Сталин и разведка - Дамаскин Игорь Анатольевич - Страница 20
- Предыдущая
- 20/110
- Следующая
В начале 1927 года Бокий направил Пятницкому, как куратору ОМС, ряд документов, принятых в ГПУ: «О порядке пересылки сов. секретных документов», «Инструкция о порядке получения, пользования и хранения белогвардейской литературы» и т.д.
Вообще связи ОМС с ГПУ—ОГПУ были достаточно тесными и постоянно углублялись. Это касалось не только переправки людей и грузов и обеспечения подложными документами. ГПУ также обращалось в ОМС с просьбой установить ту или иную личность, ее принадлежность к компартии, дать ей политическую оценку; предупреждало о возможных преследованиях, готовящихся провокациях и репрессиях в отношении конкретных коммунистов.
При содействии ГПУ ОМС создал свои школы по подготовке людей для конспиративной связи, а также радистов и шифровальщиков.
* * *
В связи с обострением международной обстановки после поражения забастовки английских горняков 1926 года, ухудшением дипломатических отношений СССР с рядом европейских стран, особенно с Великобританией, по инициативе Сталина, поддержанной Политбюро, был принят ряд мер. В частности, уполномоченным ИККИ было запрещено использовать в качестве прикрытия советские официальные представительства за рубежом.
Вот несколько выдержек из постановлений Политбюро по этому поводу.
5 мая 1927 года. — «Обязать ИККИ, ОГПУ и Разведупр в целях конспирации принять меры к тому, чтобы товарищи, посылаемые этими организациями за границу по линии НКИД и НКТорга, в своей официальной работе не выделялись из общей массы сотрудников полпредств и торгпредств. Вместе с тем обязать НКИД обеспечить соответствующие условия для выполнения возложенных на этих товарищей специальных поручений от вышеуказанных организаций».
28 мая 1927 года. — «Совершенно выделить из состава полпредств и торгпредств представительства ИНО ГПУ, Разведупра, Коминтерна, Профинтерна, МОПРа. …Привести в порядок финансовые операции Госбанка по обслуживанию революционного движения в других странах с точки зрения максимальной конспирации».
7 июня 1927 года. — «Всякая связь Коминтерна с другими полпредствами безусловно в течение июля заканчивается и впредь не производится».
18 августа 1927 года. — «Поручить т. Молотову разработать вопрос о легализации отчетности Коминтерна».
26 января 1928 года. — По докладам Г. Чичерина и О.А. Пятницкого. — «Поручить комиссии в составе т.т. Трилиссера, Платонова, Чичерина, Пятницкого и Янсона пересмотреть индивидуально состав всех полпредств, торгпредств и других наших организаций во всех странах. В соответствии с отношением правительств различных стран к коммунистическому движению их стран и сотрудничеству членов компартий в наших организациях произвести… замену ответственных и рядовых коммунистов, в первую очередь, гражданами СССР, как партийными, так и беспартийными, с гарантией в том, что это сотрудничество в наших организациях не послужит поводом к международным осложнениям».
23 апреля 1928 года. — По докладу И. Сталина «О Коминтерне и советской власти» — «а) Послать всем руководителям наших представительств за границей директиву о строжайшем проведении принципа невмешательства во внутренние дела соответствующих стран; б) Воспретить на известный период членам Политбюро (исключая т. Бухарина) открытые выступления в официальных учреждениях Коминтерна, предложив им . проводить руководство коминтерновской работой в порядке внутреннем, через делегацию ВКП и т.п.; в) Для того, чтобы не дать врагам лишнего повода утверждать о переплетении сов. власти с Коминтерном, снять доклад т. Рыкова об СССР на VI конгрессе, поручив его т. Варге или кому-либо другому не из числа членов Совнаркома; г) Т.т. Бухарину и Пятницкому разработать вопрос о выдаче денег секциям Коминтерна не из Москвы и не через русских, а из Берлина (Запбюро) и Иркутска (Востбюро), обязательно через иностранных товарищей; д) Поручить комиссии в составе представителей Политсекретариата ИККИ, ЦК и ЦКК проверить состав секретных сотрудников аппарата ИККИ; е) Принять срочные меры к опубликованию бюджета и его секций».
Сначала 1920-х годов в зарубежной прессе стали появляться «документальные материалы» о «зловещих планах» ОГПУ и Коминтерна, направленных якобы на потрясение экономических и политических устоев западного мира. Внешне подлинность документов не вызывала сомнений — их стиль, лексика, реквизиты, подписи должностных лиц — все было как настоящее. Публикации спровоцировали бурю негодования западной общественности и привели в отдельных случаях к тяжким, трагическим последствиям: казням болгарских коммунистов, будто бы готовивших по заданию Коминтерна взрыв собора в Софии, налетам немецкой полиции на советское торгпредство в Берлине и английской — на представительство российского кооперативного общества «Аркос» и последующему разрыву дипломатических отношений между СССР и Англией. Престижу и интересам страны, только-только начавшей выходить из международной изоляции, был нанесен значительный ущерб.
Документы исходили якобы из Москвы, но советское руководство знало, что это фальшивки, хотя и изготовленные квалифицированно, со знанием дела. Но кем? Где? Разведка получила задание: дать ответы на эти вопросы.
После тщательных поисков удалось выйти на первоисточник — организацию, именовавшую себя «Братством русской правды» (БРП). Кропотливо собирали сведения о ней и ее руководителе. Им оказался многоопытный и опасный враг, в царское время — следователь по особо важным делам, а затем — начальник врангелевской разведки и контрразведки, действительный статский советник Владимир Григорьевич Орлов, обосновавшийся в Берлине. Здесь он стал агентом «Имперского комиссариата по наблюдению за общественным порядком», учреждения, тесно связанного с запрещенной Версальским договором, но действующей под разными «крышами» военной разведкой. Но Орлов завел и собственное «дело», исходя из того, что можно немало заработать, торгуя разведывательной информацией. Он понимал, что и разведки, и политики хорошо платят, прежде всего, за подлинные оригинальные документы, хотя и не требуют доказательств их подлинности. Поэтому он решил сам наладить производство документов, пользующихся спросом. А таковыми в 1920-х годах были, прежде всего, документы о деятельности Коминтерна, советской разведки, их связи с коммунистами разных стран. Куда сбывать фальшивки? Орлов колебался недолго: конечно же покупатели найдутся в Англии.
Дело в том, что в это время среди трезво мыслящих английских политиков ширилось понимание необходимости установления с Советской Россией если не политических, то нормальных экономических отношений. Сторонником такой позиции был премьер-министр Ллойд-Джордж. Ярым же противником нормализации отношений с «Красной Москвой» стал министр иностранных дел лорд Керзон… Вполне естественно, что антисоветские позиции занимали и английские спецслужбы, в том числе криптографическая разведка, носившая интригующее название «Правительственная школа мифов и кодов».
Именно ей удалось добиться оперативного успеха, когда в 1920 году в Лондон прибыла первая советская торговая делегация. «Школа» сумела частично расшифровать переписку, которую делегация вела с Москвой. Это было использовано англичанами более года спустя, в ноте от 15 сентября 1921 года. В ней, наряду с действительно перехваченными и расшифрованными материалами, цитировались и фальшивки, полученные от Орлова. Советскую сторону обвиняли в нарушении взятых на себя соглашением от 16 марта 1921 года обязательств: отказа от «враждебной пропаганды» вне границ РСФСР и ведении таковой с участием Коминтерна.
Благодаря принятым советским правительством мерам, нота Керзона особого успеха не имела. Более того, Форин офис был вынужден косвенно признать, что опубликованные материалы являются фальшивкой.
В 1923 году к власти в Великобритании пришли лейбористы. Их лидер Макдональд стал главой правительства и публично заявил о намерении установить «свободные экономические и дипломатические отношения с Россией».
1 февраля 1923 года Великобритания признала СССР де-юре. Оставалось подписать и ратифицировать так называемый «общий договор» и новый торговый, заменивший заключенное в 1921 году торговое соглашение.
- Предыдущая
- 20/110
- Следующая
