Ожог (СИ) - Михлин Наташа "Passion_fruit" - Страница 22

Дверь распахнулась, и в помещение ввалились трое полуголых парней, хохоча и хлопая друг друга по потным спинам. Плечо одного из них уродовали жутковатые шрамы. В остальном же он ничем не отличался от остальных, разве что обладал более могучим телосложением.

Со дня смерти Тони Старка мы оставались в Нью-Йорке две недели. За это время произошло две важные вещи. После долгих телефонных переговоров на различных языках Джеймс Барнс перестал числиться в розыске и получил новые документы, горько пахнущие печатным станком. Доктор Беннер доработал свой старый патент, создав тонкий прочный материал, совершенно имитирующий человеческую кожу. Зимний солдат окончательно канул в прошлое.

Сидя за гончарным кругом, я внимательно следила за толщиной стенки маленького кувшина. Душно. Встав, чтобы открыть окно, я внезапно потеряла равновесие и схватилась пальцами за край стола. Да что со мной такое? Уже некоторое время меня преследовали такие вот странные приступы. Я отдышалась и тут заметила старую Новогоднюю открытку с пухлым ангелом, прикрепленную к стене. О, Боже!

Позже, вечером, собрав волосы в высокий хвост, я рассматривала себя в зеркало. Почистив зубы, я поставила щетку в стакан и спросила Джеймса, перекрывая шум воды в душе:

— Ты говорил, что среди Зимних солдат были женщины? Интересно, у них были семьи, дети? В каком возрасте их вербовали?

Джеймс закончил плескаться и отодвинул стеклянную створку.

— Всех их забирали из семей и начинали тренировать еще в младшей школе.

Я прошла в спальню и вытянулась на кровати. Наконец-то, после целого дня сидения за станком. Мгновением позже он устроился рядом со мной и продолжил:

— Детей ни у кого быть не могло, это создало бы массу проблем. Так что все зимние: и мужчины, и женщины — совершенно стерильны.

Я зарылась в подушку лицом. Потом тихонько сказала:

— Но ты был первым Зимним солдатом. Это все объясняет.

— О чем ты? — приподнялся на локте Джеймс.

Я улыбнулась, глядя на него.

— Технологии ГИДРЫ еще были не вполне совершенны. И в плане стерильности ты бракованный образец.

КОНЕЦ

========== Циклон (версия только с русским) ==========

На вечных снегах вершин очень тихо. Только гудят тугие струи воздуха. Урна кажется непомерно тяжелой. Мои руки чувствуют грубую зернистость камня. В лицо летит ледяная острая крупа, и кажется, что по моим щекам течет кровь. Это слёзы. Откуда они? Не ощущаю внутри ничего, кроме пустоты. Тяжелая крышка падает с глухим стуком. Я поворачиваюсь к ветру спиной и поднимаю руки. Серый пепел летит. Вначале бесформенным куском тумана. Затем воздушные течения подхватывают его, и темные струи тянутся в стороны, как трепещущие вены, будто хотят стать частью живой плоти этих гор.

Да. Ты во всем. Ты здесь.

В ночном баре стоял шум и толкотня. Иногда лучший способ спрятаться от мира, это нырнуть в его гущу. Двое сидели за стойкой.

— Иди к ней!

— Ни за что. Я ухожу.

— Ты должен вернуться.

— Нет. Я не хочу больше нести разрушение.

— Это то, что ты делаешь прямо сейчас, чертов дурак! Сбежать, это самый легкий путь!

Возьми на себя гребаную ответственность и действуй! Прошлое должно остаться в прошлом, выйди из этого сам и ее вытащи!

Джеймс выглядел так, будто его отхлестали по щекам.

Сэм допил свой стакан, поставил его на стойку, не глядя бросил смятую банкноту, и вышел.

Из ноутбука доносилось приглушенное бормотание новостного канала. «…Напомним, что трагедия случилась в ночь с девятнадцатого на двадцатое апреля в *****. Это стало крупнейшей за последние годы катастрофой в стране. По официальной статистике погибло более ста пятидесяти человек, пятьдесят семь с ранениями различной степени тяжести были доставлены в местную больницу, и еще четыреста остались без крыши над головой. Как пишет местный новостной портал, ныне без вести пропавший депутат Карел Логар обращался к властям района c просьбой позволить провести укрепительные работы на горной дамбе еще пять лет назад, и разрешение было получено…»

Я очнулась в ванной. Зачем я шла сюда? Такие провалы в сознании преследовали меня вот уже несколько дней. Тихонько капал не до конца закрученный кран. Повернувшись, я протянула руку к раковине, чтобы перекрыть воду, и случайно смахнула с края белую стеклянную бутыль с мылом. Надо же, как неудачно. Нужно собрать куски. Присев на колени, я смотрела на растекающуюся лужу. Потом медленно сгребла ее вместе с осколками. Лужа стала нежно розовой, затем багровой. Что я делаю? Подняв ладони, я увидела, что запястья окрасились кровью. Откуда она? Ах да, Кит… Он умер. Это его кровь. Я безучастно следила, как темные струйки расползаются по щелям плитки на полу.

Звук моего имени заставил меня поднять голову.

— Боже, что ты с собой сделала?!

Джеймс стоял в дверях и смотрел на меня расширенными глазами. Его крик полоснул меня, как ножом, и внезапно я почувствовала обжигающую боль в ладонях. Барнс перешагнул через кучу кровавого стекла, подхватил меня на руки, перенес в комнату и усадил на кресло. Он быстро огляделся, потом взял за плечи и тряхнул.

— Жгут есть? Надо остановить кровь!

Я соображала медленно, никак не получалось вспомнить, где аптечка. Тут Джеймсу попался на глаза мой ящик с рукоделием. Он мгновенно схватил тугой клубок трикотажных полос и, оторвав от него длинный кусок, перетянул мне предплечья чуть пониже локтей.

Помню звон стеклянных осколков, падающих в металлическую салатницу, и Джеймса, склонившегося с пинцетом над моими запястьями. Кровь затекла между пластин его сверкающей руки и выявила их строгий узор.

Я понемногу пришла в себя и даже смогла вспомнить, где лежат упаковки с марлей и перекись водорода.

Когда, наконец, пол был вымыт, жгут снят, а мои запястья крепко перебинтованы, Джеймс положил мне на плечо ладонь.

— Тебе надо поспать.

В то страшное утро, когда я открыла им дверь и еще не успев увидеть, что именно нес на руках Сэм, прочла все по лицам, моя душа, будто камень, сорвалась куда-то вниз, в ледяную бездну, и оттуда долетело эхом: «Одна. Теперь ты одна.»

Но в это мгновение я осознала Джеймса рядом, такого теплого и живого. И изо всех сил сжала его руку.

— Не уходи. Прошу, останься со мной…

Он чуть помедлил, словно решаясь, закрыл глаза и притянул меня к себе.

Светлая занавесь лениво шевелилась от сквозняка. Тихонько, по-осеннему, пересвистывались птицы. Через распахнутое окно в комнату проник язык тумана. На металлическом плече осели мелкие капли. Он обнимал меня во сне, и это тепло укрыло меня от холода раннего дождливого утра. Я рассматривала его приоткрытые губы, которые были так близко. Он спал глубоким сном, дыхание было легким, как у ребёнка. Я шевельнулась. Джеймс открыл глаза. Он смотрел на меня молча и очень серьезно.

— В Кёльне, — наконец сказал он, — ты сказала слова, заставившие Зимнего солдата остановиться.

— Ты помнишь это? — ахнула я.

— Нет, — качнул головой Барнс, — но Сэм объяснил мне, каким образом это получилось у него самого.

— Я ничего не знала про код, Джеймс.

Он улыбнулся.

— Конечно, нет. Но… Ты сказала это ему. Теперь скажи мне. Я хочу помнить.

Я почувствовала, что краснею. Сделать иногда проще, чем сказать. Придвинувшись к его уху, я прошептала:

— Я люблю тебя, Джеймс Бьюкенен Барнс, — и заглянула ему в глаза. Он молчал, но его взгляд, казалось, старался вобрать в себя всю меня, вместе с этими потрясшими его словами.

Джеймс встал с кровати и стал собирать свою одежду, беспорядочно разбросанную по полу. Я впервые видела его обнаженным при дневном свете. Блестящий металл выглядел чуждым этому совершенному телу. Джеймс обернулся.

— Знаешь, почему я ушел в ту ночь, когда мы смотрели с тобой фильм?

— Знаю. Потому что боялся остаться.

Я взяла его металлическую ладонь и поцеловала ее.

— Хватит страхов. Мир боится тебя, ты боишься самого себя, пора положить этому конец.