Самая сокровенная тайна (ЛП) - Андерсон Эвангелина - Страница 13

— Они просто… это не те сны, которые я должен видеть о тебе, о всех людях. Вот и всё.

— Прости, Джош, — беспомощно повторила я снова. — Знаю, что сейчас выгляжу иначе, и для тебя это тяжело. — Потом у меня появилась идея. — Может… может, если ты сможешь привыкнуть к этому, это не будет так сильно тебя беспокоить.

Он с опаской нахмурился:

— Что ты имеешь в виду?

— Ну если тебе так хочется, то смотри. — Хоть это и заставило меня покраснеть, но я села прямо и выпятила грудь вперед. Моя полная грудь слегка покачивалась от движения, и я чувствовала, как мои соски мгновенно затвердели под тонкой эластичной тканью топа.

— Боже, Касс… — тихо застонал Джош. Но его взгляд был устремлен на мою грудь, как будто он не мог оторваться.

— Хорошо. — Не уверенная в своих действиях, я положила тарелку и встала, держа грудь в поле его зрения. — Видишь, всё не так уж плохо.

— Думаю, что нет, — всё ещё с сомнением сказал Джош.

— Конечно же, нет. — Медленно я подошла к нему. Он сидел в низком походном стуле, что означало, что когда я приблизилась к нему, его лицо оказалось примерно на уровне моей груди. Я опустила грудь прямо перед его глазами, и мои соски напряглись ещё больше под его пристальным вниманием. — Тебе они нравятся, Джош? — тихо спросила я. — Тебе нравится моя грудь?

— Ничего не могу с собой поделать, — хрипло произнес он. — Богом клянусь, Касс, я пытаюсь, но не могу.

— Всё нормально. — Я всё ещё не была уверена в том, что делаю или почему это делаю, но это казалось правильным. Может, это был затянувшийся эффект небольшой дозы сыворотки правды, которую я получила, и которая делала меня смелее. Или, может, я просто вспомнила, как он грубо, но нежно щипал и сосал мои соски накануне, и мне этого не хватало. По какой-то причине я наклонилась, чтобы взять его руки, которые безвольно лежали на его бедрах. Потом приложила их к груди через тонкую белую рубашку, крепко прижимаясь к его ладоням.

Затаив дыхание, мы так очень долго стояли. Я чувствовала тепло рук Джоша через рубашку, легкую шероховатость его ладоней на моих чувствительных сосках. Мне было так хорошо, что я пожалела, что у меня не хватило смелости задрать блузку и положить мою обнаженную грудь в его руки, вместо того чтобы позволить ему обхватить меня через рубашку.

Поддавшись желанию, я потянула вниз глубокий вырез блузки, сдвинув его с груди, пока она не оказалась голой в ладонях Джоша. Мои соски были настолько твердыми, что причиняли боль, и мне снова хотелось почувствовать, как он их трогает и сосет.

— Всё в порядке, — тихо сказала я, двигая его руками, чтобы мои тугие бутоны касались его пальцев. — Это нормально, если ты хочешь смотреть на меня, Джош. Если хочешь прикоснуться ко мне…

Медленно, как будто во сне, он начал гладить и сжимать мои соски. Мне было так хорошо, что пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не застонать. Все ещё сомневалась, почему это делаю, но ощущения были невероятно и неопровержимо правильными. Я не могла понять или объяснить почему, но это казалось правильным.

Я держалась совершенно неподвижно, не сопротивляясь, пока Джош ласкал мою обнаженную грудь. Словно он прикасался к ним впервые. Потому что несмотря на то что последние два дня он лизал и сосал мои соски и складочки, он ничего из этого не помнил.

Посмотрев вниз, я встретила его пристальный взгляд, наполовину наполненный явным желанием.

— Ну? — сказала я тихо.

Нечто промелькнуло в глазах Джоша — непреодолимая, бесчеловечная похоть, которую я признала в Звере. Но она исчезла так же быстро, как и появилась.

— Какого черта, Кассандра? — Он убрал руки от моей груди, как будто обжёгся. — Почем… какого черта ты это делаешь?

— Прости меня. — Густо покраснев, я натянула рубашку, прикрывая себя. — Я думала… я просто думала, что так будет легче для тебя.

— Легче что? Чтобы, мать твою, домогаться тебя? — Он резко встал, едва не врезавшись в меня, и широкими шагами направился на другую сторону лагеря, как будто отчаянно желал держать дистанцию между нами.

— Едва ли ты приставал ко мне, Джош. Я совершеннолетняя, — сухо заметила я.

Джош в волнении провел руками по волосам.

— Это не важно. Всё равно не сделаю этого с тобой. Я не могу.

Я думала о том, чтобы сказать ему, что он делал это и многое другое в течение последних двух дней, но снова держала рот закрытым. Если он ненавидел себя только за то, что недолго прикасался к моей груди, насколько больше он презирал бы себя, если бы узнал, что сосал мои соски и спускался ещё ниже? Нет, это был мой секрет, и я должна его сохранить. Что касается моих собственных желаний, откуда бы они ни исходили, я просто должна была отложить их в сторону и притвориться, что всё нормально.

— Послушай, — сказала я. — Извини, я совершила ошибку. Давай просто забудем об этом и будем жить дальше.

— Ладно. — Джош всё ещё выглядел возбужденным, но сделал несколько глубоких вдохов, очевидно, пытаясь успокоиться. — Мы забудем об этом. Давай приступим к работе.

Я согласно кивнула, и мы оба сделали вид, что ничего не произошло. Тем не менее между нами по-прежнему сохранилась неловкость, и я с печальной обреченностью заметила, что Джош снова вернулся к тому, чтобы не прикасаться ко мне, даже случайно, по-дружески. Очевидно, нашим отношениям понадобится много времени, чтобы оправиться от этой маленькой неразберихи. Мне ничего не оставалось делать, кроме как идти вперед и ждать, не выйдет ли Зверь снова.

Глава 9

Зверь действительно появлялся в тот день несколько раз. И в течение следующих полутора недель, к моему трепету и желанию, он выходил всё чаще и чаще. К своему стыду и удовольствию, я начала привыкать к альтер эго Джоша.

Я больше не пыталась убежать от Джоша, когда он был Зверем и не мешала ему делать всё, что он хотел. Вместо этого спокойно вела его в палатку, задирала блузку и юбку и раздвигала для него ноги. Я говорила себе, что это единственное, что могу сделать, но должна была признать, что чувствовала себя виноватой, когда думала о том, как быстро и легко привыкла к его домогательствам.

Была лишь одна вещь, которая меня беспокоила — ну, на самом деле несколько вещей. Во-первых, мы продлили наше пребывание здесь ещё на неделю для Джоша, чтобы продолжить его работу, но тем не менее яд растения правды не показал признаков выведения из организма. Если уж на то пошло, Зверь приходил ко мне чаще, чем прежде. Вначале альтер эго Джоша появлялось только ночью или ранним утром. Теперь он может выйти поиграть в любое время дня и ночи. Казалось, что в его графике не было никакого явного смысла. Он просто появлялся, и мне приходилось бросать всё, чтобы удовлетворить его похоть.

Второе, что меня беспокоило, — это то, что период покоя между тем, когда Джош был самим собой и когда он был Зверем, казалось, становился короче — намного короче. Как будто у него какая-то сексуальная нарколепсия. В одну секунду он мог заснуть и проснуться совершенно другим человеком. Несколько раз мне приходилось очень глупо оправдываться, почему я такая растрепанная. Джош всегда принимал всё, что я говорила, но каждый раз видела его глазах растущее подозрение.

Я опасалась, что придет день, когда Джош заснет как Зверь, а проснется самим собой прямо посреди сексуального акта. Как я объяснила бы ему, почему он проснулся, зарывшись лицом между моих бедер, с глубоко засунутым языком в мое лоно?

«Он возненавидит себя», — с грустью подумала я, возвращаясь в лагерь в полдень на второй неделе с новыми образцами растений. Он никогда не сможет смириться с тем, что натворил.

Единственный светлый момент во всем этом — то, что Зверь никогда не пытался трахнуть меня. Хотя я чувствовала бедром его жесткий стояк, пока он сосал мою грудь или ласкал языком между ног, но никогда не пытался войти в меня.

И я не уверена, что чувствовала по этому поводу: облегчение или разочарование. С одной стороны, было неправильно желать трахнуться с собственным сводным братом. С другой стороны, то, что он делал со мной, оказалось настолько восхитительно, что было трудно не задумываться, какого это, когда такая длинная толстая жесткая плоть входит в мое естество. Я всё ещё не знала, что сделаю, если он решит попробовать. Буду ли сопротивляться, как в начале? Или просто раздвину ноги, как уже делала это для его языка и пальцев, и впущу его?