Ксенофоб - Шенгальц Игорь Александрович - Страница 56

— Однако, — продолжила прекрасная незнакомка (я хоть и не видел ее лица, но был уверен, что она — красавица, интуиция, если хотите), — несмотря на то что прорыв удалось закрыть, чужаки получили пространственные координаты нашей планеты. Вы ведь знаете современное учение? Наш мир — лишь песчинка в безбрежном океане вселенной, настолько незначительная, что отыскать ее не проще, чем найти конкретную песчинку на пляже Варнемюнде. Но, попав к нам, они сумели определить наше фактическое местоположение, зацепившись за некий якорь... а дальше настало дело технического прогресса. Через черные глубины эфира к нашей планете был отправлен корабль доминаторов. И некоторое время назад он достиг орбиты Луны, где и остановился для временного базирования и рекогносцировки. Но в любую секунду корабль может атаковать Фридрихсград, у него для этого достаточно мощностей. Город будет попросту стерт с лица планеты. Для того чтобы этого не допустить и попробовать первыми уничтожить корабль, собственно, и понадобилась лаборатория. Единственная надежда человечества — это император. Только он может попытаться остановить врага...

— Каким образом? — чуть охрипшим от волнения голосом уточнил я.

В эту историю я поверил сразу и в то, что весь наш мир находится под прицелом враждебного корабля иномирян, тоже. Так вот почему остальные посольства не спешили открываться! Они выжидали, сидя в своих защищенных убежищах, ставя на победителя. И, уверен, они готовы были мгновенно оборвать связь с нашим миром в случае поражения людей. Я даже знал, кто именно является координатным якорем для корабля подселенцев. Я даже знал, кто является пресловутым якорем, за который зацепились доминаторы. Все сходилось к тому, что якорь — это Адди, странный мальчик с тяжелой судьбой, столь многое переживший и перетерпевший, приемный сын Грэга. Несомненно, Грэгу тоже открылось некое пророческое видение в тот момент, когда он находился под действием препаратов, иначе он не пытался бы его задушить.

— Константин Платонович попытается пропустить через себя суммарные пси-волны черной энергии преступников, преобразовав их в оружие, способное уничтожить корабль чужаков. Это наш единственный шанс. Иначе смерть. И разделаются с нами, даже не высаживая десант, удаленно.

— Это как?

— Бомбардировка. Нас уничтожат, даже не замарав рук, прямо из космического эфира.

Доктор Вольке и Благостаев вернулись. Первый даже не посмотрел в мою сторону, а вот начальник службы безопасности подошел и, укоризненно глядя мне в глаза, сообщил:

— Господин репортер жить будет. Помощь подоспела вовремя, еще бы немного и...

Он многозначительно умолк, дабы я самолично оценил всю своевременность его вмешательства. Грэг знал, на что идет. Более того, это он уговорил меня пуститься в авантюру и пробраться в четвертый корпус. Разумеется, я волновался за его судьбу и был рад услышать приятные вести, но мы — мужчины, привыкшие рисковать собой. В той или иной степени каждый из нас уже мертв. Пусть это случится не сегодня, а завтра. Никто не будет жить вечно, тем более при нашем образе жизни.

— Я вам весьма благодарен, — тем не менее кивнул я, внезапно сообразив, что не знаю имени-отчества Благостаева. Только фамилию. Но уточнять я не стал.

— Не понимаю, зачем было похищать господина Рата из клиники. Его сюда никто не упекал, как вы, видно, подумали. Он был направлен по предписанию для лечения и реабилитации. Совершенно случайным образом! Да-да, и не улыбайтесь столь скептически, это правда. Господин Рат оказался у нас случайно.

Лгал ли Благостаев? Вполне вероятно, что нет. Грэг и сам говорил, что узнал о четвертом корпусе случайно, его привело в клинику расследование, а Грэга лечили обычным, традиционным методом, как всех прочих больных, не задействованных в императорском эксперименте.

— И совершенно случайно попал бы сегодня в одну из клеток? — иронично приподнял я правую бровь.

— Тут собраны одни преступники, а ваш друг репортер никакого преступления не совершил, только лишь пытался. Поэтому в клетку его никто не поместил бы. Мы ведь не злодеи, мы ученые, которые пытаются спасти мир.

— Если наш мир кто и погубит, — предположил я, — то именно ученые с благими намерениями.

— Полноте, не стоит препятствовать прогрессу, его все равно не остановить. Новые технологии, за которыми будущее, в том числе и медицинские технологии и техники все равно пробьют себе дорогу, вот только ценой задержки будут человеческие жизни.

— Не буду спорить. Спасибо вам, что позаботились о Грэге. Думаю, его императорское величество подпишет официальную бумагу, дабы мой товарищ мог покинуть эти стены в любой момент добровольно?

— Я об этом уже позаботился, — удивил меня Благостаев. — Мы вынуждены были доложить о вашем неожиданном визите. Император только посмеялся, пусть и без особого веселья, и заметил, что это в вашем стиле, столь нежданные визиты, и что если вы ручаетесь за своего репортера, то ему нечего здесь делать. Освобождение можете забрать с утра, если хотите, но я бы порекомендовал вашему другу минимум неделю постельного режима под наблюдением... Кстати, со своей стороны, я также весьма признателен вам обоим за то, что продемонстрировали слабые места охраны периметра, — продолжил начальник охраны. — Мои люди уже пытаются воссоздать маршрут, по которому вы проникли в комплекс.

— Нужно ли это? — чуть рассеянно поинтересовался я, наблюдая за приготовлениями к эксперименту. — Если что-то сегодня пойдет не так, то завтра вся наша жизнь изменится.

— Ну, это еще бабка надвое сказала. Я вообще не верю в чужаков. Они — миф!

— А в город выходить не пробовали? Купола посольств не видели? — Я удивился его словам. Вот что значит воздействие рабочей среды на сознание. С кем поведешься, как говорится...

— Нет хуже гадов, чем чертовы бритты. — Взгляд Благостаева внезапно разгорелся нешуточной ненавистью. — Я не удивлюсь, если окажется, что чужаки — это переодетые бритты. Они хитрые крысы!

Я вспомнил дядю Отто, покушавшегося на мою жизнь, и не мог с ним не согласиться. Люди причиняли друг другу гораздо больше вреда, чем иномиряне.

— Готов вас уверить, что чужаки существуют, — пожал я плечами. — Я лично убивал некоторых из них.

— Это все происки бриттов, — стоял на своем Благостаев. Кажется, он был помешан на этом пунктике. — Вот увидите, окажется, что это их внешняя разведка все подстроила. Так уже бывало...

— Корабль с доминаторами тоже бритты устроили?

— А тут вообще история мутная, — понизил голос начальник службы безопасности. — Кто этот корабль видел? Его даже в телескоп не разглядеть, потому как он болтается где-то с другой стороны Луны.

— Вы не верите императору? — удивился я такой откровенности, граничащей с предательством.

— Константину Платоновичу верю, а в чужаков не очень... Это все бритты!..

— А не слишком ли вы разболтались, господин Благостаев? — внезапно резко прервала его моя незнакомка под маской. — Ваше дело в чем заключается? Следить за безопасностью комплекса. Но вы и с этим справиться не можете, а беретесь рассуждать о вещах, в коих ничего не смыслите. Займитесь-ка лучше делом!

Как ни странно, Благостаев и не подумал огрызаться в ответ. Напротив, он опустил глаза и отошел в сторону. Видно, дама пользовалась здесь определенным влиянием.

Кто же она? Графиня С.? Нет, та старше. Баронесса Д.? Пышнее телом. А тут явно молодая, стройная женщина, весьма умная и жесткая. Только голос чуть изменен — не узнать...

— Через десять минут начинаем!

Группа разделилась на две части. Некоторые, как мы с дамой под маской, были здесь просто зрителями. Другие же являлись непосредственными участниками эксперимента. К слову сказать, охраны в лаборатории прибавилось. Все вновь прибывшие были вооружены и оружие держали наготове.

Я толком не представлял, что ждет всех этих несчастных, заточенных в клетки, но надеялся, что император все же позаботится о своих подданных. В конце концов, здесь были и женщины — и есть границы, которые человек не может перейти, чтобы продолжать считать себя человеком.