Красивая жизнь (ЛП) - Стокоу Мэттью - Страница 26

− Это глупо.

− Какого хуя глупо-то? Я свалил из Венеции.

− Давно пора. Это же дыра.

− Венеция не такая уж дыра.

− Трущобы.

− Я сейчас в Голливуде живу.

− Прямо в Голливуде?

− Спрашиваешь!

Рекс скривился.

− А разве это не долгий прыжок из одних трущоб в другие? Все эти попрошайки…

− Что ж, понимаю…

− Все это так угнетает.

− Пожалуйста, хорош уже подбадривать, тошно становится.

− Подбадривать? Извини, но уже пора.

− Хорошо. Поехали. Хотел спросить тебя насчет улицы.

− А что с ней?

− Ну… так… не расскажешь ли чего еще?

Рекс фыркнул.

−  Чтобы ты еще больше глупостей натворил?  Нет. Ничем не могу помочь. Научиться всему ты можешь только сам. Навскидку определять в толпе психов или тех, кто может быть опасен. Тех, кто захочет того, чего тебе не захочется совсем. Уметь выпутываться из ситуаций, чтобы тебя не забили до смерти…Тебе нужно уяснить, не будешь шустрее, точно облапошат. Могу посоветовать только не таскать с собой документы.

− Это почему же?

− Если тебя заграбастают копы, это прибавит им работенки. Иногда им неохота работать по ночам, и они могут тебя отпустить.

У него зазвонил мобильник – латинос сообщил о начале меропртиятия. Прежде чем Рекс ушел, я дал ему бумажку с новым номером телефона и адресом. Он сунул ее в бумажник даже не взглянув.

Той ночью я оттрахал женщину на глазах ее мужа и двадцатилетней дочери.

Шли недели, в Голливуде ничего не менялось. Дни сливались в единое целое. Я поздно вставал, смотрел по телевизору ночные выпуски новостей Голливуда, гонял видеокассеты со сплетнями из мира кинозвезд, что недавно купил. Еще смотрел мыльные оперы и кино. В общем все, что имело отношение к тому миру. Я выходил на улицу перекусить и проводил там большую часть ночи. У меня не было никакого дальнейшего плана действий, я не знал, как улучшить свое положение. Цель всей своей жизни я видел на экране телевизора и понимал, что никогда ее не достигну. А все остальное не имело смысла.

Изредка, где-то раз в десять дней, Латинос подкидывал мне работу. Я был новичком, поэтому в очереди на мероприятия стоял последним. На улице я познакомился еще с несколькими проститутами. Мы разговаривали, иногда вместе пили кофе. Они относились ко мне весьма прохладно. Считали, что мой возраст отпугивает клиентов. Здесь толерантность имела свои пределы. Насрать сто раз. Я туда ходил не друзей заводить. Меня интересовали только деньги и эта внутренняя напряженность. То чувство, которое возникает, когда ты садишься в машину к совершенно незнакомому человеку, не зная, что будет потом. Ты понимаешь, наверняка ему нужен секс, но нет никакой гарантии, что все пройдет гладко.

Поиск убийцы Карен теперь казался мне фантазией школьника. Но именно он, а также нужда в деньгах привели меня на эту улицу. И превратили в декорацию для развлечения проезжающих мимо клиентов.  Я выслеживал старика на «Ягуаре», иногда спрашивал о нем. Но даже если бы он и вовсе не существовал, я бы все равно торговал там своей задницей.

Вскоре снова появился Райан. Оскалившись и скрежеща зубами, он резко свернул с бульвара Санта-Моники на Голливудский.

Вечерело. Улица только начинала оживать. Шлюхи уже вышли на панель, но большинство из них бездельничали. Они просто стояли, курили, и разговаривали, подбирая себе место на ночь.

Я был там уже час или больше. Большую часть времени провел в порно-кинотеатре. Фильмы шли не легче тех, что гоняют по приватным кабельным каналам – спринцевание, копро, фистинг, но меня они не возбуждали. Сюжет развивался медленно, слишком затянуто. Я смотрел их только чтобы избавиться от чувства одиночества – в них изображали людей, покинувших привычный мир.

Я вышел на улицу и уже собирался купить гамбургер в одном заведении, где по обе стороны от входных дверей стояли прикрученные к тротуару стулья. Латинос на мероприятие не позвал, так что из развлечений оставался только «Пидорвилль».

Я ошибся.

На мое плечо легла бледная рука. Короткие толстые пальцы с плохо постриженными ногтями. Снова он. Весь мир вокруг превратился в череду резко сменявших друг друга кадров, я медленно повернулся к нему, перед глазами словно вся жизнь пронеслась.

− Не хорошо так сматываться из Венеции, Джеки. Думал, я тебя не найду?

Я с трудом подавил в себе желание убежать.

− Вот как? Мне стоило сперва позвонить в участок?

− Я все еще зол на тебя за ту гонку. Не усугубляй свое положение.

− О, черт, так это был ты? Я думал, меня кто-то ограбить хочет.

− Не пытайся увильнуть, Джеки. Где ты живешь?

− Там на Эммет.

− Боже, я бы посмотрел, что там у тебя.

Мы сели за стол, словно ковбои, играющие в покер. Между нами стояло все содержимое моего холодильника: упаковка из шести банок «Будвайзера», бутылка «Южного комфорта» и лед в чаше. Райан снял куртку, его рубашка была мокрой на спине и подмышками. Он глотнул «Южного» и закинул в рот одну из своих нитроглицериновых таблеток. Затем открыл пиво. Судя по его виду, уйти он собирался еще не скоро.

− Что ж, Джеки, как жизнь в целом?

− Хорошо.

− Хорошо? Чем оплачиваешь аренду? Я связался с парнем из забегаловки с пончиками, он сказал, на работу ты не вернулся.

− Да, так, подрабатываю, там-сям.

Райан с трудом сдержал улыбку.

− Что ты мне сказки рассказываешь? На улице снимаешься? Черт, я думал, ты там просто кайф ловишь. Ты удивляешь меня все больше.

− В каком смысле удивляю?

− У тебя погибла жена. Через несколько недель ты уже живешь в дерьмовом районе и торгуешь своей задницей. Ты что, тронулся умом? Чувствуешь свою вину и пытаешься сам стать Карен?

− Райан, чего тебе от меня надо? Ты узнал, где я живу. Ты явно ничего не нарыл по убийству Карен, иначе ты бы просто скрутил меня на прямо на улице. Хватит страдать херней и переливать из пустого в порожнее.

− О, Джеки, твои речи меня ранят.

Райан достал из кармана бутыль с Декседрином³⁵ и высыпал несколько таблеток себе на ладонь. Плоские желтые таблетки, как пятимиллиграмные Валиума. С противоположным эффектом, само собой.

− Вот.

− Я сегодня выспаться хочу.

− В гробу отоспишься.

Райн выпил две штуки.

− Хорошо вставляет, Джеки. Я тут собираюсь кое-чем заняться, и будет здорово, если ты присоединишься.

− Чем именно?

− Не волнуйся, тебе понравится, я гарантирую.

− А если я не захочу?

− О, Джеки, не говори так, − он высыпал еще таблетки и протянул их мне. – Давай, я не хочу тебя напрягать.

Я вздохнул и принял три таблетки. Райан не тот человек, которому можно было бы сказать «нет». Я решил, чем быстрее начнем, тем быстрее все закончится. Я мог потом принять успокоительные.

− Молодец, Джеки. Смотри, мы с тобой выпиваем, глотаем таблетки, прямо как старые приятели, не думал об этом?

− Как скажешь.

Час ночи. В окна дул сухой и теплый ветерок с привкусом соли. Мы с Райаном выпили и наглотались таблеток. Райан вел автомобиль одной рукой. На улице попадались два типа машин: старые развалюхи, на которых разъезжали молодые и бедные в поисках развлечений, и дорогие купе и лимузины, на которых ездили богатые в поисках того же самого. Дорогие машины захватывали воображение, хотелось ехать за ними до самого конца, встретиться с людьми, к которым они едут. А мятые, окрашенные одной грунтовкой, седаны просто уродовали дорогу.

Я смотрел на пальмы. Они росли здесь повсюду, эти деревья идеально подходили розово-лиловому небу. Мы поехали на восток, срезали с Голливудского шоссе на Бульвар Санта-Моники и попали на совершенно пустынную территорию.  Восточная часть шоссе и юг по Гриффин парк Л.А., миллионы квадратных миль дерьма. Если только вы не фанат Доджера и не едите полюбоваться на Чейвез Рейвин.³⁶ Я никогда не любил спорт.

Мы подъезжали к Силверлейку,³⁷ Райан пробивался сквозь запутанный лабиринт переулков, пока не нашел какую-то промышленную зону – несколько одноэтажных складов с крышами из профнастила. Зону окружала проволочная сетка, местами изъеденная ржавчиной. Промышленная зона никак не освещалась, поэтому дороги из потрескавшегося бетона, отделяющие склады друг от друга, превращались в темные тоннели уже в нескольких ярдах от уличных фонарей.