Стальной подснежник - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 4

— О…

Лорд Маркус Бастельеро, некромант и Избранный Смерти, чью компанию следовало уметь оценить, несколько мгновений глядел на нее, потом улыбнулся еще шире:

— Как угодно, Подснежничек! Не знаю, какой повод, но ты же мне расскажешь? Вон там мой экипаж, идем скорее, драгоценная!

На краткий миг Ло показалось, что сейчас все снова будет хорошо. Как раньше, в годы учебы или сразу после выпуска. Когда все их друзья еще были живы, и на пирушках поднимались бокалы только за любовь и удачу, а не в память об ушедших в Претемные Сады.

В карете Маркус немедленно достал из-под сиденья флягу с карвейном и протянул Ло.

— Не знаю почему, но тебе и вправду нужно выпить, — откровенно сказал он. — На тебе лица нет. Ну, сейчас поговорим, или подождем, когда первая бутылка дно покажет?

— Сейчас, — мрачно сказала Ло. — Маркус, мне срочно нужно выйти замуж. Хорошо бы прямо сегодня.

Бастельеро длинно присвистнул, так что кучер придержал лошадей и заглянул в окошко экипажа — узнать, не нужно ли чего господам. Маркус махнул ему ехать дальше и серьезно посмотрел на Ло. В сумраке кареты за предусмотрительно задернутыми занавесками его синие глаза казались непроницаемо темными.

— Что ты на этот раз натворила? — требовательно спросил он. — Ну же, драгоценная?

Откинувшись на спинку скамьи, Ло закрыла глаза и монотонно рассказала все. Как сбежала из госпиталя, узнав, что осколок под сердцем может убить ее в любую минуту. Как просила Саттерклифа и короля. Как получила роскошное, мать его барготову, предложение выслужить место преподавателя в должности королевской шлюхи. И как в одну минуту из шлюхи попала в невесты, ту же самую барготову мать всеми демонами Междумирья…

— Да, дела… — растерянно сказал Маркус. — Ну, если так дело обстоит… Ло, выходи за меня? Я, конечно, не подарок, но…

Ло покачала головой.

— Нет, Маркус, тебе я жизнь портить не буду. Король такого не простит ни мне, ни будущему мужу. Да мне-то все равно… Только замуж придется выходить в храме Странника — больше никто без разрешения не обвенчает.

— Не горячи коней, Ло, — все так же задумчиво посоветовал Маркус. — Не завтра же тебя потащат под венец? А годного мужа в лавке не купишь и на улице не найдешь. Есть у меня пара знакомых… Напишу им сегодня же вечером, годится? А пока остановишься у меня. И не спорь! Выдумала тоже — жить в гостинице!

— Ох, Маркус, — благодарно сказала Ло, наконец-то отпустив страшное напряжение внутри себя. — Как скажешь, драгоценный. Но обещай, что сегодня мы все-таки выпьем? Я так устала…

Вместо ответа Маркус пересел к ней на сиденье, обнял, и Ло уткнулась ему в плечо, уговаривая себя, что хоть один вечер можно побыть слабой. Она так давно не позволяла себе подобной роскоши.

Примету насчет стервятников Эйнар узнал еще в юности. Он тогда ходил под началом тана Дольфира в его личной Волчьей Сотне и по той же юной дурости кичился, что не боится ни живых врагов, ни нежити. Зато старые вояки-Волки, завидев над лагерем или отрядом тройку падальщиков, мрачнели, сплевывали и делали знак, отвращающий зло, — смотря кто в какого бога верил. Эйнар сначала ухмылялся, а потом понял: и верно, появление трех стервятников — непременно к нехорошим покойникам. Одна гнусная птичка — это понятно, выглядывает, что пожрать. Две — тоже ничего страшного, надо же и им пароваться да гнезда вить. А вот трое — к беде, тут и к ведьме не ходи.

— Что, всё кружат?

Подошедший Тибо, задрав голову, поглядел в небо, где плавали, то сходясь, то расходясь, три крылатые тени, потом пожал плечами и со смаком сплюнул. О стервятниках он знал не хуже Эйнара, но хорохорился. Что ж, ничего странного — они не на гулянке, и уж трупы ожидаются точно. Причем самые что ни на есть нехорошие.

— Собирай отряд, — велел Эйнар вместо ненужного ответа на ненужный же вопрос. — На закате к распадку выйдем.

Кивнув, Тибальд пошел к костру, разведенному под пологом. Сырая кожа, растянутая на кольях, надежно скрывала огонь и рассеивала столб дыма. Сам Эйнар все равно учуял бы костер даже за милю, да и среди тех, кого они ловили, наверняка хватало бывших охотников, но стоянка ублюдков далеко: ущелье, по-местному — распадок, милях в семи. И часовых они ставят только возле лагеря, Эйнар с Тибо уже проверили.

Больше не обращая внимания на стервятников, он проверил оружие, снял сапоги и заново перемотал чистые сухие портянки, сменил рубашку на свежую, встряхнул и надел тяжелую, чуть влажную куртку-кожанку со стальными накладками, застегнув каждую пуговицу и подтянув ремни. Покосился на костер, откуда тянуло вкусным запахом каши, поставленной, пока Эйнар был в лесу. Потом — на небо, где солнце уже клонилось к западу. Новобранцы, чтоб их. Сейчас налопаются, а потом с полным брюхом — сначала на быстрый марш, потом в драку. Щенки дурные. Пополнение… Дал Пресветлый новый день, а король — заботу.

Он подошел к костру, в упор глянул на вскочившего кашевара, совсем юного, вихрастого и конопатого, как перепелиное яйцо. Тот поежился, опустил виноватый взгляд — вспомнил утренний приказ горячее на ужин не варить.

— Снимай, — велел Эйнар. — Кашу в кусты, котелок здесь оставь, тяжелые вещи на обратном пути заберем. К дереву, вон, подвесь…

— Жалко, господин капитан, — шмыгнул носом вихрастый Винсент. — Хорошая каша… Я сала положил и грибов чуток…

Под взглядом Эйнара он потупился, снял котелок и, чуть не плача, поплелся в кусты — выбрасывать. Эйнар обвел взглядом угрюмо молчащих парней — полтора десятка бывших крестьян смотрели на него почти с ненавистью, как на святотатца. Вывернуть котел доброй еды — да за такое в деревне и голову проломить могут, особенно там, где пережили Голодные Годы. Только Тибо глядел понимающе: спусти один раз невыполнение приказа — и про порядок в отряде можно забыть. По-хорошему, Винсента еще и наказать следовало, но не перед боем же.

— Вы дыру в животе видели? — негромко спросил Эйнар, не глядя ни на кого, а получалось так, что разом на всех. — Когда лекарь наконечник достает с кишками, шьет их и обратно запихивает. Если кишки пустые — можно залить зельями, и один раненый из трех выкарабкается. А вот если полные — сразу копай могилу и жди, пока человек от горячки помрет. Помрет он непременно, потому что магов-целителей тут нет. Кто на охоту ходил, знает, что и волк загнанный втрое опаснее, а это не волки — люди пострашнее любого зверья. Мародерам терять нечего, и воевать они обучены не хуже вашего. Так что котел каши не стоит того, чтобы подыхать от меча или стрелы в брюхо. Всем ясно?

Он дождался нестройного, но послушного «Так точно, господин капитан!» и в который раз недобрым словом помянул про себя короля, сменившего гарнизон крепости почти целиком: на три дюжины новобранцев осталось четверо опытных служак да два сержанта. Трое ушли провожать обоз, один свалился с лихорадкой, сержанта Малкольма пришлось оставить за старшего, так что в конце концов Эйнар пошел за бандой с едва натасканными щенками и Тибальдом. Ничего, заматереют, если живы останутся. Про то, что бывшие королевские солдаты, дезертиры и мародеры, воевать умеют куда лучше этой своры, он говорить не стал. Кто не дурак — сам сообразит, а пугать перед первым боем не нюхавший крови молодняк — дело неразумное.

Он еще раз оглядел хмурых парней, велел попрыгать и подтянуть все, что зазвякало или болтается. Тибо запрыгал первым — и в карманах у него зазвенело так, словно там лежала колодезная цепь. Ничуть не смущаясь, сержант с невинным видом вытащил несколько монет и маленькую подкову.

— Подкова тебе зачем? — хмуро поинтересовался Эйнар, чуя подвох.

— Так на счастье, — ухмыльнулся Тибо. — Зажму в кулак, дам кому-нибудь по морде — и будет мне сплошное счастье!

Рассовав монетки по разным карманам, он подпрыгнул снова, на этот раз бесшумно.

Шутка, на вкус Эйнара, вышла так себе, но, глядя на сержанта, и молодняк заскакал, проверяя карманы; посыпались шуточки про козлов и жеребцов…