Любовь вкуса боли (СИ) - Мираббилис Татьяна - Страница 11

Глава 1.

              Мы молча плыли в океане эфира: я и Офелия, мое астральное тело и ее давным-давно упокоенный дух, две дымчатые тени, молчаливые, задумчивые.

       - Теперь ты знаешь все, - прервала молчание прародительница. - Все, что тогда случилось. Как видишь, ты зря нападаешь на малыша Эристела.

Я поперхнулась:

       - Малыша?

       - По моим меркам - да.

       - Ага.

       - Спроси у него прямо, чтоб не случилось непоправимого.

Я молчала, но потом спросила:

       - Офелия...

       - Что?

       - Ты хотела бы все вернуть и надрать задницу этой Ламии прямо там на месте? Ну, и Драгону... что-нибудь. И вообще, как ты не увидела подлость в ее душе? - возмутилась я.

 Офелия вздохнула:

        - Так ее тогда и не было. Все свершилось очень быстро, едва они встретились. Ламия запалилась страстью, но более ми с ней не общались, вот я и не увидела отраву в ее сердце, затопленное похотью. А вино из кубка напрочь усыпило мою восприимчивость. А, Драгон... - Офелия замолчала. Я всем сердцем чувствовала, как плачет ее душа - ей было больно. - Он ведь меня и здесь нашел, но мое сердце кипело от слепой ярости. Тогда я его и...прокляла.

       - Что? - новости не укладывались в моей голове.

               Внезапно расстояние стало увеличиваться. Я попыталась ухватиться за рассеивающуюся дымчатую тень, но лишь сильнее погружалась в море эфира. Мысленно чертыхнулась и отдалась на милость этого самого эфира: принес суда - отсюда должен и вынести.

               «Вынос» происходил стремительно и жестко. Голова, как жбан, гудела, сознание дезориентированное, сердце вот-вот выпрыгнет.

        - Зи-и-и-ра! Зи-и-и-ра! - тормошила меня несносная женская особь, протяжно подвывая. Я очень недобро уставилась на Милисент. - Ну, встава-а-ай! - еще по инерции тормошила она меня. - Блинчики остынут! Господин Нямек подогнал!

 Зеленушка в очередной раз удивила меня: «Точно - тихий омут. Пора нашу «мышку» переименовывать!»

       - Тебе никто не говорил, что для восстановления сил и самочувствия хороший сон необходим? - в дверях появилась Эрилия. - Доброе утро, принцесса! - обратилась она ко мне, заметив, что я уже не сплю. - Тебе действительно стоит подкрепиться. Наш господин секретарь расстарался: мед, сметанка. - Она подошла и села на мою кровать, подогнув под себя одну ногу. - Ну, привет, подруга! Как ты?

      - А я и говорю: ни единым сном жив человек, - огрызнулась Сенти, одним движением подвинув стул к моей кровати. В другой она держала тарелку с блинчиками с творогом, нарезанные кусочками и залитые с одного бока густой сметаной, с другой - медом. - Рот открой! - скомандовала вредина и засунула мне в рот первый кусочек блинчика до того, как я смогла опротестовать ее действия. - За меня! За Мамбусю! -  Милисент заталкивала в меня уже второй кусок.

                Я жевала, хмуро поглядывая на подруг... Блинчики я любила, особенно с творожком и сметанкой. А отповедь подождет.

      - За господина Нямека, который побеспокоился о столь полезном завтраке, - продолжала Сенти. - За господина ректора... - Я едва не подавилась предыдущим куском. - Ну, не хочешь, как хочешь, - нашла выход зеленоволосая вредина, - сама съем, - и отправила добрых полблинчика себе рот. Дожевали ми с ней одновременно. На тарелочке оставался всего один кусочек. Сенти с философской мармызой разглядывала его какое-то время, но потом заявила:

      - А этот кусочек поминальный, за Оксиурануса девятишкурного, тебе придется съесть, как первопричине экзекуции совершенной.

              Я закашлялась, не зная от чего больше, от первой части развернутого изречения, или же больше от второй. По ходу смаргивания выступивших слез от безудержного кашля, дала волю чувствам:

      - Да что ты мелешь, балаболка?

 Эрилия едва сдерживалась от распирающего ее веселья за мой, кстати, счет. Но Сенти и здесь отличилась:

       - Эх, хорошие были шкуры царские! Ну, в будущем, - уточнила она, вымакивая осиротевший кусочек блинчика то в сметане, то в меде, и, улучив момент, сунула его в рот Мамбе. - Тебе тоже причитается, второпричинная наша. - Затем с визгом рванула из комнаты.

      - УБЬЮ! - понеслось вслед убегающей Сенти. - Вот, как есть, убью. Когда-нибудь. Потом. Может быть, - ударилась в философствование Эрилия, прикрыв глаза и прислушиваясь к вкусовым ощущениям. Она прошлась пальцем по тарелке, собирая на него остатки сметаны и меда, и, сунув его в рот, блаженно замурчала:

      - Класс!

В дверном проеме осторожно нарисовалась «мышута».

        - ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? - вышла я из шока.

        - Ой, да ты ж ничего не знаешь! - Сенти, бабочкой подлетев к моей кровати, заняла свой стул. - Здесь вчера такое было! А ты, как на зло, уснула.

       - Что? - оборвала я неинформативный поток слов.

       - В общем, слушай! - девушка покосилась на слишком спокойную Черную Мамбу. - Когда Мамбочка, - девушка вновь метнула опасливый взгляд на подругу, - принесла тебе букеты, ну, ты ж помнишь? - я согласно кивнула. - Ты уснула, и мы решили сами расставить их по вазочкам. Между ними опять была веточка орхидеи. Две. Без опознавательных знаков. Как всегда. Все было замечательно, пока перед сном Эри не заметила...

       - Пока я не заметила легкого движения одного из цветочков на ветке орхидеи, - закончила фразу Черная Мамба.

       - Но ты ж понимаешь, что с ее реакцией, у цветочка шансов не было, - перехватила инициативу Сенти.

  Я недоверчиво переводила взгляд с одной подруги на другую, начиная подозревать развод, ну, или вариант два: кто-то не дружит с головой.

      - В общем, одна из веточек орхидей с сюрпризом оказалась. Лазутчика к нам подослали! - припечатала, чем-то очень довольная, Эрилия.

           Так, похоже я что-то действительно пропустила. Хотелось подробностей. Очень. Но эти заразы, как сговорившись, вдруг резко вспомнили о занятиях и торопливо засобирались.

      - У тебя все равно сегодня выходной, - бросила через плечо Черная Мамба, вроде это все объясняло. - Ректор распорядился.

      - Все, сдаюсь! Ну, расскажите! -  начала умолять вредин, параллельно так же собираясь.

      - Давай помогу, - подскочила ко мне, неуверенно стоящей, Сенти.

 «Хорошо хоть останавливать не стали» - мысленно пробурчала я.

      - Есть такой зверь, - Эрилия улыбалась, наблюдая за моим упаковыванием, - орхидейный богомол зовется. Белоснежный, как сам цветок, и когда сидит спокойно, ни за что не отличишь от оного. Что-то побеспокоило нашего шпиона, и он едва шевельнулся. Для меня этого было достаточно, чтобы его изловить. - Она самодовольно потянулась.

      - Тогда мы связались с ректором, - вклинилась Сенти, - и начался настоящий Армагедец! Что здесь было... - спешила делиться информацией Милисент. - Ректор каждый цветок чуть рентгеном не просветил. Ну, а богомола пришлось из мертвых поднимать, - Милисент кивнула на Черную Мамбу, - придушила ведь паразита.

      - А нечего в комнаты к порядочным девицам проникать! - парировала Эрилия. - Даже, если интерес к одной. А вернее, если интерес только к одной.

   Я захлопала глазами от неожиданности, а шутница лишь рассмеялась в ответ, наслаждаясь моим обалдевшим видом. Милисент уже пыхтела над моими волосами, хитро-мудро переплетая их в изящную сеточку.

      - Не двигайся, - цыкнула на меня подруга, - мешаешь!

      - В общем, наш общий знакомый, Зира, решил всегда быть осведомленным. Вот и воспользовался ситуацией. Ведь в больничку ректор тебя запретил отправлять, а сюда никак не просочишься. Догадываешься, кто?

      - «Ядовитый»? - я не верила своим словам.

      - Ага, он самый, - подтвердила Черная Мамба. - И за это мэтр с него семь шкур спустил.

      - Девять! - поправила ее Сенти, воюя с неподдающейся косичкой.