Поцелуй феи. Часть 2 (СИ) - Сирфидов Иван - Страница 14

- Я сие предвидел, - довольно похвастал Рун. - Поэтому сходил на рынок. И дудочку купил.

- Правда?! - обрадовалась Лала безмерно.

Рун кивнул.

- Да ты же мой хороший! - воскликнула она с чувством. Обхватила его за шею, их лица сблизились, и Лала вдруг замерла.

- Ой, - сказала она виновато, немного покраснев. - Чуть не расцеловала тебя, Рун.

- Чёрт! - в притворном огорчении вздохнул он. - Опять я нецелованный остался.

- Чем же тебя отблагодарить за дар столь ценный, за заботу, суженый мой? - ласково спросила Лала, сияя.

- Хм, - призадумался Рун, хитро прищурившись. - Ну, давай посидим рядышком. По мне вполне хорошая награда.

- Ну так и быть, - разулыбалась Лала. - Только, Рун. Помоги мне на лавочку усесться. А-то как бы не упасть.

Самым удивительным из времяпровождения с Лапой наверное было её счастье. В ней всё всегда очень нравилось Руну, но это было что-то особенное. Кто не видал счастливых людей, тот не поймёт, кто не видал счастливых девушек, не поймёт вдвойне, кто фей объятий не встречал счастливых, тот и на треть не будет близок к истинной картине в своих попытках жалких счастие представить. Это же не только её улыбка, её сияющее личико, её лучащиеся радостью озорные глазки. Это и её хорошее настроение, словно передающееся из её души прямо в твою, порождая там яркий свет, и журчащий нежный её голосок, и безмерно трогательные интонации слов. И каждый жест, и каждое движение. Всё источает гимн стремленью жить и наслаждаться прелестью добра и теплоты, дарованными небом. Ну вот что-то такое. Ну как это опишешь, нету слов. Чтоб передать те чувства. Она становится словно солнышко, только проливающее на всё вокруг не свет, а счастье. И когда счастье это вызвано тобой, когда прижмёшь её к сердцу, как что-то самое драгоценное в мире, и она начинает светиться, и с каждою минутой всё сильней, а если долго так сжимать её в объятьях, то и отпустишь, а она не угасает, всё освещает тебе душу. Как это может не согреть внутри, не пробудить там что-то самое… глубинно трепетное. Наверное это и есть истинный рай. Сравнится ли покой средь райских кущ с волнением и радостью блаженства быть рядом с кем-то, кто тебе столь дорог? И для кого столь дорог ты. Навряд ли. Пусть ангелы завидуют в эдеме, что на земле есть эдакое диво. Меж двух сердец. Как будто не влюблённых. Но упоённых близостью друг к другу. Может сегодня дело было не только в близости, не только в объятьях, в чём-то ещё. Рун не знал. Но разве это важно, в чём причины. Когда она зажглась безмерным счастьем. И озаряет им тебя и всё вокруг. Они сидели, обнимаясь. Говорили о разных пустяках. Смотрели друг на друга. И было в её взгляде столько чувств. Разнообразных сразу. И капельку насмешки добродушной, и чуточку смущенья и волненья, и много-много ласки и тепла, доверие, привязанность, надежда, немножечко кокетства, благодарность. И бесконечность милого невинного девичьего очарования. И это длилось и длилось. И не хотелось, чтобы закончилось. Жаль, что конец бывает у всего. Примерно через пол часа снаружи совсем рядом с домом послышался топот копыт и ржание.

- Похоже, герольд приехал, - тихо предположил Рун.

- Ну вот, опять нам не дают побыть вдвоём, - состроила сквозь улыбку недовольную гримаску Лала.

- Да у меня спина уж затекла, - пожаловался Рун с усмешкой.

- Да уж! - проронила Лала с деланным удивлением и осуждением. И рассмеялась, - Ох и кавалер у меня! Спрошу герольда, может он меня обнимет. Поди спина покрепче у него.

- Не надо, - улыбаясь, искренне попросил Рун.

В дверь громко постучали.

- Герольд его милости! - раздался громкий мужской бас.

Они отпустили друг друга. Рун встал:

- Пойду открою.

- Рун, - произнесла Лала добродушно, - ты можешь бабушке помочь с делами, покуда я с герольдом. Тебе наш разговор неинтересен будет. Я думаю. Навряд ли он решит меня обидеть. А-то мне уж неловко пред бабулей. Что ты из-за меня ей не помощник. Я позже тоже вам попробую помочь. Мне б было интересно поработать, как вы работаете, в вашем огороде. Хоть чуточку.

- Ладно, - согласно пожал плечами Рун.

Он вышел в сени. Отпер засов. Герольд - почётная служба, уважаемая. Его все знают, уж в округе местной точно. Рун тоже видел его сколько-то раз, но с расстояния. Теперь же тот стоял перед ним в шаге. Красивые одежды, с большим гербом барона, безупречно вышитым спереди цветными нитями, красивая же шляпа, причём иная чем у всех, какую носят лишь герольды, фамильный меч за поясом - искусный, с длинною резною рукоятью, в узорчатых посеребрённых ножнах. Ремень с серебряной пряжкой, на шее золотая цепочка, пальцы в перстнях. Благородные безукоризненно правильные черты лица. Он был не молод, но и не стар, мужчина в полной силе, достаточно высокий и широкоплечий, уверенный в себе. В глазах читались опыт, ум и собранность. Пожалуй дом бабушки Иды впервые видел на своём крыльце столь благородную и важную особу. Рун поклонился в пояс, герольд посмотрел на него равнодушно, как на помеху на пути, мешающую проходу.

- Прошу вас, заходите, господин, - почтенно молвил Рун.

Герольд молча переступил порог. Дверь за собой он не закрыл, и Руну был препятствием закрыть, поэтому она так и осталась распахнутой. Благо, особой нужды затворять её не было, сегодня никто не торчал поблизости, пытаясь высматривать фею - стража и страх нарушить указ баронский делали своё дело, и делали его на отлично, улица оставалась пуста. Рун провёл гостя внутрь, в горницу. Лала стояла на ногах, расправив крылья. Её личико до сих пор продолжало сиять счастьем. Рун невольно улыбнулся этому сиянию. Лала тоже одарила его тёплой улыбкой.

- О боже! - негромко в полном изумлении вымолвил герольд.

- Здравствуйте, сэр. Я Лаланна. Добро пожаловать в наш дом, - мило поприветствовала его Лала.

Он глубоко вздохнул, словно собираясь с силами:

- Доброе утро, госпожа Лаланна. Позвольте вам представится. Сэр Амбадосса Батриоран, герольд земель сих милостью барона.

Он снял шляпу и поклонился поклоном, какого Рун ещё не видел, не столь изящным, как обычно господа пред дамами выписывают, но вычурно и сложно, исполнено достоинством. Лала тут же ненадолго оторвалась от пола, продемонстрировав ответной любезностью свой занятный воздушный реверанс.

- Приятно с вами познакомиться, сэр Амбадосса, - радушно произнесла она, снова приземлившись на ножки.

- Мне честь предстать пред вашими очами! - с чувством сказал герольд.

- Пожалуйста присаживайтесь, сэр, - вежливо попросила Лала, указав на лавочку.

Сэр Амбадосса с некоторым удивлением посмотрел на предложенное ему место, но послушался. Уселся, чуть отставив меч. Лала подлетела к Руну, загадочно буравя его весёлыми глазками. Парила совсем рядом и молчала. Если бы они были одни, Рун бы решил, что она просится в объятья, а тут прям и не знал. Но её радость была настолько заразительна, что он разулыбался.

- Ну я пойду? - спросил он с лёгким замешательством, любуясь на неё.

- Иди, мой дорогой, - ласково и капельку с юмором произнесла Лала.

Рун поклонился герольду и вышел. Лала опустилась на лавочку в двух шагах от гостя. Сидела, улыбалась, задумавшись о чём-то, прижав ручки к груди. И молчала. Сэр Амбадосса терпеливо ждал, взирая на неё внимательно.

- Какой стеснительный попался мне жених, - со счастливой улыбкой произнесла Лала наконец. - Не хочет выражать прилюдно чувства. Вы, сэр, такой же? Все мужчины таковы? У вас в краях?

- Да боже упаси, - ответствовал герольд. - Когда б ваш кавалер имел хоть каплю благородной крови в венах, кто бы он ни был, он бы пел вам оды, я думаю. И днём и ночью под окном.

- Ну, ночью я б хотела всё же спать, - рассмеялась Лала. - А днём конечно было бы чудесно. Когда б мой Рун мне хоть разочек спел. Но он хороший очень и без песен.

- Вы влюблены, сие заметно сразу, - сказал герольд с оттенком преклонения. - Из вас любовь прямо лучится, госпожа. Подобной силы нежных чувств доселе пожалуй я ещё не видывал ни в ком. Из девушек.