Школа ведьмовства №13. Сладкий запах проклятия (СИ) - Шавлюк Светлана - Страница 47

— Давай, не будем заниматься самобичеванием, — я его не винила, даже и мысли не было. Это ведь ему со мной пришлось тащиться неизвестно куда. Из-за меня мы оказались тут, так что, оба хороши. — Ты лучше расскажи, что значит «открытая тропа», какой такой «морок», что это были за звери, какие метки ставить надо, и как ты вообще почувствовал это зло? Я вообще ничего не чувствовала, пока мы не углубились. Это сейчас, словно изнутри, в душе, все вымораживает, и воздух здесь какой-то странный, густой. Дышу, а надышаться не могу. Ну и голос внутренний сиреной воет, что убираться отсюда надо.

Оказалось, что ту развилку я бы и не заметила, если бы Стас меня на нее не вывел. Одна тропа, которая и вела в лес, в котором творилось черное колдовство, была скрыта под мороком. Но у Стаса на такую магию «чутье», как сказал он с хитрым прищуром, поэтому странности его и заинтересовали. И когда он на тропу, скрытую от лишних глаз, вошел, так сразу и понял, что темное волшебство творится тут давно. Дух лесной эту часть покинул, а на его смену пришли порождения злого колдовства.

— Черти лесные это были, — перетянул мне рану и помог подняться. — Надо уходить, — оглянулся по сторонам. — Надеюсь, лошади просто сбежали в ту часть леса, которую еще дух защищает. Осталось только метку поставить.

Он вскинул голову, глядя в небо. Взгляд парня расфокусировался, глаза снова полыхнули, заставив вздрогнуть, а в следующий момент и вовсе поежиться. Подсвеченные внутренним огнем глаза Стаса разрезали вертикальные, совсем нечеловеческие зрачки. Ы-ы-ы! Я стояла в двух шагах от него ни жива, ни мертва.

Стас же, не обращая внимания на то, что рядом с ним стою я, готовая уподобиться чертям и свалить уже от Стаса куда подальше, вытянул руки перед собой, дернулся, словно ухватив одну из нитей природной магии, пошевелил пальцами и сложил руки лодочкой. Его сильный тихий голос заставил задрожать воздух вокруг. Пейзаж словно поплыл, оставив четкими только очертания парня.

Над злом, что свету ненавистно,

Звездою яркою зависни,

Огнем гори, зови с собой,

Будь путеводною звездой!

Воздух дрогнул в последний раз, скрутился в ладонях парня, набирая силу. Сначала показалось, что внутри этого туманного сгустка лишь слабый едва заметный огонек пульсирует, но с каждой секундой он становился ярче. Пульсировал, разгораясь и увеличиваясь. Уже меньше чем через секунду свет стал нестерпимо ярким. Пришлось зажмуриться и отступить. Прикрыв глаза руками, сквозь щели между пальцами продолжала наблюдать. Любопытно же. Я ведь даже не видела, как Стас с чертями расправился. И, о боже, лучше бы я не подглядывала сейчас. Потому что, стоило взглянуть в глаза парня, поняла, что его вертикальные зрачки тоже пульсируют. В такт светящемуся шару. То расширяясь, словно вот-вот заполнят всю радужку, то сужаясь до тоненькой, едва заметной нити. «Кто ты такой?», — хотелось закричать мне, но я завороженно продолжала смотреть на это чудовищно-странное действо.

Стоило Стасу лишь легонько подбросить на ладонях шар, как он взмыл в небо и завис над головой ведьмака. Стас перевел взгляд на меня. Звериный взгляд. Жуткий. Темно-зеленые светящиеся глаза. Теперь они станут моим кошмаром. Вряд ли я вообще смогу уснуть, когда Стас будет рядом. Значит, те странности, которые я замечала раньше, мне не привиделись.

Я так и стояла с закрытым ладонями лицом. Даже пошевелиться боялась. А вдруг, черти-то как раз оказались не самыми опасными в этом лесу. Тут же и слова Людмилы о хищнике вспомнились. И мурашки активизировались, пробегая в панике по всему телу и поднимая волоски дыбом. Будто бы это поможет в случае чего. А он смотрел на меня. Не мигая.

— Не бойся, Мила, — тихо проговорил он, не двигаясь с места. — Я не причиню тебе зла. Я и забыл совсем, что ты из другого мира. Что таких, как я, ты и не встречала раньше.

— Я таких вообще не встречала, — шепотом выдала я и медленно убрала руки от лица. — Ты оборотень? — срывающимся голосом спросила его.

Губы Стаса дрогнули. Он еще пару секунд старался удержать серьезное выражение лица, а потом запрокинул голову и расхохотался. Глаза его сверкнули в последний раз и приняли нормальный человеческий вид.

Но минутка веселья быстро иссякла.

— Нет, кнопка, благо, я не оборотень. Я человек. Всего лишь человек. А это, — он провел ладонью перед лицом, — всего лишь некоторые последствия моего выбора. Но об этом тш-ш, никому, — подмигнул он, — я еще плохо это контролирую. А оборотни, — он вмиг стал серьезным. Подхватил меня под талию и повел по тропинке, — никому не пожелаю такой участи. Одно из самых страшных проклятий. Никакого покоя. Каждое полнолуние — неконтролируемое обращение, при котором человек теряет разум, остается только голод и жажда смерти. Это ужасно, кнопка. К утру они не помнят о том, что делали под покровом ночи. И даже страшно представить, каково это, проснувшись узнать, что, например, убил свою любимую, или родителей…

— Хватит, — передернула плечами, чтобы прогнать мурашки, которые хлынули врассыпную по спине. — Думаю, на сегодня хватит ужасов, — отвернулась, чтобы не смотреть на Стаса. Мало того, что на языке вертелись тысячи вопросов по поводу его странностей, на которые он ясно дал понять, что не будет отвечать, так еще и его рука, которая тесно прижимала меня к его боку, немного раздражала. Но я хромала, нога болела, и без помощи ведьмака, пришлось бы продолжать путь с черепашьей скоростью. Или вприпрыжку на одной ноге. Или ползком. Ползущая Мила — гроза лесных чертей.

Стас умело увел тему от неудобных вопросов. Расспрашивал меня о том, что же я сделала с бедным чертом, что он умер в страшных муках. Пришлось, смеясь, поведать об отчаянных мыслях, которые двигали мною. Как заливался Стас, когда я рассказывала о нечищенных ртах… Я не могла удержаться и не поддержать его. Настолько заразительный смех был у всегда собранного и серьезного старшего Покровского.

За разговором мы и не заметили, как вышли из темного леса и попали в «живой», наполненный чистой энергией лес. А вскоре и наши лошадки нашлись. Моя Черничка заметно припадала на одну ногу. Пришлось устраиваться со Стасом на Стрелке вдвоем. Уже покидая лесочек, когда впереди замаячили крыши домов какой-то деревеньки, Стас все-таки прошмыгнул в лес, чтобы пообщаться с местным духом.

— Жди здесь, — он спрыгнул с лошади и помог спуститься мне. — Я быстро. Одна в деревню не суйся. Не известно, какая ведьма или ведьмак темным колдовством балуется.

С собой меня брать почему-то не стал. И пусть любопытство меня сжирало изнутри не хуже лесных чертей, я сделала вид, что мне вот совсем, ни капельки не обидно, что меня с собой не зовут. И совсем не интересно. Вот рану Чернички осмотреть гораздо интереснее. И пусть я ничего в этом не смыслю, и быстрее подковой в лоб схлопочу, чем помогу пострадавшему животному.

В деревню мы прибыли уже под покровом ночи. Стас отделался от меня лишь фразой, что ничего лесной дух не знает, кроме того, что ведьма черная захаживает, но уж больно сильна, чтобы с ней связываться.

Остановились у пожилой ведьмы. Маленькая старушка по имени Марта с хитрющими медовыми глазами, с цветастым передничком и снежно-белыми волосами приютила нас без лишних вопросов. Встретила нас цепким, внимательным взглядом, который потеплел мгновенно, словно она старых знакомых встретила, улыбнулась и пустила в свою приземистую избу.

Зажгла свечи, растопила печь и досыта накормила, кося на нас любопытными глазами. И стоило нам отодвинуть тарелки, как град вопросов все-таки посыпался на нас.

Спать легли уже глубокой ночью, когда утолили свой голод и любопытство бойкой старушки, которая смотрела на нас всё понимающим взглядом.

— Ох, и навозишься ты с ней, мальчик, — она покачала головой и хлопнула его по плечу. — Не тебе принадлежит, так чего вслед за ней попёрси?

Стас повел плечами и ответил что-то про обязательства и необходимость. Я настороженно слушала их разговор, подглядывала из-под опущенных ресниц, лежа на широкой лавке, на которой мне постелили постель. Все лучше, чем лесная чаща.