Умереть тысячу раз - Дэорсе Александр Аркадьевич - Страница 2

Вот прозвучал сигнал, и все бросились бежать на идущих солдат. Я, попытавшись остаться на своем месте, был подхвачен толпой и уже чисто механически переставлял свои ноги. Все происходящее нравилось все меньше и меньше, захотелось проснуться. Ущипнув себя за руку, я понял, что не сплю и происходит это в реальности. Задуматься о том, как я сюда попал, мне было не суждено, произошло столкновение с вражескими солдатами.

Добравшись до строя солдат, увидел, как мне в живот летит копье. Немного отклонившись, отвел острие топором, держа его в правой руке. И сразу же я почувствовал острую боль. В какой-то прострации я посмотрел на руку и увидел, что кисть с зажатым топором валяется рядом, а из обрубка руки хлещет кровь. Не успел я удивиться этому, как получил острием в живот. Сознание стало меркнуть, а в голове ясно обосновалась мысль, что я умираю.

Голова болела жутко, ноги, руки не хотели слушаться, а открыть глаза не было возможности. Я же умер, так почему я ощущаю себя? Изо всех сил, мне все же удалось открыть глаза. То, что увидел, меня не удивило, я стоял в строю.

Как только мне захотелось осмотреться, человеку, стоявшему со мной рядом, в глаз вошла стрела. Кто-то закричал! Смысл крика удалось понять по общему поведению остальных, все поднимали щиты над головами. Взглянув на небо, я увидел множество стрел летящих на нас, в тоже мгновение был поднят щит.

С кем сражаемся в этот раз, мне не удалось рассмотреть, да оно было не важно. Испытать на себе во второй раз все прелести сражения мне не хотелось, но видно кто-то уже давно решил все за меня. Как только закончился обстрел, прозвучала команда и все шагнули вперед. Шаг за шагом мы двигались на войско, стоявшее на холме. В нас периодически летели стрелы, но щиты мы не убирали, кажется, у римлян это построение называлось черепаха.

Казалось, спустя вечность мы достигли цели. Одна волна людской массы накатила на другую. Тут же раздались крики и стоны. Задние ряды напирали на передние. Передние ряды гибли от клинков или от своих сослуживцев, когда падали, то уже не могли подняться, их затаптывали.

Когда между мной и противниками было всего два ряда, я сообразил рассмотреть то, что у меня есть из оружия. Меч, кинжал и щит. Броню рассмотреть не удалось, два ряда воинов погибло.

Нацеленное в меня копье отбил щитом, и сразу же пришлось парировать удар меча. Чуть отклонив его в сторону, попытался достать противника мечом. Глупо. Забыл о копье! Боль в ноге и усиливающееся головокружение сообщили мне о том, что я серьезно ранен. Сквозь слезы и слабость пытаюсь пожить подольше. Блокирую мечом, нацеленный в голову удар топором. Опять глупо.

Стою на холме, впереди простирается лагерь. Вражеский, понимаю я. В этот раз в сознание пришел быстро. Удивляться тому, что опять очутился в строю, не было ни сил, ни желания. В сознании еще стойко ощущалась боль от «второй» смерти, что странно на теле ран не было, но все равно они болели. Боль была жуткой, но умирать еще раз не хотелось, поэтому приходилось делать огромные усилия и оставаться в строю. Упаду, затопчут свои же.

В этот раз началось все с конной атаки. Лавина закованных всадников врезалась в построение далеко на правом фланге. Быстро продвинуться к штабу ей не удалось, завязла в людской массе. Как только кавалерия отступила, последовал обстрел из луков. В этот раз все намного серьезней — подумалось мне.

Прозвучал сигнал и, опустив копья, мы двинулись плотной шеренгой на врага. Со стороны неприятеля заработали катапульты и баллисты. Мы хоть и были на холме, но и враг оказался не лыком шит. Его основные силы так же находились на возвышенности, и оттуда по нам велся обстрел. Нам же предстояло сойтись в схватке с врагом в низине.

Спустившись на середину холма, мне удалось рассмотреть вооружение воинов противника. В основном там преобладали короткие мечи и щит прикрывающий локоть. Но также были воины с двуручными мечами они стояли впереди строя, затем шли воины с короткими мечами, а следом уже арбалетчики и лучники, коих с флангов прикрывали копейщики.

Зачем нужно было такое построение, я понял в первое же мгновение, как только мы сошлись в битве. Воины с двуручными мечами легко делали «щели» между нами, перерубая древки копий. В эти «щели» сразу же заскакивали воины вооруженные короткими мечами. Это было хорошим тактическим ходом. Все мы со своими копьями только и могли стараться, чтоб не получилось таких «щелей» иначе, противник вырезал целые десятки, прежде чем его убивали. Суматоху еще привносили стрелки, которые методично отстреливали самых опытных или просто посылали тучи стрел на задние ряды, благодаря чему сбивался строй. В этот раз я пожил намного дольше, но пущенная кем-то стрела вошла аккурат под подбородок. Упав, я еще долго находился в сознании, медленно умирая и видя, как противник теснит наши ряды.

Где-то после пяти таких битв я пришел в сознание в подвале, куда забрел по своей глупости. Тело болело ужасно, но еще больше болели места, где мне были нанесены смертельные раны. Кое-как повернувшись на бок, увидел, что меч валяется в стороне. Все таки удалось выбросить эту чертову штуковину.

Встать мне удалось по ощущениям часа через два, И тут же захотелось уйти от этого места подальше. Собрав свои вещи, коих было не много: фляга воды на половину пустая, брезент, немного еды, все это было упаковано в не большой, но удобный рюкзак. Доковыляв до выхода, я буквально вывалился из подвала на свежий воздух. Но расслабляться было рано, хотелось как можно дальше уйти от этого места.

Пройдя где-то метров сто пятьдесят, накатила слабость, тело стало, будто выворачивать наизнанку. От легко ветерка, что чуть шевельнул мои волосы, прошла адская боль. Каждый волос ощущался как спица, воткнутая в мое тело, а потом сознание померкло.

Очнулся я от сознания того, что я бегу. Оглядевшись, понял, что бегу в компании нескольких человек, но вот куда бегу, мне было не известно. Внезапно один из отряда остановился и вскинув лук попытался выстрелить. Не удалось, кто-то был быстрей и белая как снег стрела, вошла человеку прямо в сердце, пробив при этом кольчугу.

— Х'рид! — крикнул один воин бежавший справа от меня и все побежали еще быстрей.

Бежать по лесу, скажу я вам еще-то занятие, но подгоняемый страхом о том, что я могу умереть, я не сбавлял скорости ни на секунду. Вскоре усталость подкатила со страшной силой, бежал я уже просто на автомате. Мои спутники выглядели не лучше меня, зато время пока я находился в этом сражении, мы успели потерять еще троих, но вот противников я так и не увидел. Смерть в виде белых стрел каждый раз появлялась из ниоткуда.

Долго так мы убегать не могли, даже я понимал, что с нами или играются или куда-то гонят, точнее загоняют. Куда, узнавать не хотелось. Видно такие же мысли были и у главного в отряде. Он, резко остановившись, что выкрикнул и все воины, коих осталось семь человек встали в круг. В том числе и я.

Стоя в кругу, я смотрел на свой участок леса и старался уловить или скорее почувствовать врага. Не удалось. Умер я от стрелы влетевшей мне в глаз.

Опять я куда-то бегу, но уже по степи. В руке копье, на бедре болтается меч и очень мешает при беге. Подумываю бросить копье, но повернув голову, замечаю скачущих всадников, мысль бросить копье сразу же ретировалась.

Бегу я в компании трех воинов. При этом один из них был вооружен двумя мечами. Слабо поможет против конных. Двое других в руках держали копья, а на спине висел щит. Ножен с мечом у них я не заметил.

Всадники догнали нас быстро, что примечательно у них не было луков. Меня это очень обрадовало, думал противники окажутся «классическими» степняками, с луком и арканом.

Ошибся я на счет того, что двумя мечами невозможно сражаться против конных воинов. Кочевники видно тоже ошиблись, так как воин подскочил к ним, и двумя казалось, слитными движениями вонзил клинки каждому в бок между сочленениями доспехов. Все, они теперь не бойцы.

В это время один из кочевников, накинулся на воина со спины. Как они так умело управляли лошадьми, что не мешали друг — другу, я не успел додумать. Вот несколько степняков направили своих коней на нас.