Выбери любимый жанр

Лунный бархат - Далин Максим Андреевич - Страница 9


Изменить размер шрифта:

9

Предоставив им обсуждать этот вздор, Женя огляделся.

Женщины-вампиры уже не одурманивали его допьяна, хотя по-прежнему притягивали взгляд. Но теперь можно было разглядеть и мужчин. Эти, последние, тоже привлекали внимание внешностью — демонской, эльфийской, уж во всяком случае, не человеческой. Потусторонний шарм… ну да.

Они пили вино и кровь, болтали и смеялись, и их музыкальные голоса и смех упорно наводили Женю на мысль о Лориёне, Толкиене — такой тут был веселый покой, эльфийская безмятежность безвременья. Уют этого места не вязался с представлением о живых мертвецах. Женя почти расслабился и начал забывать, где находится, любуясь гостями. В конце концов, тут пьют кровь животных. Просто кроликов. Или куриц. И вдруг его взгляд зацепился за странную пару: брюнет-вампир в шоколадного цвета костюме и белоснежной рубашке был безупречно хорош, как все здешние — но его спутник был человеком, живым человеком! Мальчик-подросток лет четырнадцати-пятнадцати, в потрепанной одежде, с грязными длинными волосами, со скверной кожей бродяжки, сидел рядом с ним, облокотившись на стол, глазея вокруг с глупой и блаженной улыбкой наркомана под кайфом.

— Лиза… — начал Женя, чувствуя, как внутри все вымерзает от ужаса — и к нему обернулись.

— Ага, — сказал красавчик. — Эд опять привел смертного.

— Женя, успокойся, пустяки, — сказала Лиза. — Просто причуды. Эд часто так делает. У каждого свои пристрастия, верно?

— Жестоко, — заметила блондинка.

— Ну почему же? — возразила Лиза. — Напротив, милосердно. Смертный же счастлив. Разве нет?

Женя почти не слышал. Он оцепенело смотрел, как бродяжка обнимает вампира, а вампир его целует — в уголок рта, а потом в шею. Убийство. Просто убийство. Просто причуды. Я опять наблюдаю, как убивают человека. И все наблюдают. Успокойся, пустяки.

Вампир отпустил труп, поправив ему волосы. Невесть откуда взявшийся демон в черном накрыл его полотном и вынес из зала. Женя отчетливо видел, как из свертка свешивалась рука с обломанными ногтями, а на ней — розовый пластмассовый браслет. Убийца проводил охранника глазами, печально улыбаясь.

— Лиза, — сказал Женя потерянно, — мне надо… уйти… в смысле — я его сейчас убью.

— Кого? — спросила девушка с родинкой, и все рассмеялись.

— Этого… Эда.

— Женя, — сказала Лиза нежно, — тебе немного не повезло сегодня. Этого не стоило видеть в таком настроении, но это не так дурно, как ты думаешь, поверь…

— Вы убийцы, — сказал Женя. — И я с вами заодно. Я теперь тварь. Хищная тварь. Зачем ты это со мной сделала?

— Ты просил, — ему показалось, что теперь и Лиза растерялась. — Ты так хотел быть… с собственной памятью…

— Я не знал.

Лиза взяла Женю за руку, сжала его ладонь между своими, заглянула в лицо — серьезнее, чем всегда.

— Ты еще ничего не знаешь, — сказала она. — Со временем ты все поймешь. Это нельзя объяснить коротко — но все не так ужасно. Это — выбор пути, понимаешь?

— Нет.

— Мы вершим судьбы. Это только путь. Пути пересекаются в Инобытии. У всего есть две стороны — дневная и ночная…

— Я ничего не понимаю.

— Ничего, милый. Выпей. Ты должен успокоиться и согреться.

Женя взял бокал. Он смертельно устал. Хотелось бежать — и было невозможно тяжело бежать от Лизы. Тем более — от себя.

Пока он пытался на что-то решиться, к столу подошла еще одна девушка. Она была ослепительно хороша — и держала на руках младенца, завернутого в кружевной конвертик.

— Что это за новости, Магда? — спросила Лиза, и Жене почудилось, что она злится.

— Я принесла тебе подарок, — сказала Магда весело. — Мне странно, что ты так себя ведешь — я просто хотела подольститься к тебе, и сделать приятное твоему кавалеру.

Красавчик смахнул со стола бокалы, и Магда положила спящего ребенка рядом с Женей.

— Я еще не позволяла! — сказала Лиза. — Вы сговорились?!

И в этот миг к Жене пришло решение. Это было ослепительно.

Он сгреб младенца в охапку и встал.

— Все, — сказал он. — Все. Я ухожу.

— Погоди, — Лиза снова потянулась к нему, но Женя шарахнулся в сторону. — Женя, ты ошибаешься! Дитя обречено! Это путь…

— Ты врешь. Я больше не могу. Одежду я тебе пришлю.

— Нет. Женя, нет. Ты не должен, — Лиза тоже встала, а за ней — ее свита, но никто не трогался с места.

Женя заставил себя отвернуться, не смотреть в ее лицо, в ее отчаянные глаза — и пошел к выходу. Пока за ним не закрылась дверь, он чувствовал спиной ее взгляд.

И вызывал в себе отвращение и злобу.

— В общем, так я и оказался на улице без четверти час ночи, с этой козявкой. Козявка, между прочим, рыпаться и не думала — спала себе. Я все боялся, что ей холодно, но ведь когда таким маленьким холодно или не удобно, они же плачут, да? Куда ее деть, я уже знал — сдам, думаю, милиции, пусть отвезут в детский дом, или куда там полагается… Не мог я ее оставить, хотя мелькала такая мысль — за себя не ручался. И так чувствовал, что она… ну… как бы затащилась от меня, как взрослые смертные. Не хватало ее случайно…

Женя вышел к метро. По древнему опыту он знал, что милицейский патруль легче всего обнаружить там, где больше всего народа. Здесь же, где между двумя выходами — такая оживленная улица, да еще и вокзал рядом, даже во втором часу ночи можно было встретить кого угодно.

Пара патрульных обнаружилась на вокзале. Нельзя сказать, чтобы Женя особенно нежно относился к милиции, да и эти орлы с фигурами людей, которым в принципе не может грозить голодная смерть, с самодовольными физиономиями и при полном параде не вызывали у него особого доверия. Но другого выхода он не видел.

— Э, — обратился Женя к тому, что был помоложе, — простите, у меня проблемы…

Страж порядка взглянул на парня с кружевным сверточком со сложным выражением подозрения и любопытства. Женя прикинул, как может выглядеть его глазами, но отступать было уже некуда.

— А чем дело? — спросил усатый напарник молодого.

— Да у меня тут… ну, ребенок, в общем. Грудной. Не знаю, чей.

Несколько секунд орлы осмысливали полученную информацию. Их мины с течением времени становились все подозрительнее. В конце концов, тот, кто был более сообразительным, вероятно, догадался, что похититель не понесет ребенка в милицию.

— Откуда ребенок-то?

— Н… на улице нашел. Вы его заберете? Пристройте, а?

— В дежурную часть надо…

Женя помотал головой. Что было действительно нужно, так это срочно добраться до дома и принять какие-нибудь меры против дневного света в комнате… И, наконец, все обдумать и решить, как существовать дальше. К тому же милиционеры начали раздражать его, а особенно — тот, что был помоложе.

— Я тороплюсь. Документы покажу, если так уж…

— Я сказал — в дежурную часть, — в тоне молодого звякнул начальственный металл.

Женя взглянул напоследок на спящую малютку и отдал ее усатому, который принял ребенка неловко, но безропотно. Молодого же поймал за локоть и повернул к себе.

— Слушай, дружище, ну тороплюсь я. Забери козявку и пристрой — Родина тебя не забудет.

Начальственная мина стерлась без следа. Молодой моргнул, глуповато, но мило улыбнулся и подался вперед. Женя потрепал его по щеке — и не встретил никакого отпора; парень истово закивал, продолжая нежно улыбаться. Женя догадался, что его состояние сейчас напоминает обыкновенную эйфорию смертного, которого приласкал Хозяин, и приказывать можно все, что угодно.

«Я же позвал этого придурка, позвал, как Вечные Князья… Да-с, похоже, что силенок у вас прибавилось, ваше сиятельство. Гипнотизер недоделанный. Ну что ж, используем зло на благо».

— Давайте, ребята, несите дите в тепло, а то простудится.

Молодой печально вздохнул и с явной неохотой направился в сторону пикета. Старший побрел за ним, прижимая спящего ребенка к животу. Женя несколько минут смотрел им вслед, потом побрел прочь.

9
Перейти на страницу:
Мир литературы