Зюзя (СИ) - Булаев Вадим - Страница 53

— Идиот! На пол!!!

Этого Алексей уже не услышал. Очередной выстрел угодил послушнику в голову, забрызгав её содержимым лики святых, грозно глядящих из своего угла на не поумневшее за два тысячелетия от прихода Христа человечество. Второй выстрел толкнул несчастного в спину. Его тело завалилось на стену и, оставляя красный след, сползло вниз.

— Хана божьему человеку. Сам дурак! — зло проговорил полковник, сплёвывая. — Чего не слушался?! Ладно… Это его выбор. Потом о нём поплачем, пока выживать надо. Они уже совсем близко подошли, сейчас начнётся…

Мы рассредоточились по противоположным углам, усиленно следя за любыми движениями в окнах. Фикция. Практически ничего мы из своих мёртвых зон не видели, так, время тянули. Я даже пару раз стрельнул, как уговаривались, чтобы нападающие не расслаблялись. В ответ тоже не стали молчать. Несколько пуль, прилетевших с разных сторон, ясно подтверждали слова Коробова о том, что здесь воевать не получится.

— Витя! — раздалось из противоположного угла. — Я немного керосина нашёл, так что давай, пошуми посильнее, а потом валим. Хватит тут прохлаждаться.

Я не ответил. В этот момент моё внимание было приковано к левому от меня окну. Там, среди остатков деревни, в узком кусочке видимого пространства, пару раз мелькнули странные тени. Достал из сидора бинокль — вот и пригодился, приложил оптику к глазам, стал всматриваться.

Зрение меня не подвело. Скрываясь среди фундаментов и остовов печей, в нашу сторону смотрели волки. Я насчитал двух. Это как? Люди и… и волки? Вместе?! Новый выстрел подтвердил увиденное. Пуля, судя по отметке на стене, прилетела как раз с той стороны.

— Не спи! Витя! Витя!!! — выдернул меня из раздумий голос офицера.

— Ага, сейчас… — выстрел, выстрел, выстрел в другую сторону, особо не целясь. Кто-то взвизгнул. Неужели попал сдуру? Выстрел, и ещё один… — Иваныч, давай!

Мой голос утонул в ответном огне напавших. Казалось, пули летят отовсюду, заканчивая свой путь в треске отлетающих от брёвен щепок. Тем временем Коробов уже спускался в подпол, отчаянно делая знаки следовать за ним. Противно воняло керосином. Пора!

Чиркнула спичка и огонь нехотя пополз по полу. Да что же это такое?!! Когда не надо — из дома в секунды факел разгорается, когда надо — не допросишься эту капризную стихию! В пламя полетело всё, что хоть немного могло гореть. Стало получше — красные язычки уже уверенно разбегались по стене. Теперь подушка… Отлично! Жутко завоняло горелым пером пополам с палёными тряпками, задымило во все стороны сразу. Я быстро перезарядил оружие и сделал пару выстрелов, старательно поддерживая легенду «Умираю, но не сдаюсь!» В комнате видимость стала совсем нулевой, дышать стало решительно нечем, пожар разгорался.

На брюхе, стараясь не реагировать на творящийся вокруг апокалипсис, дополз к подполу и резво, мечтая ненароком не столкнуть стоящего на лестнице Коробова, юркнул вниз. Крышка захлопнулась, и мы очутились в полной темноте. Прощай, послушник Лёха!

Как только захлопнулась крышка подпола, сразу стало темно. Сверху ещё доносились приглушённые звуки стрельбы, начинал слышаться треск брёвен, легко посвистывал в разбитых окнах ветер. Однако все эти звуки отходили на второй план без света. Я понимал, что стою на приставной лестнице под горящим домом и мне необходимо просто спуститься, найти лаз и свалить отсюда подальше. Но всё равно, полное отсутствие хоть каких-то видимых ориентиров заставило с непривычки замереть, опасливо прощупывая воздух подошвой в поисках ступеньки. Лишь сопение Коробова убеждало в реальности происходящего, не давая впасть в детские страхи.

— Да прыгай вниз, тут не высоко, — злобным шипением разогнал моё смятение офицер. — Чего ты замер? Сейчас дым сюда пойдёт!

Я прыгнул вниз, инстинктивно ожидая затяжного, жуткого полёта в абсолютную мглу. И, конечно, сразу почувствовал упругий земляной пол ногами. Стало спокойно. Странная штука — человеческие предрассудки. Как сорняк вылезают всякие бредовые штуки при даже временной потере одного из органов чувств. В моём сегодняшнем случае — зрения. Умом вроде и понимаешь всю абсурдность ситуации, а поделать почти ничего не можешь, пока не совершишь первый шаг.

Грузно спустился Максим Иванович. Покряхтел, вздохнул.

— Огонь зажги, ни видно же ничего.

Чиркнула спичка, неровным светом выхватив кусочек кирпичной стены, непонятные банки, серое, с мешками под глазами, лицо военного.

— Там, — он уверенно направился к соседней стене и я, присмотревшись, увидел, кусок шифера, закрывавшего наш путь на свободу.

Зажёг вторую спичку от первой и двинул вслед за полковником, уже скрывающимся на четвереньках в небольшой, неприглядной дыре. Неожиданно передо мной беззвучно промелькнула тень. Чуть не поседел, пока понял, что это абсолютно чёрный Бублик тоже хочет убраться отсюда куда подальше. Вот с-собака!!! Хоть бы отозвался как! Мы же про него совершенно забыли в этой кутерьме. Пришлось ползти замыкающим.

— Витя! Там подпорки на входе. Выбей их аккуратно, лаз запечатаем, чтобы в дыму не задохнуться. Не бойся, тут ползти, я думаю, метров сорок, потом выход.

Запалил очередной огонёк и увидел, что от обрушения вход защищают лишь пара столбиков и поперечная доска на них. Хиленькая конструкция, специально с такой небрежностью сделана. Дальше крепь была и приличней с виду, и массивней. Чуть отполз, примерился, и прикладом «мурки» двинул по одной из подпорок. С силой даже перестарался — вылетела она как ракета со своего места. Землю просела. Не став тянуть, выбил и вторую стойку. Вход немедленно завалило, спичка погасла.

Извиваться, подобно змее, не пришлось — путь наверх оказался весьма удобным для передвижения как ползком, так и на четырёх конечностях, поэтому довольно скоро моя рука уткнулась в собачью задницу.

— Дошли? — не мог не спросить я.

— Дошли. Свет вижу через щели сверху, лёгкий сквозняк есть, так что от удушья не загнёмся. А теперь заткнись и можешь даже поспать, если к храпу не склонен. Там сейчас хоть и дым с треском, но не будем будить лихо. Я думаю, к нам в гости зашло не менее трёх, а скорее четырёх стрелков, и не факт, что им вокруг не взбредёт пошляться. Так что лежим тихо и не отсвечиваем.

Сам не знаю, как, но почти сразу задремал. А чем ещё заниматься? Разбудил меня визг и тихий скулёж, переходящий в негромкий вой, где-то неподалёку.

— Они ушли, — раздалось в голове. — Можно выходить. Это Рося.

Спросонья я сначала не понял, кто со мной говорит, однако потом сообразил — Бублик. Странный он. Про послушника ничего не спросил, словно и не было его. Вот и вся память… Додумать плохо о лабрадоре не успел — шёпот Коробова погнал всю нашу недружную компанию к солнечному свету. Видно, собаку слышал и он. Мы все зашевелились и принялись выбираться.

Сначала вылез офицер, затем я подал ему неожиданно оказавшегося тяжёлым лабрадора и, наконец, выбрался сам. Как и говорил полковник, выход из лаза располагался метрах в тридцати-сорока от ещё тлеющего пепелища Лёхиного дома, в укромном уголке среди строительного хлама.

Нас уже ждали. Дрожащая от радости и постоянно переминающаяся с лапы на лапу от перевозбуждения Зюзя, угрюмые Пряник с Калачом, опустившая голову к земле голову Рося, и Мурка, гневно переводящая взгляд с высоты печной трубы с меня на офицера.

— Алёши больше нет. Его убили… — первым заговорил Бублик, разрушая неприятное молчание. — Они не виноваты в его смерти.

Дальше я его не слышал. Он говорил со своими уже без нас, потому оставалось лишь гадать, что старый пёс им рассказывает. Значит, не забыл он про своего… НЕ ВРАГА — вспомнились мне слова покойного. Уважаю, извини, что в горячке плохо о тебе думал.

Через минуту с разумными стали происходить странные вещи. Глаза кабанов покраснели, шерсть вздыбилась, раздались жуткие, словно напильником по стеклу, горловые звуки. Рося зарычала, Мурка грациозно спрыгнула на землю, грозной походкой начав кружить вокруг товарищей. И только моя подруга не поддалась возбуждению. Она очень внимательно, с прищуром, вглядывалась в Бублика.