Дело второе: Браватта (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 14

Что делать с их с Бельком идеей помощи Бенито? Напроситься на встречу с бароном, вывалить ему все мысли, что табунами галопируют у него в голове, и посмотреть на реакцию? Или выстроить диалог, точнее — использовать проговоренную несколько раз в голове и один раз с Бельком в виде собеседника, заготовку? Или таки признать, что Карла права, и он лезет не в свое дело? Не по рангу дознавателю несуществующей Тайной стражи?

И что делать с Карлой и ее просьбой? А ведь делать, что-то нужно, женщины вообще, а его, в частности, не лучшим образом относятся к мужчинам, которые не в состоянии принять решения. Ох, демоны всех четырех преисподних! Ну все же так хорошо было! Зачем вот эти сложности? И зачем сейчас? Он же собирался, наконец, собрать волю в кулак и закончить работу над книгой! Первой кулинарной книгой с рецептами распавшейся Империи! И вот тебе!

Мерино тряхнул головой, прогоняя уныние, и решил немного пройтись. Раз уж привычное окружение не приносило желаемого результата, нужно было сменить обстановку. Может быть, новые образы и люди смогут проветрить голову от тумана сомнений и сделают мысли четче?

Он быстро заглянул в остерию, сообщил что пойдет прогуляться, накинул подбитый мехом джуббоне и, прихватив с собой трость — скользко! отправился к центру города.

Сольфик Хун строился от побережья, обрастая домами и улочками вокруг стоящего в устье притока реки Рэй замка Инверино. Как и каждое поселение, которое выросло из военного лагеря, а затем превратилось в обиталище множества совершенно не военных людей, город не имел четкого плана застройки, разрастаясь так, как нужно было в конкретный отрезок времени. Позже, когда из крепости с посадами Инверино превратился в город Сольфик Хун, когда он обзавелся вторым кольцом крепостных стен, а разбогатевшие на торговле жители создали городской совет, рост его стал менее хаотичным и даже некоторым образом упорядоченным. От второй стены к третьей, улицы были ровными, как полет стрелы. Всегда можно было понять где кончается одна и начинается другая. Да и дома строились только в соответствии с нормами по высоте и ширине фасадов. От третьего кольца стен посады все еще придерживались заданного плана, но не всегда. Где-то этому мешал рельеф местности, где-то желание хозяина нового дома или имения подкреплялось обильным подношением кому-нибудь из членов совета, — в общем, от третьего кольца стен хаос возвращался в свои права.

Хотя до путаницы Старого города, который тянулся от стен Инверино до второго кольца фортификаций, ему еще было далеко. Шагая по улочкам узким и тесным, своими изгибами, напоминающими причудливый бег лесной речушки, Мерино пытался вспомнить одну вещь. Сколько раз городской совет пытался поставить вопрос перед Советом герцогским, о частичном сносе и перестройке старинных кварталов? Три? Четыре? Никак не меньше! И это только на его памяти! Ответ владетеля города всегда был одним и тем же — нет. Никаких аргументов и доводов. Просто отказ без объяснения причин. Это до крайности злило магистратских, с тоской поглядывающих на другие города герцогства и других провинций, в которых не герцог или барон, а именно совет богатых и влиятельных горожан определял, как и что делать.

А Мерино Старый город любил. И уважал решение прежних герцогов и нынешней грандукессы[16] ничего в нем не менять. Ему нравилось блуждать по тесным закоулкам, каждый раз открывая для себя что-то новое, подчас совершенно неожиданное. Однажды, например, он обнаружил между переулком Жестянщиков (где, к слову, уже давно не было ни одного представителя этой профессии) и Водоносов, лавку, в которой, среди прочего, продавался голубой перец аж из Сатторменаха. Товар был не только редким, но и, мягко говоря, весьма дорогим. А, кроме того, не каждый повар мог грамотно использовать эту пряность — в силу ядовитости оной при нарушении дозировки.

Сейчас же Мерино ничего не искал, просто гулял и скользил глазами по вывескам, снующим туда торговцам и разносчикам, и старательно не думал над мучившими его вопросами. В какой-то момент трактирщик зацепился взглядом за странную деталь, явно чуждую в окружении глухих каменных стен и сомкнувшихся бок о бок домов.

Десяток странного вида мужчин, неуверенно глядящих по сторонам, стояли прямо посреди улицы. Спешащие по своим делам обитатели района огибали их, бросая раздраженные взгляды, но никто не спешил остановится и узнать — какого демона они создали здесь затор.

Мужчины были ярко, крикливо, как-то по-женски, одеты. Высокие, можно даже сказать настоящие гиганты — рост самого высокого превышал два метра. Но не это привлекло внимания Мерино — здоровяков ему доводилось видеть и раньше. У незнакомцев была серая кожа. То есть — натурально серая кожа, будто бы обсыпанная тонким слоем вулканической пыли.

Сбившись с прогулочного шага, трактирщик остановился и стал беззастенчиво рассматривать иноземцев. В глаза сразу бросилось обилие деталей: желтые радужки глаз, крупные черты лиц, забранные в клубок на макушке волосы черного и серого цветов, тонкие и не по-мужски изящные кисти рук, выглядывающие из широких, расшитых цветами рукавов. Странного покроя платья — похожие на халаты с запахом, длиной до середины бедра и широкие шаровары. Обуты иноземцы были в мягкие теплые сапоги, тоже расшитые какими-то узорами. Ясно, что незнакомцы откуда-то с юго-востока, но это все что могла сообщить логика. Подобных серокожих ему еще не доводилось встречать.

Заметив внимание к ним, самый высокий чужак широко улыбнулся, сверкнул неестественно белыми на фоне серой кожи зубами и приветственно поднял руку.

— Господин! Прошу помощь вам!

Мерино не сразу сообразил, что иноземец не предлагает помощь, а просит о ней. Просто не очень хорошо владеет сегером[17]. Да еще и путает местоимения. Улыбнувшись в ответ, Мерино в три широких шага приблизился к серокожим.

— Мерино Лик, трактирщик. — тщательно выговаривая слова, представился он. Чуть склонил голову, поскольку не представлял с каким сословием имеет дело. — Буду рад помочь.

Ему было безумно интересно узнать кто эти люди.

Серокожие посмотрели на него, не меняя выражения лиц, явно не понимая ни слова, а вот высокий, после его приветствия, радостно вскинул руки.

— Жайла Цаарил! Вы потерять путь! Мы помогать вам?

Мысленно переведя реплику: “Мы потерялись! Вы поможете нам!” и додумав, что этот самый Цаарил был божеством чужака, которого тот сейчас благодарил за неравнодушного местного жителя, Мерино кивнул.

— Очень постараюсь. А куда вы шли?

— О! Вы смотреть наш город! Просто шли, найло Цаарил! Потом смотреть — не видеть назад! Толмач быть, потом нет быть!

Серокожий старательно выговаривал слова чужого для него языка, но все равно получалась полная тарабарщина.

— Кто вы такие? — спросил Мерино, решив для начала выяснить это. Подумал и слегка упросил вопрос: — Откуда вы? Какая страна?

Иноземец выслушал, кивнул, дескать, понял и стал медленно, сопровождая слова жестами, говорить.

— Вы — цурандари.

Серая рука указала на собственную грудь.

— Такой народ. Далеко!

Руку взлетела и указала куда-то на восток.

— Очень плыть много. Владыка ваш послы!

И выжидательный взгляд на трактирщика.

“Так, понятно. Какие-то цурандари, с востока. Послы… Торговые послы? Вряд ли. Владыка какой-то их послал. Значит, в Инверино. Но как послы с Востока оказались здесь одни и без толмача?”

В свою очередь кивнув, Мерино стал говорить, старательно сдерживая смех — до того нелепо звучала его речь:

— Правитель наша страна ехать вы?

И рукой указал на троицу чужаков.

— Так! — радостно воскликнул здоровяк. — Так! Наша страна правитель!

— Я, — касание ладонью своей груди, — вас вести правитель. Вы — идти за мной.

— Жайла Цаарил! — с совершенно понятным облегчением выдохнул его собеседник. Повернулся к своим спутникам, выдал совершенно птичью фразу и вновь обратил взгляд на Мерино.

— Вы готовы! Благодарность много вы быть!