Следы Сиятельного. Пункт назначения (СИ) - Голд Джон - Страница 86

Гигант в земном бронекостюме наставил на Петра оружие и произнес по-английски:

— Сваливай отсюда, парень! У меня дело только к тому трупу, что сейчас сидит в инвалидном кресле. И девок с собой прихвати.

— Беспредельщики! Какого черта вы открыли стрельбу в Запретном Городе! — ответил Петр на русском. — Что ты там бормочешь?

Петр зажал свободной рукой рацию на плече.

— Пятак Кресту! Пятак Кресту! Я под огнем! Противник — бойцы «Храма Душ». Требуется подкрепление.

Спустя пару секунд в бронещит начали вгрызаться пули сразу шести стрелков. Если бы не встречный огонь из двух стволов девушек, укрощавших особо ретивых, бой закончился бы за десять секунд. Гигант пошел вперед, стреляя из автоматического дробовика по углам бронещита. При попадании рикошет уходил под углом дальше в коридор, также отклоняя щит и открывая дыры в защите спецназовца.

Поймав своим телом четыре пули, Петр все еще держался. Бронекостюм СОБРа защищал все жизненно важные органы. Очередной выстрел с короткой дистанции заставил его откинуться назад, повалившись вместе с девушками на пол. Инвалидное кресло от толчка покатилось куда-то вбок. Перестрелка перешла в финальную фазу, когда обе стороны перестали сдерживать огонь по противнику. В Энитана попали шесть раз, но размеры его тела и бронежилет спасли от смертельных ран. Троих из четырех телохранителей также подстрелили, но не убили. Неожиданно стрельба прекратилась. На всех присутствующих накинулось такое мощное давление, что действия мудреца в сравнении с этим казались легкой пощечиной. Давили почти насмерть, заставляя кровь течь из глаз, носа и ушей!

Давление пропало. Из холла вышла звероподобная женщина-привратник.

— Город! Нельзя убивать! Первое предупреждение. Второй — изгнание! Все наказан. Все нельзя ходить сюда один год. А теперь уходить. Все уходить!

Ближайших к ней телохранителей Энитана привратница схватила за шкирку и одной рукой с легкостью вышвырнула в холл около лестницы. Сам гигант, кое-как поднявшись, попытался выстрелить в женщину, но пули зависли в сантиметре от нее.

— Наказан! Следующий два год. Твоя не приходить сюда! Запрет!

Повинуясь невидимой силе, тяжеленное тело Энитана полетело в сторону холла, аккурат на приходящих в себя бойцов. Петру помогли подняться на ноги две неизвестные спутницы. Одна из пуль попала в бедро. Дамы помогли, дали опереться на свои плечи, уверенно таща в сторону другого выхода с этажа. Сейчас, в таком состоянии, им лучше не встречаться с врагом. Обернувшись, никто не смог найти инвалидное кресло. Во время боя от последнего сильного толчка оно куда-то укатилось. Только куда?! Одна из девушек с опаской зашла во тьму, но там никого не было. Там вообще ничего не было! Только черная пустота и прямоугольный силуэт выхода позади.

Нехотя пришлось идти к другому выходу. Оказавшись в безопасной зоне, Петр достал рацию.

— Крест, это Пятак. Прием!

— Мы на подходе! Продержись!

— Крест, отбой. Я ранен в ногу и нахожусь в холле третьего этажа у второй лестницы. Безопасная зона. Храмовников выкинули отсюда у первой лестницы. Есть негласные правила Города, запрещающие убивать на его территории. При нападении на местный персонал дают год запрета на посещение Города. Со мной двое гражданских, девушки с навыками военных. Они помогли отбиться от этих уродов.

— Ай да Петруха! И тут умудрился девок найти. Ай да кобель! Как звать-то твоих милых спутниц?

Эту фразу Петр знал еще со школы, потому спросил по-английски, обратившись к девушкам:

— Как тебя зовут? (What is you name?)

Ответила смуглая латиноамериканка на английском.

— Ноэми Торес, девятый отдел АНБ США.

Услышав ответ латиноамериканки, вторая девушка стала спокойнее и тоже ответила.

— Саманта Армстронг, морская пехота.

— Крест, я потерял Сиятельного на третьем этаже!

— Принял. Сейчас поищем.

Команда поиска так и не смогла обнаружить потерянное инвалидное кресло и его владельца. Куда больше было удивление собравшихся, когда выяснилось, что обе девушки, не знавшие друг о друге, косвенно были знакомы с Сиятельным во времена его активной деятельности США. Обе пришли на третий этаж по личной инициативе. Еще больше сомнений возникло, когда обнаружилось, что в той перестрелке собрались сплошь личности, чьи судьбы были крепко связаны Сиятельным. Нити судьбы сошлись воедино.

***

Энитан лежал в холле у первой лестницы, чувствуя, как тело начало восстанавливаться от легких ссадин. Ни одна пуля не прошла сквозь скрытый бронежилет и внешний слой бронекостюма. Рядом полевые медики обрабатывали раны телохранителей. Гигант улыбался, чувствуя огромное облегчение после перестрелки. Его не сильно волновала судьба легко раненного Марка Мендозы, стонущего в паре метров слева. Даже штраф от Запретного Города его не пугал. Правитель «Храма Душ» счастливо улыбался, искренне, с чувством озарения, наконец почувствовав разрыв кармической связи с Сиятельным. Карма была его дополнительным чувством, выбранным за прохождение четырех витков спирали сущности.

Энитан Хабинкути еще со стычки в резиденции Генри Элдриджа чувствовал эту невообразимо сильную кармическую связь с Сиятельным. В тот день ни один из них не должен был умереть, и Энитан это знал. Если нити кармы, связывающие настоятеля «Храма» с его столпами, можно сравнить с канатами, то связь с Сиятельным была похожа на «цепи судьбы». Подобно тому, как человек сражается со смертельной болезнью, Энитан страстно желал порвать цепи, сковывающие его судьбу. Кому он мог сказать, что чувствовал удушение, глядя на искалеченное тело Сиятельного? Никому! Мало кто может вообразить тяжесть короны правителя.

Сегодня, в этот памятный для всего человечества день, Энитан впервые за последние полгода почувствовал свободу от цепей, сковывающих его судьбу. Сиятельный мертв!

***

Казалось, прошла вечность с тех пор, как я перестал чувствовать собственное тело. Изучив детально свой внутренний мир и оба хранилища, я начал ощущать содержимое кольца-хранилища в безымянном пальце. Еда, набор инструментов, бутылка воды. Я чувствовал форму предметов и помнил их по памяти, но не мог видеть. Новое «зрение» выступало скорее в роли внутреннего ока, дававшего размытое представление об ориентации в пространстве.

Этого недостаточно. Как я мог заставить «Храм Душ» поплатиться за свои деяния, будучи запертым в своем теле?

Невесомость внутреннего мира без четкой системы координат в первое время сильно сбивала с толку. Потом интуитивно большое хранилище в районе желудка стало точкой ноль всех осей координат. Маленькое хранилище около сердца — вертикальной осью координат. Кольцо на пальце — осью горизонтали. Примерная разница между первым и вторым — осью широты. Все внешние ощущения сущности в людях я стал интерпретировать относительно придуманной мной системы координат.

Раньше ощущение наличия чужой сущности было привязано к привычным органам восприятия. Крутя головой и двигаясь по принципу горячее-холоднее, я мог понять расположение объекта относительно меня. Сейчас, расфокусировав сознание по всему внутреннему миру, с новой системой координат я мог, не шевелясь, сказать, сколько вокруг меня объектов, наделенных сущностью, и как далеко они находятся. Подобному тому, как у слепых людей обостряются все прочие органы чувств, у меня до предела усилилось «чувство сущности». Иногда была «слышна» чья-то смерть вдали. Это второе чувство я осознал только в больнице, когда увидел собственными глазами умирающее тело медсестры.

Возможно, «Храм Душ» продолжал свою кровавую жатву, пока я тут бездействовал в своем бессилии. Как заставить массовых убийц ответить за свои поступки? Кто я вообще, если учесть, что Адрок Халдери сейчас дома с родителями? Сиятельным стал Генри Элдридж, взяв на себя мою роль помощи людям. Мстительный дух? Что делало меня самим собой? Не знал ответа на этот вопрос, но был уверен, что не могу умереть, пока «Храм Душ» не ответит за свои поступки.