом заключается вопрос. Я хорошо знаю, что он был на три четверти наполнен красным портвейном 1820 года, лучшим для виноградарства годом этого столетия, как мне сообщил один специалист-винодел. И я не знаю, где сейчас находится графин. Другой вопрос — каким образом он исчез. Но этот вопрос вы мне еще не задавали, ваша честь.

Судья Вэйн тяжело вздохнул и откинулся назад в своем бархатном кресле.

— И только таких дурней можно найти в качестве слуг в этой убогой и примитивной Ирландии! Ну, ладно, Беллоу, так каким же образом исчез графин?

— Я тут ни при чем, ваша честь, и никто, кроме меня, не переступал сегодня порог этой комнаты. Из этого со всей очевидностью следует, что в дело замешан призрак.

— Призрак! — возмутился Вэйн. — Всегда и во всем виноваты призраки! Ты жалкий суеверный тип! В каком году ты живешь?

— Мы живем сейчас в 1850 году, — ответил Беллоу. — Если это не слишком благоприятный год для виноделия, то он гораздо более удачен для виселицы. Это значит, ваша честь, что ни один судья не повесил столько обычных ирландских мятежников, чем вы в этом году. А мы еще находимся только в начале осени… Ах, ваша честь, завтра у палача снова будет отличная работа! Нужен будет надежный скользящий узел, потому что очередной кандидат на виселицу — священник, которого зовут отец Кокс, — это верзила ростом под два метра и невероятно сильный.

— Замолчи! Почему я должен слушать эти глупости? Я требую от тебя ответ всего на один вопрос: где графин с портвейном?

Беллоу в отчаянии всплеснул руками.

— Если бы его стащил кто-нибудь из слуг, выполняющих здесь иногда разную мелкую работу, я бы отхлестал его до крови. Если бы это был посторонний грабитель, он схлопотал бы пулю в голову. Но, ваша честь, что может такой простой смертный, как ваш покорный слуга, против призрака?

— Призраки, повсюду эти призраки! — сердито буркнул Вэйн. — На прошлой неделе моя лошадь закусила удила, и я едва не очутился на мостовой с переломанной шеей. Ты сказал, что не сомневаешься, что это призрак напугал мою лошадь. Я пригласил друзей на ужин, но на кухне случился пожар. Опять во всем оказался виноват призрак! Кто-то украшает фасад моего дома зелеными крестами, пропадают мои бумаги, дверные замки выходят из строя, хулиганы бьют стекла в окнах, из-за чего я постоянно простужаюсь… И кто виноват во всем этом? Призраки, одни только призраки! Эта мерзкая страна населена не только нищими и жуликами, но и дураками! Я вынужден жить в настоящем сумасшедшем доме!

Беллоу беспомощно пожал плечами.

— И как же может быть иначе, ваша честь? Одна дама — я даже полагаю, что речь идет о леди, — хорошо разбирающаяся в проблеме с призраками, говорила мне, что существуют призраки разной природы. Например, призраки утопленников, в большинстве своем это моряки или рыбаки, обычно настроены весьма печально, и им достаточно небольшого пятачка земли, чтобы уснуть вечным сном, не нарушая покой живых. Напротив, призраки висельников ведут себя совершенно иначе. Да, ваша честь, нет более злобных, более вредных и более мстительных призраков, чем они. И, если я осмелюсь высказать вам свое жалкое мнение, я не стал бы отправлять на виселицу ирландских мятежников, католических священников и всю прочую папистскую мерзость, а просто бросал бы их в Шаннон с грузом свинца на шее. Последуйте моему совету, ваша честь! Вы увидите, насколько спокойней станет ваша жизнь!

Судья Ричард Т. Вэйн, низенький полный человечек с рыхлым телом, был труслив настолько, что вздрагивал, когда в комнате жужжала большая муха. Он считал, что этих насекомых всегда следовало опасаться. Ведь это мог быть овод или даже какая-нибудь ядовитая муха! Тем не менее, он с гордостью считал себя самым строгим, самым безжалостным судьей в графствах Мюнстер и Коннахт. Ведь он за весьма короткий срок вынес больше всего смертных приговоров.