Все страхи мира - Клэнси Том - Страница 25
- Предыдущая
- 25/271
- Следующая
Как странно, думал Гюнтер, что это причиняет ему такую боль. В конце концов, он — революционер, участвовал в заговорах и убивал ради достижения блистающей вдали цели. Просто абсурдно испытывать такую ярость из-за попавшей в тюрьму жены… и утраты своих детей. Но у девочек были глаза и нос Петры, и они улыбались, завидев его. Гюнтер знал, что их не будут учить ненависти к нему. Девочкам даже не скажут, кем были он и Петра. Он посвятил свою жизнь делу, намного более значительному и величественному, чем простое телесное существование. Он и его коллеги приняли сознательное и обоснованное решение построить новый, более справедливый мир для простого народа и всё-таки… всё-таки они с Петрой решили, тоже сознательно и обдуманно, принести в этот мир детей, которые узнают о том, на какие жертвы шли их родители, станут новым поколением Боков, пожнут плоды героических усилий своих родителей. И вот теперь Гюнтера охватила ярость из-за, того, что этому не суждено сбыться.
Но ещё хуже было его замешательство. Он не мог примириться с происшедшим. Всё это было Unmoglich, Unglaublich[3]. Народ, простой народ ГДР восстал подобно самим революционерам, отбросил в сторону своё почти совершенное социалистическое государство и решил вместо этого смешаться с эксплуататорским чудовищем, созданным империалистическими государствами. Их соблазнили автомобили «мерседес» и электронные аппараты «Блаупункт» и… и что ещё? Гюнтер Бок совершенно искренне не мог понять этого. Несмотря на природный интеллект, он не в силах был связать происшедшие события таким образом, чтобы они образовали какую-то чёткую систему. Чтобы народ его страны, испытав на себе «научный социализм», решил, что эта общественная система нежизнеспособна и никогда не будет таковой, — подобный прыжок воображения был для Гюнтера невозможным. Он посвятил марксизму слишком значительную часть своей жизни, чтобы прийти к его отрицанию. В конце концов, если забыть о марксизме, кто он такой? Всего лишь преступник, обыкновенный убийца. Один лишь героический революционный облик выделял его деятельность из ряда уголовных деяний, ставил Гюнтера Бока выше бандитов. Однако теперь его революционные подвиги оказались небрежно отброшенными в сторону теми, кому он их посвятил. Понять такое было выше его сил. Unmoglich.
Что-то несправедливое заключалось в том, что сразу происходило столько невозможных событий. Когда Гюнтер раскрыл газету, купленную им в семи кварталах от квартиры двадцать минут назад, его внимание привлекла фотография на первой странице — именно к этому и стремился редактор.
ЦРУ ПРИНИМАЕТ ПОЧЁТНОГО ГОСТЯ ИЗ КГБ — гласила надпись под фотографией.
— Was ist das denn fur Quatsch?[4] — недоуменно пробормотал Гюнтер. «Произошло ещё одно невероятное событие за невероятно короткое время. Центральное разведывательное управление принимало у себя первого заместителя председателя КГБ для обмена мнениями по „вопросам, интересующим обе стороны“, — так начиналась статья. „Две самые крупные разведывательные империи в мире приняли решение, как сообщили нам из хорошо информированных источников, обмениваться данными по ряду вопросов, включая международный терроризм и торговлю наркотиками. ЦРУ и КГБ установят более тесные отношения…“
Бок отложил газету и посмотрел в окно. Он знал, что такое быть предметом охоты. Это чувство знакомо всем революционерам. Он сам выбрал такой путь, выбрал вместе с Петрой и всеми своими друзьями. Перед ними виднелась ясная цель. Они противопоставят свою ловкость и мастерство ловкости и мастерству врагов. Силы света против сил мрака и реакции. Разумеется, силам света приходится убегать и скрываться, но это было второстепенной проблемой. Рано или поздно положение изменится — когда простые люди увидят свет истины и встанут на сторону революционеров. Правда, возникла маленькая проблема. Простые люди сделали иной выбор и решили присоединиться к врагам революции. А международное сообщество террористов столкнулось с трудноразрешимой проблемой — стало резко сокращаться количество тёмных мест, где могли укрыться силы света.
Гюнтер Бок выбрал Болгарию по двум причинам. Из всех стран бывшего Восточного блока эта страна была самой отсталой и потому сумела осуществить переход от коммунистического правления наиболее упорядоченным способом. Более того, во главе Болгарии по-прежнему стояли коммунисты, хотя и прикрывшись другими названиями, и страна все ещё оставалась безопасной — или по крайней мере нейтральной. Болгарский разведывательный аппарат, из которого когда-то черпали наёмных убийц руководители КГБ, пришедшие к выводу, что не стоит пачкать собственные руки, продолжал находиться под управлением прежних друзей. Друзей… подумал Гюнтер. Однако болгары по-прежнему находились в рабской зависимости от русских повелителей — теперь уже скорее коллег, — и если КГБ действительно решил сотрудничать с ЦРУ… Количество надёжных убежищ сократилось ещё на порядок.
Гюнтеру Боку следовало испугаться при известии о возросшей для него опасности. Однако вместо этого лицо его покраснело от ярости и сердце учащённо забилось. Будучи революционером, он часто хвалился, что весь мир обращён против него, но всякий раз, говоря это, внутренне был убеждён, что на самом деле положение иное. И вот его похвальба стала действительностью. Правда, ему всё ещё были известны места, где его примут и укроют. Но сколько таких мест? Когда его преданные друзья и товарищи по борьбе почувствуют перемены в мире и изменят свою позицию? Советский Союз предал мировой социализм, и следом за ним — немцы, поляки, чехи, венгры, румыны. Кто станет следующим?
Неужели они не понимают, что это ловушка? Да-да, настоящая ловушка, хитроумный заговор контрреволюционных сил. Ложь. Народы этих стран отказываются от того, что могло стать — должно было стать — идеальным общественным порядком, свободой от нищеты, строем упорядоченной эффективности, справедливости и равенства.
Неужели всё это было ложью? Неужели это могло быть ужасной ошибкой? Значит, он и Петра убивали этих трусливых эксплуататоров напрасно?
Но ведь это не имеет значения, не так ли? Не для Гюнтера Бока и не в настоящий момент. Скоро по его следам снова кинутся ищейки. Ещё одно безопасное место вот-вот превратится в охотничий заповедник. Если болгары все ещё делятся секретами с русскими, если у русских есть несколько надёжных агентов с правом доступа к соответствующим документам, не исключено, что его адрес и новое имя уже посланы в Вашингтон, откуда информация сразу поступит в штаб-квартиру БНД. Тогда через неделю он окажется в камере рядом с Петрой.
Петра, с её каштановыми волосами и смеющимися голубыми глазами. Женщина, смелость которой не уступает смелости любого мужчины. Такая холодная к врагам и такая поразительно мягкая со своими друзьями. Какой прекрасной матерью стала она для Эрики и Урсулы, как образцово выполняла все порученные ей задания. Преданная бывшими друзьями, посаженная в клетку подобно дикому зверю. Мать, у которой украли детей. Его любимая Петра, товарищ, возлюбленная, жена, она верила в торжество их общего дела. И вот теперь его гонят ещё дальше от неё. Неужели он не придумает способа изменить положение?
Сначала, однако, нужно скрыться. Бок отложил газету и навёл порядок на кухне, затем уложил чемодан и вышел из квартиры. Лифт опять не работал. Он спустился с четвёртого этажа по лестнице, вышел на улицу и сел в трамвай. Ещё через полтора часа Гюнтер оказался в аэропорту. У него был дипломатический паспорт. В общем-то в чемодане, изготовленном в России, под матерчатой обивкой тщательно спрятано шесть паспортов. Будучи аккуратным человеком, Гюнтер Бок не оставлял ничего на волю случая, так что три паспорта имели номера подлинных паспортов других болгарских дипломатов: это обстоятельство было неизвестно Министерству иностранных дел, в архивах которого хранились соответствующие материалы. Это обеспечивало ему свободный доступ к самому важному союзнику международных террористов — воздушному транспорту. Ещё до обеда его самолёт развернулся на бетонной дорожке аэропорта и взлетел, направляясь на юг.
- Предыдущая
- 25/271
- Следующая
