Миражи времени (СИ) - Абиссин Татьяна - Страница 3

Сквозь вой ветра и волн до него доносились треск ломающегося дерева, предсмертные стоны. Кого-то придавило в трюме, кто-то напоролся на острие крюков для снастей, кого-то смыло за борт. Потом наступила темнота.

Принц Чарисс очнулся от того, что по щеке скользнула теплая нежная чужая рука. Лица склонившегося над ним человека он не смог разглядеть, но почувствовал исходящую от незнакомца заботу. Наполненный ароматами трав воздух, удобное, хоть и не похожее на кровати во дворце, ложе, жар от потрескивающего костра — все говорило, что он в безопасности. Лба коснулась приятная прохлада. Уже знакомые умелые руки сменили повязку. Почему-то он был уверен, что эта женщина. Пошевелившись, Чарисс хотел поблагодарить незнакомку за заботу о нем, но строгий женский голос произнес:

— Для чудом выжившего человека вы слишком торопливы. Вам еще рано говорить. Я несколько дней потратила, чтобы исцелить вас. Надеюсь, вы не сделаете мои труды напрасными!

Чарисс медленно раскрыл глаза. Он лежал в небольшой комнате, в центре которой ярко пылал очаг. Стоявшая у изголовья его кровати девушка мягко улыбалась. Отблески огня играли в ее каштановых волосах, стянутых в две тугие косы прочной серебряной нитью. Большие, чуть раскосые глаза цвета молодой листвы следили за ним с нескрываемой заботой. Зеленое платье казалось простым по сравнению с нарядами придворных дам, но удивительно шло девушке, подчеркивая стройность ее фигуры. На миг ему показалось, что он видит одну из сирен, которые, согласно преданиям, появляются в море, чтобы сбивать с пути моряков. Но в девушке не нашлось ничего опасного. Напротив, ее окружала несвойственная обычным людям аура добра и света.

— Кто вы? — всё-таки произнес он вслух. Ни о чем не хотелось думать, особенно о собственной команде, которая навсегда осталась там, у скал. Каким чудом он выжил, и зачем боги его спасли? Как этой девушке удалось вытащить его и вернуть к жизни?

Множество вопросов готово было сорваться с языка, но тут Чарисса пронзило видение, вспыхнувшее в воспаленном лихорадкой разуме. Принц стоял на скалистом обрыве, камни под ногами осыпались один за другим, казалось, что спустя секунду его поглотит бездна. Но чьи-то руки нежно обняли его, и Чариссу показалось, что он, подобно птице, обрел крылья, и никогда больше не упадет …

— Я целительница этих земель. Мое имя — Раминей, — прямо ответила девушка. — В моей семье способность лечить людей передается от матери к дочери. Но я не творю чудеса, вся моя сила в знании трав и их свойств.

Уже месяц, как от принца не прилетало ни весточки. Сначала Аджар презрительно кривилась: этот наглец посмел отказать ей, когда она сама предложила ему свою помощь и силу. Что ж, море усмиряло и не таких! Но вскоре девушка затосковала. Какой бы могущественной колдуньей она не была, никому не под силу справиться с собственным сердцем.

В магическом шаре отражались знакомые серые глаза. Невозможно! Как он смеет так счастливо улыбаться, когда ее нет рядом? Кто этот человек, на которого Чарисс смотрит с такой нежностью? Аджар стиснула руки. Нет, еще ничего не кончено. Она не позволит…

Принц в одиночестве сидел на берегу, безучастно глядя, как волны набегают на песок, оставляя белые дорожки пены. Сегодня он впервые пожалел, что остался в живых. Может, ему лучше было бы сгинуть вместе со всей командой?

Небольшое поселение, в котором он случайно оказался, и его люди, не подходили под описание «дикари», которое часто использовали к жителям Дальних земель королевские мореплаватели. Здесь нет разделения на богатых и бедных, и люди не знают блеска золота. Главной ценностью для них служит взаимовыручка и сплоченность. Этих людей оклеветали придворные крысы, называя «невежественными исчадиями ада». Живя в согласии с природой, жители Дальних земель сумели сохранить те крупицы истины и добра, о которых давно забыли в более развитом обществе.

Но Чарисса все больше тяготило его собственное положение. С детства привыкнув к богатству, трудно не отдавать приказы, а просить или делать все самостоятельно. Простые люди по-прежнему относились к нему, как чужаку, и даже благосклонность целительницы не смогла изменить отношение людей. Порой даже принцу казалось, что теплый взгляд Раминей, обращенный в его сторону, только ухудшает, а не улучшает дело. И вскоре он догадался, почему. Оказывается, девушка с рождения предназначена в жены сыну вождя Вирсу. Тот же успел возненавидеть гостя за то, что жрица уделяла ему больше внимания, чем своему нареченному.

С утра мужчины отправились в море за уловом, но, сколько бы Чарисс не предлагал свою помощь, его лишь сухо благодарили и не брали с собой. Опечаленный, он возвращался в деревню, когда почувствовал сильный запах дыма.

— Помогите! — закричал высокий женский голос, и Чарисс бросился туда, откуда доносился крик. Высокий дом лизали языки пламени, и вокруг стопилась толпа женщин и стариков.

— Что произошло? — жар опахнул лицо.

— Иди, откуда пришел, чужак! Не мешайся! — заворчал кто-то из толпы.

В трех шагах от жилища стояла заплаканная женщина. Две других крепко держали ее, не давая броситься в огонь.

— Бедняжка, они с мужем так долго мечтали о дочке, и теперь… Говорят, не следили за очагом, от выпавшей головешки вспыхнули циновки. К сожалению, уже слишком поздно.

Принц не видел перед собой ничего, кроме задыхающейся от недостатка воздуха девочки. Возможно, когда жрица спасла его от смерти, ему передалась часть ее способностей: он как наяву увидел дрожащую худую малышку, сжавшуюся в комочек. Юноша не слышал людей, кричавших ему вслед:

— Глядите! Это же тот самый чужак, которого принесло море. Брось, это же не твое дело!

Накинув на голову плащ, Чарисс в три прыжка оказался в доме. Доски угрожающе поскрипывали под ногами, нестерпимый жар обжигал лицо и руки. Прислушавшись, он различил тихий плач, и бросился к смутно виднеющейся в дыму двери. Та оказалась наглухо запертой.

Проклиная беспомощность, Чарисс вытащил из сапога клинок и вонзил в дерево. Ему стало страшно. Смерть, не получив свою жертву при кораблекрушении, казалось, преследовала его по пятам. Но этот ребёнок, в отличие от его мертвых товарищей, пока все ещё жив, и, значит, Чарисс должен постараться спасти его.

Тут дверь под сильным ударом поддалась, и он осторожно прижал к себе испуганную малышку. Обгоревшая ладонь перестала чувствовать боль, в висках утихла кровь, страх исчез. Выбив окно, Чарисс с ребенком на руках выпрыгнул во двор.

Дальнейшее он помнил смутно. Женщины с криками бросились к нему, кто-то принес воды, кто-то забрал девочку. И только на следующий день принц узнал у Раминей, что девочка, которую он спас — младшая дочь вождя и сестра Вирса.

— Рина говорит только о тебе, постоянно называя тебя нашим спасителем. И пусть мало кто разделяет ее мнение, но, по крайней мере, Вирс изменил отношение к тебе. Он даже сказал, что если я тебя… люблю, то он простит мне ранний обет.

— А ты любишь? — обернувшись, Чарисс с волнением заглянул в зеленые глаза, о которых последние дни старался не вспоминать. Он вдруг понял, что боится ее ответа и ждет так, будто от этого зависит вся его жизнь. Зачем лгать себе? Ни к одной девушке прежде он не испытывал ничего подобного. Словно невидимая нить навсегда связала целительницу и спасённого ей человека.

— Я думаю, что наша встреча не случайна. Хочу стать ближе к тебе, — смутилась девушка и отвела вспыхнувший взгляд.

Принц сжал ее руку:

— Это — не ответ, которого я жду. Знаешь… В бушующем море мне пришлось встретиться со смертью. Она подкралась так близко, что проще всего было отказаться от борьбы. Но я до последнего цеплялся за жизнь, чувствуя, что кто-то будет очень страдать, если я умру. В лихорадочном бреду я видел прекрасного ангела, который держал меня за руку и помог вернуться к жизни. Как бы нелепо это не казалось, но мы сначала встретились в мире моих грёз, и лишь потом наяву. Но я понял, что люблю, именно там, за гранью реальности.