Милосердие (СИ) - "kakas" - Страница 12

Казалось, что Граймс специально игнорирует Нигана. На деле Рик просто не знал, чего тот от него хочет. Доктор подсел за соседний стул и развернулся лицом к Граймсу. Он закинул локоть на высокую спинку, его колени уперлись в чужое бедро. Лицо Нигана было слишком близко и Граймс почти ощущал чужое дыхание на своей щеке. Флегматично окуная мясо в растекшееся яйцо, Рик просто ждал.

— Грех отказываться от твоей стряпни, — Ниган вытянул бекон двумя пальцами из-под вилки Граймса. — Скажи-ка, лейтенант, а когда ты понял, что не по девочкам?

Едва поднеся ко рту отломанный кусок хлеба, Рик бросил его обратно в тарелку.

— Давно, — Граймс шумно выдохнул и принялся возить мякишем по остаткам желтка. — Во сколько это обычно бывает.

— И никто не знал? Даже супруга? А может, сынок уже догадался?

— Никто, кроме того парня, — доев, полицейский откинулся на спинку стула и вытянул сигарету из чужой пачки. Лори была слишком зациклена на себе и редко могла увидеть дальше собственного носа. Холодность мужа она объясняла чем угодно: от усталости до импотенции. Порой ей казалось, что он не хочет конкретно ее. Однако Рик Граймс просто не хотел женщин. — А что насчет тебя?

Рик выпустил дым перед собой и сыто потянулся. Скрывать было уже особо нечего.

— Меня хватит на всех.

Краем глаза Рик уловил всю ту же самодовольную улыбку. Граймсу не хотелось выяснять, со сколькими пациентами док уже переспал и переспал ли вообще. Его не трогала история об умершей жене, и даже если бы Ниган сам подталкивал его к таким вопросам, то Рик никогда бы их не задал. Стремление узнать что-то подобное — это всего лишь желание подтвердить собственную исключительность для кого-либо. В частности, для Нигана. Рик не верил в свое особое положение — для этого было слишком мало поводов.

— По-моему, это вне твоей врачебной компетенции, — усмехнувшись, он наконец-то поворачивается лицом. Было очевидно, что аппетиты Нигана удовлетворить слишком сложно. Рика не удивить новостью, что врач ходил налево, что ему нравятся и те, и эти. И даже если бы док оказался отцом целого выводка внебрачных детей — это тоже не стало бы неожиданностью. Отчего-то Рик не мог доверять этому человеку до конца — он слишком явно ощущал, что тот испытывает то же самое.

— Вне моей врачебной компетенции баюкать по ночам съехавшего с катушек копа, — Нигана не смутило, что после этой фразы Рик слегка скривил губы. Однако ощущения неловкости больше не было — врачу это показалось забавным и немного странным. В какой промежуток времени наступил тот момент, когда Рик Граймс стал чувствовать себя слишком свободно? Ниган уловил, что это его нервирует и подкупает одновременно. — Но мне понравилось.

— Подбросишь до дома? — пробежав взглядом по чужой улыбке, Граймс встал из-за стойки. Увернуться от рук терапевта было невозможно и вот они снова липнут и хозяйничают по голому торсу. Рик нашел это приятным — он слишком долго был один. Настолько долго, что принял собственное одиночество за норму и теперь, когда Ниган медленно, но верно вытаскивал на поверхность другую его сторону, не всегда мог быть уверен, насколько правильно он себя ведет.

— Если скажешь, что тебе все это охренеть как нравится, — врач запрокинул голову и обнажил ровный ряд зубов. Угрюмый и непредсказуемый Рик Граймс, которого ему вздумается трогать везде, где заблагорассудится — слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Лейтенант кивнул и в подтверждение уложил ладони на плечи мужчины. Он не отталкивал его и не притягивал ближе — просто стоял, растягивая момент. Нашел бы он подобное чем-то приятным, если бы на месте терапевта был кто-нибудь другой — Рик не знал наверняка. Легко огладив врача по шее, полицейский все же высвободился из хватки.

Лейтенант сгреб свои грязные вещи в мусорный пакет, собрал всякую мелочевку и надел часы. Его телефон, документы и бумажник обнаружились в вазе на коридорной тумбочке. Не желая привлекать еще больше внимания соседей, мужчина застегнул на голом теле свою любимую куртку. Светлый воротник из овчины был измазан кровью.

Он долго переминался с ноги на ногу, пока Ниган собирался. Наконец-то мужчина спустился со второго этажа, держа подмышкой несколько объемных папок, которые не поместились в планшетку. Странно было видеть его таким: без неизменной куртки-косухи и в рубашке. Заметив легкое замешательство Рика, психотерапевт довольно улыбнулся. Он знал, что волей-неволей полицейский его оценивает.

— Между прочим, я чертовски востребованный хрен в вашем департаменте. Как раз закину еще один отчет по тебе, — снятая с машины сигнализация тихо пискнула. — Тебе бы не помешало наведаться туда. Но это может подождать.

Их дома действительно были близко друг от друга. Кивнув на прощание, Рик ненадолго замер перед дверью на крыльце и в конце концов нерешительно повернул ключ. Дом был пустым и темным. Не пахло бобовым супом, не слышалось возни на втором этаже, где были расположены все спальни: его, Карла, Джудит. Желая уйти отсюда поскорее, Граймс переоделся. Он не знал, что делать с домашними штанами Нигана и попросту отправил их в стирку.

По дороге в больницу мужчина не сдержался и заехал в пару магазинов. Он точно не знал, что Карлу можно, а что нельзя: корн-доги, конфеты, мороженное, чипсы, разноцветные пастилки, фрукты. Что-нибудь, да подойдет. В конце концов Карл все еще ребенок.

Когда старший лейтенант расписывался в журнале посещений, он увидел, что Лори была здесь сегодня. Скорее всего, женщина уже ушла. Но даже если это не так, Граймс был готов встретиться с ней — лишь бы это положило конец их разногласиям хотя бы на время выздоровления сына. К счастью, палата оказалась пуста. Мальчик еще не приходил в себя и просто лежал на койке под мерный писк аппаратов.

Пакеты оставлены на тумбе, в руках у мужчины книга, которую он купил специально для сына. Прокашлявшись, Рик начал негромко читать вслух. Он знал, как сильно Карлу нравится эта серия: он перечитывал все вышедшие книги раз за разом — довольно типично для обычного подростка.

Незаметно для себя мужчина задремал. От многочасового марафона в горле першило, глаза слипались. Чья-то рука дотронулась до его колена — резко вынырнув из сна, Рик вздрогнул.

— Пап?

Рик неловко вскочил со стула, опрокинув под ноги чтиво и навалившись на ребенка. Он зарылся лицом в его шею и крепко сжал мальчика. Ком подступил к горлу, но перед сыном не страшно быть слабым, по крайней мере сейчас. Мужчина обхватил ладонями его лицо, рассматривая и убеждаясь, что все это по-настоящему. Он не мог сомневаться в том, что Карл вернется к нему: такие тревожные мысли были для Рика слишком тяжелыми и мучительными.

— Скоро поедем домой, Карл, мы скоро поедем домой.

========== Глава IX ==========

Комментарий к Глава IX

Прошу прощения за опечатки, которые тут непременно где-нибудь да будут

Рик выглянул в окно: Джорджия — не то место, где перед зимними праздниками выпадает снег. Голые деревья и редкие огоньки рождественских гирлянд — больше ничего.

Мужчина затянул галстук — строгая форма шла ему куда больше, чем простой пиджак. Прошло три недели с момента трагедии: время траура миновало и теперь общественность приготовилась встретить своих героев. Граймс пригладил бороду перед зеркалом, смахнул волос с плеча и поправил ворот форменной рубашки. Ему доставляло мало удовольствия выступать перед людьми, однако не смотря на это, слово давалось именно ему. Порой слишком прямолинейный, он умел говорить правильные вещи, и он имел свою власть над слушателями.

Рику не нравилось условие обязательного присутствия: все свои дни он проводил в больнице с сыном. Сегодня с него должны снять бинт. Граймс знал, что в пустой глазнице будет лишь бурое пятно, никакого намека на бровь или подвижность прилегающих мышц. Он хотел увидеть это лично, увидеть это первым.

***

Главная городская площадь встретила его шумной толпой. Капитан и другие служащие уже стояли у края трибуны. Мэр начал свою речь: он говорил долго и вдохновленно, в конце концов это его работа. После минуты молчания их пригласили подняться на кафедру. Под звуки военного оркестра Брэд первым отдал честь и только после этого все остальные взмахнули своими белыми перчатками. Граймс устало смотрел перед собой: из мыслей о сыне его не могла вырвать даже прикрепленная к груди медаль. И если бы капитан не кивнул ему, пригласив сказать пару слов, Рик бы так и остался стоять, прямой и напряженный.