Корабль палачей
(Романы, повести, рассказы) - Рэй Жан - Страница 1

КОРАБЛЬ ПАЛАЧЕЙ

(Роман, повести)

Уоппинг, один из беднейших пригородов Лондона, расположенный между Тауэрбриджем и Лаймхаузом, подвергся настоящему наводнению. Уже много дней подряд на него рушился ливень, грохотавший по крышам, превращавший улицы и переулки в потоки грязи, переполнявшие канализацию, хлеставшие из полуразрушенных сточных колодцев, сносившие хижины. И, словно этого было недостаточно, более беспокойные, чем когда-либо, хозяйки выливали на улицы ведра и лоханки соленой воды. Двери и окна домов при этом походили на портики судов, через которые во время плохой погоды стекает вода, залившая палубу.

Горожане, где бы они ни жили, всегда жалуются на свою несчастливую судьбу. Но это не относилось к Уоппингу, где несчастье можно было считать хроническим. Жители Сити говорили с иронией, что большинство обитателей любой улицы в Уоппинге легко смогло бы прожить целую неделю на один шиллинг. Трагическая действительность выглядела несколько иначе: можно было разрушить строения целой улицы и просеять обломки через мелкое сито, не обнаружив при этом ничего, стоившего хотя бы шиллинг.

И все же эта нищета мало сказывалась на настроении жителей этого пригорода. Они вставали по утрам, голодные как волки, но все же жизнерадостные, словно птички певчие, и если и ложились вечером спать с пустым желудком, терзаемые постоянным голодом, то такие же веселые. Если в последнее время они и жаловались на непрекращающиеся дожди, то только потому, что они мешали им развалиться прямо на камнях мостовой и вынуждали искать где-либо укрытие, где можно было убить время, продолжая жевать кожаный ремешок или посасывая давно погасшую трубку.

Смеркалось. Кое-где на перекрестках уже зажглись масляные фонари. В хижинах обычно ограничивались свечкой стоимостью в фартинг или обходились темнотой. Потому что темнота бесплатна, а житель Уоппинга должен был учитывать любую мелочь, которой можно было воспользоваться, не заглядывая в кошелек.

Тем не менее в темном, залитом водой пространстве существовал оазис света и тепла; я имею в виду харчевню миссис Корбетт, носящую гордое название «Королевский фрегат». На кухне харчевни пылал яркий огонь под множеством сковородок и котлов, скворчавших, клокотавших и рассыпавших во все стороны искры. Зал освещала французская лампа с двойным плоским фитилем, тогда как у себя на кухне миссис Корбетт довольствовалась сальной свечкой за один пенни.

Эту кухню можно было считать настоящим раем для Уоппинга, в особенности сегодня, когда она распространяла на всю улицу ароматы цветной капусты, лука и сосисок.

Миссис Эмили Корбетт, вдова крепкого телосложения, напоминавшая фигурой пушку, стреляющую тридцатифунтовыми ядрами, яростно перемешивала угли, швыряла пригоршнями соль в кастрюлю с варившейся в ней картошкой и подливала чуток уксуса в жареный лук.

При этом она то и дело рычала:

— Надо же! Вот уж не повезло!

За короткое время она повторила это восклицание уже в шестой или седьмой раз, но ответом на него было только посвистывание чайника с кипятком для чая да бульканье воды в кастрюле с варившейся картошкой.

Но на этот раз в ответ хозяйке прозвучал чей-то голос:

— Что случилось, Эмили? Неужели мясник увеличил цену на сосиски на целый пенни?

Матрона величественно повернулась, словно земной шар на оси, готовая к ядовитому ответу. Но едва она узнала посетителя, как на ее лице появилось дружелюбное выражение.

— Капитан Тул! Какой приятный сюрприз! Значит, «Си Галл» вернулся в родной порт?

Моряк утвердительно кивнул, жадно поглядывая на скворчавшие на сковородке котлеты.

— Судно стоит у причала Уоппинга. Господи, как я рад, что снова оказался в Лондоне, миссис Корбетт! Слишком скверная сейчас погода на море!

Капитан был невысоким мужчиной с округлой фигурой, со смешливой физиономией и голубыми глазами, наивными, словно у юной девушки. В его ушах поблескивали небольшие золотые колечки.

— Как ваши дела, капитан? — поинтересовалась повариха. — Надеюсь, что лучше, чем с погодой?

Капитан нахмурился:

— Так себе… Я, конечно, благодарю Господа за все, чем он наградил меня, но все же, по правде говоря, дела идут со скрипом.

Сдвинув сковородку с котлетами на край плиты, он не удержался и принялся переворачивать котлеты с помощью большой металлической вилки. Капитан Тул обожал заниматься кухней, и миссис Корбетт знала это.

— Дело в конкуренции, Эмили, — вздохнул капитан. — Сегодня море заполонили паровые суда. Они всегда обгоняют парусники, и мы страдаем от этого, потому что торговцы всегда стремились к тому, чтобы их товары путешествовали как можно быстрее и желательно быстрее ветра.

— Боже, как эти плавучие кастрюли загрязняют воду и воздух! — воскликнула миссис Корбетт. — Нужно взывать к небесам об отмщении! Какая жалость, что нет закона, запрещающего эти адские изобретения! Корбетт, мой скончавшийся супруг, ваш бывший приятель, наверняка схлопотал бы апоплексический удар, столкнувшись с этим кошмаром! Хорошо еще, что его вовремя призвали на небеса!

Очевидно, моряк не уловил нотки сарказма в словах поварихи, так как сказал, рассеянно глядя на огонь в печи:

— Кстати, моя дорогая Эмили, когда я вошел на кухню, вы делились со своими кастрюлями какой-то неприятной новостью. Неужели «Королевский фрегат» дает меньше узлов, чем вы рассчитывали?

Бравая дама вздохнула и тяжело опустилась на стоявшую возле плиты скамью, затрещавшую в знак протеста.

— Знаете ли вы, капитан Тул, что такое уведомление из полиции?

— Конечно, — ответил моряк. — Это может быть, к примеру, сообщение о выдаче премии в пять или десять фунтов за оказание помощи в поимке опасного преступника. А также это может быть сообщение о введении комендантского часа с одиннадцати часов вечера. Или запрет причаливать слишком близко к мосту Тауэр под угрозой штрафа.

— А что такое копия полицейского уведомления?

— Думаю, это примерно то же самое.

— Так вот, я получила такую копию!

Капитан Тул испуганно посмотрел на хозяйку.

— Что касается меня, то я стараюсь избегать любых контактов с полицией, — проворчал он. — Вмешательство полиции обычно обходится в три фунта штрафа или в двенадцать дней каталажки. Старайтесь держаться подальше от полиции, миссис Корбетт. Это вам мой дружеский совет.

— Как будто кого-то интересуют мои желания! — воскликнула дама. — Вы человек образованный, капитан Тул, и я покажу вам эту бумагу. Она напечатана четким черным шрифтом на белой бумаге. На нее даже наклеена марка. Очень важный документ! Я вздрагиваю каждый раз, когда мне приходится дотронуться до этой бумаги!

Она достала из небольшого шкафчика лист бумаги и протянула его моряку.

— Пожалуйста, прочитайте эту бумагу вслух, капитан, — попросила женщина. — Тогда я буду уверена, что она мне не приснилась. К сожалению, у меня случаются кошмары.

— Гром и молния! — воскликнул Тул, пробежав глазами документ. — Это уведомление кажется мне крайне тревожным!

И он прочитал взволнованным голосом:

«Всем чиновникам и слугам его Величества Короля! Всем чиновникам, судебным исполнителям, офицерам и солдатам конной полицейской стражи и коммунальным полицейским приказывается:

Арестовать и доставить в ближайший исправительный дом так называемого Джереми Корбетта, четырнадцати лет, и его брата Гилберта, двенадцати лет, сбежавших три недели назад из приюта в Барнсе. Доказано, что эти два лица жили бродяжничеством на протяжении указанного времени.