Лунный бархат - Далин Максим Андреевич - Страница 9
- Предыдущая
- 9/63
- Следующая
Предоставив им обсуждать этот вздор, Женя огляделся.
Женщины-вампиры уже не одурманивали его допьяна, хотя по-прежнему притягивали взгляд. Но теперь можно было разглядеть и мужчин. Эти, последние, тоже привлекали внимание внешностью — демонской, эльфийской, уж во всяком случае, не человеческой. Потусторонний шарм… ну да.
Они пили вино и кровь, болтали и смеялись, и их музыкальные голоса и смех упорно наводили Женю на мысль о Лориёне, Толкиене — такой тут был веселый покой, эльфийская безмятежность безвременья. Уют этого места не вязался с представлением о живых мертвецах. Женя почти расслабился и начал забывать, где находится, любуясь гостями. В конце концов, тут пьют кровь животных. Просто кроликов. Или куриц. И вдруг его взгляд зацепился за странную пару: брюнет-вампир в шоколадного цвета костюме и белоснежной рубашке был безупречно хорош, как все здешние — но его спутник был человеком, живым человеком! Мальчик-подросток лет четырнадцати-пятнадцати, в потрепанной одежде, с грязными длинными волосами, со скверной кожей бродяжки, сидел рядом с ним, облокотившись на стол, глазея вокруг с глупой и блаженной улыбкой наркомана под кайфом.
— Лиза… — начал Женя, чувствуя, как внутри все вымерзает от ужаса — и к нему обернулись.
— Ага, — сказал красавчик. — Эд опять привел смертного.
— Женя, успокойся, пустяки, — сказала Лиза. — Просто причуды. Эд часто так делает. У каждого свои пристрастия, верно?
— Жестоко, — заметила блондинка.
— Ну почему же? — возразила Лиза. — Напротив, милосердно. Смертный же счастлив. Разве нет?
Женя почти не слышал. Он оцепенело смотрел, как бродяжка обнимает вампира, а вампир его целует — в уголок рта, а потом в шею. Убийство. Просто убийство. Просто причуды. Я опять наблюдаю, как убивают человека. И все наблюдают. Успокойся, пустяки.
Вампир отпустил труп, поправив ему волосы. Невесть откуда взявшийся демон в черном накрыл его полотном и вынес из зала. Женя отчетливо видел, как из свертка свешивалась рука с обломанными ногтями, а на ней — розовый пластмассовый браслет. Убийца проводил охранника глазами, печально улыбаясь.
— Лиза, — сказал Женя потерянно, — мне надо… уйти… в смысле — я его сейчас убью.
— Кого? — спросила девушка с родинкой, и все рассмеялись.
— Этого… Эда.
— Женя, — сказала Лиза нежно, — тебе немного не повезло сегодня. Этого не стоило видеть в таком настроении, но это не так дурно, как ты думаешь, поверь…
— Вы убийцы, — сказал Женя. — И я с вами заодно. Я теперь тварь. Хищная тварь. Зачем ты это со мной сделала?
— Ты просил, — ему показалось, что теперь и Лиза растерялась. — Ты так хотел быть… с собственной памятью…
— Я не знал.
Лиза взяла Женю за руку, сжала его ладонь между своими, заглянула в лицо — серьезнее, чем всегда.
— Ты еще ничего не знаешь, — сказала она. — Со временем ты все поймешь. Это нельзя объяснить коротко — но все не так ужасно. Это — выбор пути, понимаешь?
— Нет.
— Мы вершим судьбы. Это только путь. Пути пересекаются в Инобытии. У всего есть две стороны — дневная и ночная…
— Я ничего не понимаю.
— Ничего, милый. Выпей. Ты должен успокоиться и согреться.
Женя взял бокал. Он смертельно устал. Хотелось бежать — и было невозможно тяжело бежать от Лизы. Тем более — от себя.
Пока он пытался на что-то решиться, к столу подошла еще одна девушка. Она была ослепительно хороша — и держала на руках младенца, завернутого в кружевной конвертик.
— Что это за новости, Магда? — спросила Лиза, и Жене почудилось, что она злится.
— Я принесла тебе подарок, — сказала Магда весело. — Мне странно, что ты так себя ведешь — я просто хотела подольститься к тебе, и сделать приятное твоему кавалеру.
Красавчик смахнул со стола бокалы, и Магда положила спящего ребенка рядом с Женей.
— Я еще не позволяла! — сказала Лиза. — Вы сговорились?!
И в этот миг к Жене пришло решение. Это было ослепительно.
Он сгреб младенца в охапку и встал.
— Все, — сказал он. — Все. Я ухожу.
— Погоди, — Лиза снова потянулась к нему, но Женя шарахнулся в сторону. — Женя, ты ошибаешься! Дитя обречено! Это путь…
— Ты врешь. Я больше не могу. Одежду я тебе пришлю.
— Нет. Женя, нет. Ты не должен, — Лиза тоже встала, а за ней — ее свита, но никто не трогался с места.
Женя заставил себя отвернуться, не смотреть в ее лицо, в ее отчаянные глаза — и пошел к выходу. Пока за ним не закрылась дверь, он чувствовал спиной ее взгляд.
И вызывал в себе отвращение и злобу.
— В общем, так я и оказался на улице без четверти час ночи, с этой козявкой. Козявка, между прочим, рыпаться и не думала — спала себе. Я все боялся, что ей холодно, но ведь когда таким маленьким холодно или не удобно, они же плачут, да? Куда ее деть, я уже знал — сдам, думаю, милиции, пусть отвезут в детский дом, или куда там полагается… Не мог я ее оставить, хотя мелькала такая мысль — за себя не ручался. И так чувствовал, что она… ну… как бы затащилась от меня, как взрослые смертные. Не хватало ее случайно…
Женя вышел к метро. По древнему опыту он знал, что милицейский патруль легче всего обнаружить там, где больше всего народа. Здесь же, где между двумя выходами — такая оживленная улица, да еще и вокзал рядом, даже во втором часу ночи можно было встретить кого угодно.
Пара патрульных обнаружилась на вокзале. Нельзя сказать, чтобы Женя особенно нежно относился к милиции, да и эти орлы с фигурами людей, которым в принципе не может грозить голодная смерть, с самодовольными физиономиями и при полном параде не вызывали у него особого доверия. Но другого выхода он не видел.
— Э, — обратился Женя к тому, что был помоложе, — простите, у меня проблемы…
Страж порядка взглянул на парня с кружевным сверточком со сложным выражением подозрения и любопытства. Женя прикинул, как может выглядеть его глазами, но отступать было уже некуда.
— А чем дело? — спросил усатый напарник молодого.
— Да у меня тут… ну, ребенок, в общем. Грудной. Не знаю, чей.
Несколько секунд орлы осмысливали полученную информацию. Их мины с течением времени становились все подозрительнее. В конце концов, тот, кто был более сообразительным, вероятно, догадался, что похититель не понесет ребенка в милицию.
— Откуда ребенок-то?
— Н… на улице нашел. Вы его заберете? Пристройте, а?
— В дежурную часть надо…
Женя помотал головой. Что было действительно нужно, так это срочно добраться до дома и принять какие-нибудь меры против дневного света в комнате… И, наконец, все обдумать и решить, как существовать дальше. К тому же милиционеры начали раздражать его, а особенно — тот, что был помоложе.
— Я тороплюсь. Документы покажу, если так уж…
— Я сказал — в дежурную часть, — в тоне молодого звякнул начальственный металл.
Женя взглянул напоследок на спящую малютку и отдал ее усатому, который принял ребенка неловко, но безропотно. Молодого же поймал за локоть и повернул к себе.
— Слушай, дружище, ну тороплюсь я. Забери козявку и пристрой — Родина тебя не забудет.
Начальственная мина стерлась без следа. Молодой моргнул, глуповато, но мило улыбнулся и подался вперед. Женя потрепал его по щеке — и не встретил никакого отпора; парень истово закивал, продолжая нежно улыбаться. Женя догадался, что его состояние сейчас напоминает обыкновенную эйфорию смертного, которого приласкал Хозяин, и приказывать можно все, что угодно.
«Я же позвал этого придурка, позвал, как Вечные Князья… Да-с, похоже, что силенок у вас прибавилось, ваше сиятельство. Гипнотизер недоделанный. Ну что ж, используем зло на благо».
— Давайте, ребята, несите дите в тепло, а то простудится.
Молодой печально вздохнул и с явной неохотой направился в сторону пикета. Старший побрел за ним, прижимая спящего ребенка к животу. Женя несколько минут смотрел им вслед, потом побрел прочь.
- Предыдущая
- 9/63
- Следующая