Джейя - Си Веранда - Страница 67

Влада не поняла, был ли это подарок или временная аренда, но уточнять не стала, склоняясь в уме ко второму варианту. Принять такой дорогой подарок ей бы не позволили ни совесть, ни мировоззрение. Клипсы и кулон на фоне черного платья смотрелись великолепно. Не хватало лишь одного — красной помады. Она нашла в ящичке столика нужный цвет и сотворила себе сочные ягодные губы.

— Вот теперь я готова к поездке на бал! Где мои хрустальные туфельки?

Она отыскала в гардеробной черные сандалии на небольшом каблучке и надела. В принципе наряд полностью скрывал ее ноги, потому цвет обуви большого значения не имел. Она вспомнила, что ранее видела в одной из коробок подходящую наряду театральную сумочку, она отыскала ее и вышла из комнаты-шкафа, не позабыв захватить помаду. Посмотрела на Эрика, сообщая глазами о готовности.

— Ты расскажешь мне о хрустальных туфельках в машине, а также все про большие планы некоего Наполеона. И еще ты задолжала о Шерлоке. А сейчас мы опаздываем, пусть не на бал, но в другое прекрасное место.

— О-о, это меня ты называешь любопытной? Может, ты заразился от меня?

Эрик рассмеялся.

— Ты надел черное, чтобы быть со мной на одной волне?

— Про волны ты мне тоже расскажешь. Но да, я хотел, чтобы мы выглядели парой, джейя. Идем же скорее. — Он прихлопнул ее по заднице, поторапливая к выходу из комнаты.

Пересказав Эрику «Золушку» в кратком изложении, взлет и падение Бонапарта, не забыв вставить и про Кутузова, задавшего ему перцу, а также детально объяснив значение выражения «быть с кем-то на одной волне» (ну и, конечно, дав обещание рассказать о Холмсе как-нибудь потом), Влада и не заметила, как блестящая капсула, что здесь машиной зовется, остановилась в центре города, причем совершенно другого.

— Где мы? — спросила она, пребывая в легкой прострации. В окно она увидела город будущего: белый камень, стекло, металл. Абстракционизм и космо-дизайн царили повсюду.

— Мы в западном Эйдерине.

— Но здесь не менее прекрасно! Ты описывал его как район для обычных граждан, я представила себе все по-другому.

— Вот так и живут простые граждане, Влада. Перед тобой современный Эйдерин во всей своей красе. Нам пора, через десять минут начало.

— Начало чего?

Он не ответил, просто взял за руку и вывел ее из машины. Она ступила на белый мрамор и… ей пришлось запрокинуть голову. Они стояли на площади перед большим величественным зданием. Оно было настолько впечатляющим, что Влада, кажется, раскрыла рот и не сразу поняла, что нужно бы его прикрыть. Самое близкое сравнение, что она могла бы подобрать, это оперный театр в Сиднее — белое огромное здание сложного дизайна, которое если увидишь на картинке однажды — никогда не забудешь.

— Что это, Эрик?

— Это Государственный театр, Влада. Сегодня вечер искусства.

— О-о-о, я почти угадала.

Эйдеринский театр был, конечно, не очень похож на австралийский аналог, но для описания особенностей этой архитектуры в ее словарном запасе не хватало технических терминов. Все что она могла сказать про него: мощный, величественный, невероятный, сложный, с асимметричными стенами из стекла и камня и огромной куполообразной зеркальной крышей с изогнутыми линиями. Максимум изгибов и минимум прямых. При этом все было дизайнерски продумано и выглядело гармонично. Невероятно! В общем, надо видеть, а лучше фотографировать. «Кстати, — задумалась она, — а фотоаппараты у них есть?»

— Влада, нам пора, — окликнул Эрик.

Она очнулась от остолбенения. Они поднялись по широкой белой лестнице, ведущей к главному входу в Государственный театр.

— Ощущаю себя красоткой.

— Я рад осуществлять твои детские мечты, — сказал он и горделиво улыбнулся.

«Надо будет рассказать ему про яичницу. Он оценит», — промелькнуло в ее голове.

Изнутри здание впечатляло не менее — просторный холл с натертым до блеска мраморным полом, кстати, не белым, а серым со светлыми прожилками. Свисающая с высокого потолка стеклянная люстра в несколько этажей, состоящая из тысяч тонких стеклянных трубочек. Пространство немного напоминало элитный торговый центр с эскалаторами, стеклянными балконами и причудливым освещением. Влада сразу заметила секьюрити — мужчин в строгих одеждах с сосредоточенными лицами. Но разглядеть красоты внимательно не успела — Эрик настойчиво уводил ее в заданном направлении. Они вместе поднялись по эскалатору на второй, третий, а потом и четвертый этаж и далее вошли в отдельную ложу. Вероятно, это была vip-ложа, так как, несмотря на наличие десяти сидячих мест, более тут никого не было.

Влада расположилась у края, Эрик подсел рядом. Вошел мужчина преклонного возраста и вручил программку и два неизвестных прибора. Пожелав ярких впечатлений, он удалился. Влада рассмотрела странный предмет и догадалась, что это аналог театрального бинокля. Приложив его к глазам, она оценила преимущества: он прекрасно увеличивал на внушительном расстоянии, при этом она смотрела в него двумя глазами. Ей вовсе не приходилось ни щуриться, ни вглядываться, ни тем более что-то на нем подкручивать.

Зрительный зал был полон и походил на привычные театральные залы, только вот был очень-очень большим, схожим по величине со стадионом. Влада не бывала в театрах таких размеров, хотя допускала, что все же и в ее мире существуют подобные. Зал был красным; кресла, ковры в проходах, занавес — все хором кричали, что это храм искусства. Отчетливо выделялись партер и амфитеатр, в общей сложности не менее семидесяти рядов, а то и восьмидесяти. От самой сцены до последнего ряда амфитеатра тянулись пять восходящих проходов, устланных ковровыми дорожками. На уровне третьего, четвертого и пятого этажей располагались ложи. Некоторые из них были полными, в других находились по двое-трое зрителей, по-видимому, то были места для самых состоятельных. Закрытый занавес был гигантским — страшно представить, какой величины пространство он скрывал. «Понятно, почему возможен зал таких габаритов, — подумала Влада. — Без подобных супербиноклей половина зрителей ничего бы не увидели со своих мест».

— Почему здесь все красное? Я удивлена, — поделилась она мыслями.

— Это традиция, издревле красный считался цветом лицедейства. Театральные законы отличаются от общественных.

— О чем будет спектакль?

— В основном на сцене ставят истории из прошлого. Тебе будет интересно, я уверен. Спектакль называется «Тит Победитель».

— Очень символично. Познакомлюсь с твоими родственниками.

Свет погас, негромко ударили в гонг — в зале воцарилась тишина. Слабый луч осветил участок занавеса, и тот раскрылся. На сцене в полумраке клубился дым, в котором двигались тени. Заиграла негромкая, постепенно нарастающая по силе музыка, она была сказочно прекрасна. «Что это за инструмент? — задумалась Влада. — Может, орган?» Следом вступил другой. «Арфа? — уловила она знакомые звуки. — А вот сейчас подхватила флейта». Сцена осветилась сильнее, и будто ниоткуда появился высокий черноволосый юноша прекрасного телосложения в кожаных доспехах с деревянным мечом.

— Это Тит, — шепнул Эрик.

Юноша начал арию красивым баритоном. Он пел о родителях и брате, о том, что мечтает определиться и отправиться в путешествие.

— Они будут петь? Это опера?

— Смотри. — Он кивнул в направлении сцены.

Затем появилось множество людей, одетых в нечто наподобие крестьянских костюмов европейского средневековья. Они танцевали в неистовом вихре, под звуки беспокойной музыки, в которой солировали ударные. Тем временем Тит незаметно удалился.

Декорации сменились, и зрителям представилась изба, довольно-таки типичная для стародавних времен ее мира — с печью, столом, деревянными лавками, настилом вроде кровати. Появились новые актеры — отец и мать Тита, а также брат со светлыми волосами и сестра с черными. Отец был строг с детьми, он учил, как следует жить и что им всем делать.

Закончилось сцена бегством блондина из деревни, и отец с Титом отправились на его поиски. Актеры пели и танцевали, декорации и спецэффекты были умопомрачительными. Участники шоу передавали друг другу кумарун во время спектакля, и он перелетал из стежа в стеж синими, красными и зелеными потоками.