Спасибо деду за Победу! (сборник) - Махров Алексей - Страница 25

– Хорошо, только быстро! К крыльцу подъезжай! Да не шуми, а то разбудим полдеревни…

– Не маленький, понимаю… – Пасько ушел быстрым шагом. А я повернулся к Петру.

– Ну, чего стоим? Кого ждем? Вперед, родной, на погрузку!

К моменту, когда Пасько подогнал к крыльцу большую телегу, запряженную двумя здоровыми лошадьми, мы успели вытащить к калитке шесть мешков с зерном. Рядом с этой кучей примостился узелок с разносолами со стола пана старосты и сам староста.

– Откель такой экипаж? – спросил я деда. – Махнул на кобылу?

– Реквизировал! – не стал вдаваться в подробности Пасько. – Давай грузиться! О! Пан староста, какая встреча! Ладно, потом покалякаем… Сажай его сверху, Игорь! Эх, пустить бы сюда красного петуха, да баб с детишками жаль… Столько лет рядом жили, я их друзьями считал… Сволочь эту, старосту, писать и читать по-русски учил… А они вот как со мной… Ладно, поехали!

– Погоди, старик! Надо комсомольца с дуба снять. Нехорошо так оставлять. За Петром присмотри, чтобы ноги не сделал, а я быстренько…

Срезаю веревку и пристраиваю тело между могучих корней. Молодой совсем парень… был. Жаль, что похоронить по-человечески некогда. Что уж о нем говорить, если в паре километров отсюда несколько сотен погибших лежит?

Возвращаюсь к телеге и пристраиваюсь бочком, чтобы одновременно видеть старосту и Петра. Впрочем, староста надежно связан, а парня я нейтрализую, снова взяв в руку ленточку от запала гранаты.

– А он не выглядит очень старым… Неужели этому дубу больше пятисот лет? – мимоходом спрашиваю Игната.

– Почему ты так подумал? – удивленно оборачивается ко мне Пасько.

– Так на нем вроде татар повесили, нет? А когда у нас татары на Русь приходили?

– Ах, ты об этом… – рассмеялся старик. – Да, повесили… Татар… скупщиков шерсти и мяса, двух купцов из Казани. В конце прошлого века повесили – что-то они с местными торгашами не поделили, вот те их и подкараулили.

И опять, как прошлой ночью, трясусь на телеге в полной темноте. Как дед умудряется что-то видеть – загадка. Даже приметный ориентир – гнутую березу, я пропустил. Увидел Петр.

– Кхм… – робко кашлянул он. – Уважаемый, там в лесу…

– Ах да! – спохватываюсь я. – Дед, тормози!

Аккуратно освобождаю Петра от привязанной гранаты. Отпущу дурака, я ведь не фашист, чтобы пятнадцатилетних пацанов убивать. Погибший Федор – несчастный случай, стрелял-то я по ногам.

– Значит, так: ты мне помог и теперь свободен! Только мне больше не попадайся! И язык за зубами держи! В твоих же интересах молчать, а то ведь свои тебя не простят за то, что помог Матвея и Андрея убить и старосту похитить. И не дай бог, ты на нас погоню наведешь! Никакие немцы тебя не защитят – вернусь и всех поголовно вырежу, а деревню спалю к ебеням! Понял?

– Да! – грустно ответил парень. – Можно идти?

– Ступай, хлопчик, ступай!

Петр скрылся в темном лесу. Пасько тронул лошадей и удивленно покрутил головой:

– Не ожидал от тебя…

– Надо было зарезать?

– Ты странный парень, Игорь… Говоришь и ведешь себя, как взрослый, – старик замолчал, не став развивать мысль. Зато лежавший рядом пан староста начал ворочаться и мычать. Пришлось легонько ткнуть его в раздробленную ключицу. Взвыв, на этот раз от боли, мужик правильно понял мой добрососедский жест и больше не пытался разговаривать через кляп.

Через пару минут Игнат спросил:

– Куда ехать-то?

– Пока на старое место, а там посмотрим. Наши должны были другое укрытие найти. Только ты так езжай, чтобы следы…

– Не бойся, проеду так, что никто на вас не выйдет!

– Вот и хорошо! – немного успокоился я. – Ты пожрать не хочешь? Староста угощает!

– Нет, Игорь, как-то не до этого… – снова впал в задумчивость старик.

– Ну, как скажешь, а я, пожалуй, перекушу. Уж больно завлекательно колбаска пахнет, а у меня с полудня, кроме крохотного бутербродика, ничего во рту не было.

Запустив руку в узелок, нащупываю круг колбасы, вытаскиваю и уже примериваюсь отрезать, но вовремя вспоминаю, что я сегодня делал этим ножом… Ладно, тогда оторву… Не рвется, зараза!.. Пришлось кусать от целого круга, заедая отломанной от каравая горбушкой. На гарнир достал соленый огурец. Простая деревенская еда пошла на голодный желудок лучше всяких деликатесов, и я так увлекся процессом, что опомнился только тогда, когда отгрыз полкруга. А ведь надо и ребятам оставить, не одним же зерном им питаться. С сожалением убираю еду – только во вкус вошел.

Надо же! Пока жрал – не заметил, как мы свернули с дороги. Опять Пасько вез меня по каким-то тропкам, где кусты царапали бока лошадям, а телега цепляла бортами деревья. Да уж – с таким «сусаниным», как Игнат, мы имеем реальный шанс не попасться на глаза никому.

– Слушай, дед, а ты вот так «по-партизански», лесами, можешь нас к Киеву вывести? – полушутя-полусерьезно (чем черт не шутит?) спросил я.

– Нет, до Киева не выйдет, а вот до Острога – вполне! – серьезно ответил Пасько. – Тут всего-то тридцать километров. И там Красная Армия. По крайней мере – с утра была.

– Хм… Как узнал? – удивился я, торопливо прикидывая варианты.

Тридцать километров – за ночь можно пройти… Ага… если ты здоров, а у меня раненые. Все равно – там наши, и можно сбегать за помощью! Неужели вояки откажутся спасать детей? Нам и нужно-то три-четыре грузовика. Ну, пять… И броневик с пулеметом, чтобы по дороге никто не обидел… Блин, какой броневик, если тут немецкие танки шастают? Выходит, и нам в прикрытие танки нужны? Ептыть – это ведь целая войсковая операция получается… Мать-перемать! Вполне могут отказаться. Доказательств-то у меня нет. Мало ли что буровит какой-то подросток? Будь я на месте советского командира, к которому пришел некий подозрительный пацан с требованием спасти «кого-то там», – послал бы, не задумываясь. Тем более что нашим явно не до «спасения рядового Райана» – фашисты прут, как паровой каток. Значит, надо пробиваться самим!

– Так инфа точная?

– Что? – переспросил дед.

– Я говорю: информация верная? – повторил я, проклиная свой дурной язык, с которого постоянно слетали непонятные для окружающих слова.

– Не знаю, – качнул головой старик. – Я слышал, как Панас деревенским сказал: в Остроге краснюки окопались, но скоро германцы их оттуда вышибут.

– Понятно… – огорчился я. – Сообщение агентства ОБС…

– Игорь, ты иногда очень странные выражения употребляешь! – вполголоса заметил Пасько.

– А… бывает, да… Не обращай внимание, дед! Это шутка такая: ОБС – одна бабка сказала. Да и кто такой этот Панас? Мало ли где и что он услышал? Как его спросить?

– Спросить-то легко, Игорь! – усмехнулся дед. – Вот сейчас остановимся в укромном местечке и поспрашиваем…

– Так это пан староста? – догадался я. – А чего – в укромном? Доехали бы до места, а уж там…

– Эх, Игорь… – вздохнул старик. – Я его хочу допросить с пристрастием! А там дети, как при них?

– Пытать, что ли, собрался? – рассмеялся я. – Любите вы, белая кость, эвфемизмами жопу прикрывать! Впрочем, ты прав – даже если все мои ребята успели на новое место перебраться – шуметь там ни к чему. И так уже по полной засветились.

– Странный ты парень, Игорь… – опять завел шарманку Пасько, но сразу смолк, поняв, что повторяется.

А я через пять минут начал бороться со сном. Он навалился как-то сразу, накрыв, словно тяжелое свинцовое одеяло. Разные факторы сработали в комплексе – тут и откат после многочасовой беготни с нервотрепкой, и сытный ужин, и укачивающее действие транспорта. Глаза не то что слипались, они просто захлопнулись после очередного моргания и уже не желали открываться вновь.

– Дед, нам далеко еще?

– Нет, километр, может, полтора… Правда, по лесу, так что небыстро. Да и с Панасом дела надо порешать… Ты, смотрю, совсем сонный! Так покемарь, пара часов есть.

Не в силах бороться, я улегся поудобней, пристроив винтовку под рукой, а пистолет перевесив на живот. Отрубился мгновенно, едва успев положить голову на мешок с зерном.