Уж замуж... второй раз? - Малиновская Елена Михайловна - Страница 19

— И сейчас вы мне скажете, где искать ваши сокровища, — скорее утвердительно, чем вопросительно протянула я, по-прежнему сохраняя на лице на редкость кислое выражение.

— Я? — с искренним изумлением фыркнул барон Гейб. — Даже не подумаю. Милочка моя, сама, все сама. Ты уже наверняка поняла, что в этом деле у тебя будет немало соперников. Мне самому интересно, кто же в итоге одержит победу. Лично я ставлю на тебя.

— Да, но… — начала было я.

Но не успела договорить. Призрак, стоявший за моей спиной, мгновенно растаял, словно только привиделся мне. Скрипнув, повернулась дверная ручка, которую не так давно я безуспешно дергала. И в комнату вошел сам Петер.

Вот только его тут не хватало!

И я торопливо отвернулась от зеркала, растянув губы в смущенной улыбке.

— Тереза? — удивленно проговорил Петер и как-то нервно обвел взглядом комнатушку, в углах которой уже поселились густые сиреневые тени близкого вечера. — Что ты тут делаешь?

— Мне было скучно, — извиняющимся тоном произнесла я. — Вот, хотела изучить комнаты замка. Чтобы не путаться в них. Ты сам понимаешь, что меня привезли сюда в бессознательном состоянии. Я даже не в курсе, где твой кабинет или спальня.

Петер как-то странно дернулся при последнем слове, и я тут же замолчала.

Неужели он считает, что я намереваюсь ночью тайком проникнуть в его комнату и обесчестить?

Вообще любопытно. Судя по всему, первый сексуальный опыт у Петера случился довольно рано. Тогда почему он как огня чурается любого проявления элементарного женского внимания? Вспомнить хотя бы, как он отреагировал, когда застал меня в бесформенной ночной хламиде.

— Но почему ты здесь? — после короткой паузы спросил Петер. — Сюда, наверное, лет сто как никто не заглядывал.

— Я решила начать с самого верхнего этажа, — пожав плечами, объяснила я. — Собственно, а почему бы и нет?

— Да нет, просто… — протянул Петер. Мельком посмотрел в зеркало и тут же отвел взгляд. Как-то бочком подобрался к нему и накинул покрывало.

Я услышала, как после этого Петер с нескрываемым облегчением перевел дыхание. Так-так-так. Неужели неупокоенная душа отца являлась и ему?

— А ты знаешь, что это за комната? — поинтересовался он, вновь обернувшись ко мне.

— Понятия не имею. — Я легкомысленно пожала плечами и выразительно покосилась на мебель, чьи очертания лишь угадывались под плотными матерчатыми чехлами. Неуверенно предположила: — Чья-нибудь спальня?

— Да, — подтвердил Петер. — Моего отца.

Я нахмурилась и еще раз внимательно осмотрелась.

Получается, барон Гейб умер именно здесь? В принципе это объясняет, почему в зеркале поселился его призрак. Даже в нашем мире этот предмет интерьера издавна наделяли мистическими свойствами. Недаром принято занавешивать зеркала на все то время, пока тело усопшего находится в доме. А то, мол, душа заблудится между двумя мирами.

Но как-то не тянет эта комната на спальню владельца замка. Слишком скудна обстановка. Да и этаж высоковат. Если барон Гейб умирал долго и мучительно, а так оно и было по рассказам, то куда логичнее было бы поселить его где-нибудь внизу. Больным полезен свежий воздух. А тут попробуй преодолей лестницу сначала вниз, а потом долгий утомительный подъем.

— Я понимаю твое удивление, — сказал Петер. — Но, видишь ли, мой отец страдал болезнью легких. Собственно, она и свела его в могилу. И он утверждал, будто тут ему легче дышится. Окна были постоянно открыты нараспашку, в комнате даже в самую сильную жару было прохладно из-за сквозняка.

— Ясно, — буркнула я.

— Скажи, а ты не почувствовала ничего странного? — не унимался Петер. — Понимаешь, после смерти отца служанки со временем отказались убирать его спальню. Даже под угрозой немедленного расчета. Говорили, что за ними как будто кто-то следит. Болтали о непонятных тенях в зеркале. И со временем я устал бороться с этими слухами. К тому же мне вполне хватало для проживания и двух первых этажей. Поэтому комнату заперли. — Встрепенулся, словно ему в голову пришла какая-то мысль, и вкрадчиво поинтересовался: — Кстати, а как ты сюда попала? Или нашла ключи?

— Тут было открыто, — честно ответила я. — Дверь, правда, скрипела, как будто петли давно не смазывали. Но я не взламывала ее.

Петер на всякий случай подошел к порогу. Несколько раз подергал ручку, как будто желал убедиться в правдивости моих слов.

Ишь ты, еще и не доверяет. Лучше бы обратил внимание на дочку, которая давно точит зуб на надежно спрятанное сокровище барона Гейба.

— Странно, — протянул Петер и еще раз тщательно осмотрел дверь, на которой, понятное дело, не было и следа от предполагаемого взлома.

— Возможно, тут хозяйничала Агнесса? — не упустила я удобного случая подпустить шпильку в адрес дочери Петера.

И мне не было ни капли стыдно при этом. А что в этом такого? Девчонка вовсю плетет интриги за спиной своего отца. Если мои слова заставят Петера насторожиться и по-новому взглянуть на своего отпрыска — то это послужит ему лишь во благо.

— Зачем ей это? — отмахнулся было от моего предположения Петер. Правда, руку так и не отпустил, а промеж его бровей появилась глубокая морщина.

Думай, думай, мой хороший. Не сказать, что я безумно рада от того, что обзавелась мужем-тюфяком. Но человека я из тебя попытаюсь сделать.

— Вообще-то я искал тебя, чтобы пригласить на ужин, — медленно продолжил Петер, по всей видимости, все еще пребывая во власти предыдущей мысли. — Все накрыто на стол. Ждут только тебя.

Да, любят в этом доме поесть. Принципы правильного питания им явно не знакомы. Эдак через пару месяцев подобной диеты я раздобрею килограммов на тридцать.

А впрочем, разок можно шикануть. С завтрашнего утра начну утренние пробежки. Интриги интригами, а о здоровье забывать не следует.

Эх, если бы я знала в тот момент, какая физическая нагрузка будет ждать меня в ближайшем будущем!

Ужин прошел совершенно обыденно. Агнесса, как и за обедом, примостилась на самом дальнем конце стола. Петер сидел напротив, и до приторности услужливый Вейн буквально обосновался за его стулом, то и дело подливая и подливая хозяину вина. При каждом выпитом бокале я морщилась, словно от невыносимой зубной боли. Нет, Петер не пьянел. Его речь оставалась ясной, а язык не заплетался. Но это настораживало еще сильнее. Помнится, Вадим тоже в одно время хвастался, что способен перепить любого своего собутыльника.

Правда, одна сцена меня все-таки насторожила. Она прошла практически мимо моего внимания, поскольку в этот момент я храбро сражалась с огромнейшим куском жареного мяса в отвратительных сальных прожилках. Но тут же умерила свой пыл, когда услышала любезный голосок Агнессы.

— Кстати, господин, — проворковала она, лениво ковыряясь вилкой в предложенном кушанье. — Приходили из деревни. Молочник, мясник. Вроде бы мы задолжали им какую-то сумму.

— Как, опять? — вскричал Петер с таким гневом, что я едва не подавилась вином, которое как раз пригубила. — Безобразие! Я буквально на прошлой неделе передал тебе кругленькую сумму, чтобы ты рассчиталась с ними.

Агнесса вздохнула и печально опустила ресницы, словно говоря — а я-то что могу тут поделать.

У меня начала зверски чесаться переносица. Собственно, она всегда у меня чесалась, когда я чувствовала ложь.

— Это летнее житье обходится мне даже дороже, чем круглогодичное содержание дома в Мефолде, — продолжал злиться Петер. — Никак не пойму, почему такое происходит? Слуг тут всего ничего, продукты должны быть дешевле, поскольку напрямую из деревни.

— Жадность, господин. — Агнесса потупила глазки. — Это все жадность. В городе большой выбор всевозможных лавок, и в погоне за покупателями хозяева их с готовностью идут на скидки. А здешние жители прекрасно понимают, что у вас просто нет иной альтернативы. Вот и дерут такую цену, которую сочтут нужной.