Зюзя (СИ) - Булаев Вадим - Страница 17

Возможен, конечно, вариант, что у местных этих ножей… прямо девать некуда, даже умывальники ими забиты, но сомнительно… а я сейчас это и проверю! Чёрт с ними, с крючками, не велика потеря в крайнем случае. Под такие мысли на меновой камень легли ещё девять рыболовных железок, и я опять вернулся в ставшие уже уютными и почти обжитыми кусты. Через минут десять появилась и четвероногая разведчица.

— Два человек идти справа рядом. Не умный — шуметь нос, много говорить, плохо пахнуть.

— Ты их видела? Чем вооружены? Куда идут? — меня не оставляла надежда разойтись без приключений.

— Не видеть. Слышать. Они идти за ты, говорить ты дурак с хороший ружьё. Радоваться.

Про дурака с ружьём могла бы и промолчать, никакого в ней такта… Значит угадал ты, Витюша, ситуацию, краями разбежаться не получится. Двое справа — тут как всё раз предельно ясно. С двух стволов работать меня станут, специально так позицию выбирают, чтобы друг друга ненароком не зацепить. И что теперь делать? Даже если назад пойду или в сторону — ничего существенно не изменится. Всё равно бросятся догонять и обязательно догонят, чтобы неповадно было… Выбора нет, как ни печально… Пусть! Не я это начал.

Прикинув, что согласно правил, до следующего моего появления у камня осталось около получаса, решил использовать время с умом — снял сапоги, отцепил арбалет, стащил заплечный мешок и прочее барахло. Остался лишь в штанах, рубахе и с ружьём, ну ещё немного патронов по карманам растолкал. Осмотрел себя, даже попрыгал — тихо, ни звона, ни скрипа. Это хорошо, задуманное шума не любит. Затем сложил свои пожитки поглубже, под самый колючий на вид куст, забросал травой и вместе с Зюзей пошёл в обход.

План действий, состряпанный мною впопыхах, сложностью не блистал. Я решил при помощи собаки подобраться к аборигенам с тыла и нанести превентивный удар. Слишком близко подходить не планировал — из кустов постреляю, и убегу. Вряд ли в этом форте полно бойцов, чтобы за мною гоняться — не те размеры и местоположение. Единственное узкое место в моих рассуждениях — это то, что люди в засаде могут лечь не рядом, а на расстоянии друг от друга. Тогда значительно сложнее будет их уничтожить, больше риска, а это не хорошо. Маловероятно, конечно, но и такой вариант учитывать стоит. Ничего, у меня в рукаве тоже есть козырь — доберманов нос. Она их легко по запаху рассортирует и точно укажет места лёжек, так что стрелять буду наверняка.

Мне повезло, Зюзя вывела меня аккуратно за спины обоих горе-разбойников. Эти два обалдуя лежали рядом, не особо скрываясь и не громко, но оживлённо переговаривались. Прислушался — ну точно, про меня рассуждают, точнее про мои сапоги. Кому именно достанутся и какого они размера. Моё мнение по этому вопросу никто явно учитывать не собирался, а после слов: «В голову меть, рубаху не попорти мне!», я его и сам решил при себе придержать.

Ко всему прочему, у лежавшего слева мужика был сильнейший насморк. Он постоянно шмыгал носом и время от времени его прочищал с таким шумом, что оставалось только удивляться глупости того, кто этого болезного в засаду отправил. Во мне на некоторое мгновение даже жалость к нему прорезалась. Но именно на мгновение, не больше. В руках у сопливого было ружьё, и смотрело оно строго на меновой камень. Что держал в руках второй, выяснить не получалось из-за густой травы, в которой он лежал. Так, голову и спину видно, не больше.

Пока я присматривался, к торговому месту со стороны форта, не скрываясь, подошёл ещё один, заросший пегой бородищей по самые глаза, мужик. Он что-то положил и, развернувшись, весьма скоро зашагал обратно. Мнимый купец тоже был вооружен старенькой двустволкой, которая в знак якобы мирных и добрых намерений была перекинута за спину.

— Ну и дурак, — подумал я. — Достать ведь не успеешь.

А затем открыл огонь.

МР-153 — прелестнейшее самозарядное ружьё, доставшееся людям в наследство из прошлой жизни. Вот всё этом оружии хорошо — и магазин на четыре патрона есть, и надежное, и неприхотливое, — чего ещё хотеть? Котом Матроскиным себя чувствую, когда про него вспоминаю — «я свою «мурку» ни на что не променяю», даже на самый навороченный автомат с подствольником и каллиматором. Сколько раз помогала — поможет и сейчас.

…Первым выстрелом я ликвидировал сопливого, вторым его соседа. Они даже понять ничего не успели. Третий же, самый дальний от меня, услышав грохот пороховых зарядов, повёл себя глупо. Вместо того, чтобы упасть в траву, перекатиться и попытаться для начала переместить свою двустволку со спины в руки — побежал, смешно подпрыгивая.

Картечь попала ему в ногу. Я не промазал, с такого-то расстояния… Наоборот, именно так и было задумано. Мне нужен раненый, именно раненый — на живца хочу половить… Вдруг кто клюнет?

… Пегобородый, корчась в траве от боли, сначала орал благим матом, потом хрипел проклятия, потом плакал и нудно звал «хоть кого-нибудь». Ему, наконец, удалось стянуть ружьё, и он даже сделал два выстрела в воздух, очевидно призывая помощь, но всё тщетно. Никто не приходил. Я же находился неподалёку в зарослях подлеска, имитируя своё отсутствие, и искренне начинал переживать о том, что этот человек умрёт от потери крови без какой-либо пользы для меня.

Зюзя, по обоюдному решению, отправилась на обход окрестностей, чтобы заранее выявить и исключить возможные сюрпризы со стороны оставшихся в форте.

Прошло два часа. Раненый уже почти не шевелился. Похоже, что вся моя задумка вытащить в качестве санитаров остальных бойцов, укрывшихся за частоколом, провалилась. Жаль, а ведь могло получиться. Вернувшаяся разведчица сообщила, что больше из двуногих никто не высунулся, все внутри сидят.

И тут ворота открылись, и из них вышли четыре бабы. Не женщины в привычном понимании, а именно бабы — в платках, длинных юбках, застёгнутых наглухо кофтах. Ни лиц, ни возраста не разобрать. За собой они тащили строительную тачку весьма внушительных размеров.

А ещё они голосили. Вой и плач стоял такой, что я немного оглох и уже хотел со всех ног убежать от этого ужаса, однако усилием воли заставил себя не дёргаться и вслушиваться в голоса. Вы хоть раз пытались разобраться, о чём именно причитают женщины, особенно когда это идёт от чистого сердца? Не советую даже пробовать — взрыв мозга, паралич психики, размазывающее душу горе, ну и никакой конкретики.

Подойдя к раненому, бабы, не переставая сотрясать воздух завываниями из разряда «На кого же ты нас покинул… Как же это… Что я делать буду…», неуклюже стали укладывать его в импровизированную карету скорой помощи. Одна из них отбежала дальше, увидела два трупа, и добавила децибел в свой голос. Осматривать убитых, падать возле них на колени, вырывая на себе волосы, она почему-то не стала, а вернулась назад и начала помогать товаркам.

Ничего у них не получалось — каждая действовала по своему, личному плану и согласовывать его ни с кем не собиралась. Одна бралась за ногу, две другие отпускали руки, четвёртая зачем-то переставляла тачку. Или наоборот. Одним словом, толку не было никакого.

Вдруг, среди всеобщих воплей, прозвучало:

— Как же мы теперь будем… А-а-а-а… Ни одного мужика не осталось… А-а-а-а… Зачем вы пошли… А-а-а-а…

Мне не доставляют удовольствия чужие страдания, но и терпеть их выше моих сил, тем более что главное я узнал — бойцов в форте больше нет. Понятное дело, женщин со счетов сбрасывать никак нельзя — они при желании могут мужикам в драке такую фору дать, что только держись, и топориком запросто со спины приласкать… Но не сидеть же мне в этих кустах до окончания времени… Не хочу больше ничего ждать, надоело… И тут мне в голову пришла потрясающая по своей простоте мысль…

…И сразу же пропала. Все бабы, кроме одной, неожиданно перестали голосить и быстренько, без каких — либо особых усилий, закинули раненого в тачку. Ага, спектакль закончился, актёры расходятся… Вот этого я и боялся — что попробуют развести повторно, но поумнее. На беззащитность поймать вздумали? Нет, не поведусь, ещё в кустах посижу.