Зависимость (СИ) - Титаренко Валентина - Страница 33

— Коньяк, — выдохнул тот, когда вода перестала ударять в лицо и неприятно обжигать кожу.

— От коньяка такого эффекта не бывает, — шипел старший, скользя мокрыми носками по полу, но всё же выбегая из ванной и возвращаясь с огромной чашкой воды. — Пей! — поднося к губам младшего воду.

Чимин только поднимает на друга всё ещё мутный взгляд, шумно сглатывая и стараясь говорить чётко, но заикался, потому что губы дрожали не то от холода, не то от взаимодействия непонятных веществ в крови.

— Хён, я употребил к-кое-что, — отталкивая от себя чашку, так и не сделав ни глотка.

— Что употребил? — кажется, сердце в груди Юнги остановилось на этих словах. Его глаза расширились до неестественных размеров, а в голову лезли самые непривлекательные мысли. — Наркотики?

— Нет, — Чимин потянулся к карману дрожащей рукой, вытаскивая оттуда какие-то полупустые пластинки с таблетками.

Старший боялся увидеть там что-то запрещённое. Боялся, что упустил какую-то важную часть из жизни друга и не уследил, позволяя подсесть на какие-то сомнительные таблетки. Он не был доктором и даже косвенное отношение к медицине не имел, но вполне осознавал, что никакие, даже самые безобидные, таблетки нельзя мешать со спиртным.

— Что это ещё за хрень? — вырывая из рук младшего таблетки, он понял, что одни — обезболивающее, а что это второе, он не знал. — Пей! — снова поднёс к его лицу чашку с водой, заставляя выпить половину и закашляться.

— Я больше не могу, — захныкал тот, отворачиваясь.

— Пей, я сказал! — вынуждая сделать ещё несколько глотков. — Хрень он всякую пить может, а воду — нет! — возмущался, всматриваясь в название таблеток, но оно ему по-прежнему ничего не говорило. — Блять, что это за.? — не договорил, слыша кашель младшего и постукивая того по спине. — Чимин, выпей ещё немного, — тот только отрицательно качал головой из стороны в сторону. — Пожалуйста, Чимини, надо выпить, — снова поднося к его губам чашку и заставляя опустошить её одним заходом.

— Мне плохо, хён, — шепчет Чимин, откидывая с глаз мешающую мокрую чёлку и тяжело дыша.

— В следующий раз будешь думать, прежде чем тащить в рот, что не попадя, — выплюнул Юнги, видя, как тот жмётся спиной к холодной стене, и подставляя под неё полотенце, чтобы не простудился. А то ещё подхватит воспаление лёгких!

— Хён, что со мной? — жалобно простонал младший, шумно сглатывая и прикрывая на мгновение тяжёлые веки.

— Блять, мне-то откуда знать?! — выходя из ванной и снова набирая полную чашку воды, чтобы снова вернуться и заставить Чимина выпить её содержимое. — Пей давай!

— Я не хочу, — отворачиваясь к стене и бесконтрольно поправляя мокрые волосы руками.

— Чимин, пожалуйста, — просил Юнги, хватая друга за подбородок и надавливая на скулы, чтобы тот открыл рот. — Нужно вывести эту хрень из организма, — почти вливая в друга воду и не обращая внимания на сдавленное мычание и на то, что вода маленькими ручейками стекает по подбородку.

Желая выяснить всё же, что за таблетки принял друг, Юнги вытаскивает мокрыми руками телефон из кармана и набирает чей-то номер, потом долго слушает надоедливые гудки, пока на том конце не поднимают трубку, заставляя затаить на секунду дыхание.

— Прости, что так поздно звоню, но это важно, — затем он слушал собеседника, присаживаясь на корточки возле друга и легонько похлопывая того по щекам, чтобы привести в чувство. — Ты не мог бы спросить у родителей, что это за таблетки? — попросил, стараясь как можно внятнее произнести название. — Знаешь? — удивлённо. — И что это за хрень? Тран… — застыл на месте, хлопая ресницами, открывая и закрывая рот в немом шоке. — Транквилизатор*? — повторил, не веря своим ушам. — Сука! — выругался, выходя из ванной, чтобы снова набрать воды. — Да знаю я, что это такое! Его же это… — запнулся, шлёпая обратно в ванную и почти спотыкаясь об оставленные в прихожей пакеты с покупками. — Нельзя же с алкоголем? — залетая обратно в ванную и останавливаясь на пороге. — Твою мать! — опускаясь на колени рядом с другом, который безуспешно пытался втянуть воздух, хрипя и хватаясь за горло руками.

Судя по всему, восстановить дыхание не получалось, потому что лёгкие горели, а воздух в них просто не заталкивался, выбивая из последних сил. Чимин шипел, кашлял, задыхался, почти закатывая глаза от недостатка чего-то важного в организме.

— Сука! — ругался Юнги, бросая телефон рядом с собой на пол, в небольшую лужицу из воды, с характерным для этого звуком. — Тихо, тихо, — начал гладить друга по голове, стараясь успокоить. — Сейчас будет легче, — складывая ладони Чимина вместе и поднося их к его губам и носу. — Дыши, тише, тише… — чувствуя, как тот уже не хрипит, успокаиваясь и начиная дышать более размеренно, но ещё не так, как нужно. — Всё хорошо, — прошептал, поднимая телефон из которого уже несколько минут бесполезно доносились взволнованные вопросы. — А если смешать транквилизатор с обезболивающим, может исчезнуть чувствительность? Ничего, прости, что побеспокоил тебя, — продолжая гладить друга по голове. — Только не закрывай глаза, — попросил Чимина, легонько ударив по щекам, когда тот почти начал засыпать. Или терять сознание. — Я не тебе, — в трубку. — Спасибо, Джин-хён. Я просто не знал, что делать, — поудобнее устраиваясь на коленях возле младшего. — Не бери в голову, пока.

Чимин откинул голову в бок, отстраняясь, прислоняясь щекой к холодному кафелю и наблюдая, как Юнги швырнул телефон на пол и взял в руки уже ненавистную младшему чашку с жидкостью.

— Выпей ещё немного воды, — попросил, слыша сдавленный стон друга. — Пожалуйста, хотя бы чуть-чуть, — на что тот отрицательно покачал головой, разбрызгивая капельки воды с мокрых волос, которые сейчас светлыми прядями прилипли к лицу. — Прекрати вертеться и пей, блять! — теряя терпение, хватая Чимина за подбородок и заставляя пить воду до тех пор, пока тот не закашлялся, отстраняясь.

— Хён, меня тошнит, я больше не могу, — скулил Чимин, прикрывая рот ладонью в попытке сдержать рвотный позыв, вызванный большим количеством выпитой жидкости…

— Ты сможешь, это совсем не страшно, — успокаивал Чонгук, гладя сестру по волосам. — Наверное.

— Ты совсем не помогаешь, — улыбнулась Ын Ха, утыкаясь в его плечо носиком и шмыгая им от нахлынувших слёз.

— Я знаю, — выдохнул тот, продолжая перебирать прядки её теперь уже коротких волос. — Тебе стоило поговорить с кем-то другим.

Эти слова заставили обоих замолчать, погружаясь в тишину, которую прерывал только негромкий звук включенного телевизора.

— Оппа, улыбнись, — вдруг ожила девушка, натягивая на лицо улыбку и строя милую моську. — Теперь я стану богаче.

Она постаралась отыскать плюсы в своём замужестве, но там был только один — деньги. Как-то грустно. И Чон видел это на её лице, сожалея о том, что не может ничем помочь.

— Я предлагал отцу переодеть меня в девушку и выдать замуж вместо тебя, но он отказался почему-то, — пожал плечами брат, обнимая сестру за плечи.

— Да, интересно, почему это он так? — и они оба рассмеялись, вот только было непонятно… слёзы выступают на глазах от смеха или от безысходности?

Чонгук крепче обнял Ын Ха, позволяя ей спрятать лицо в своей толстовке. Потому что понимал, что ей это сейчас необходимо. Потому что чувствовал, что в ней что-то изменилось. Потому что не знал, что именно.

— Если ты захочешь поговорить, то я всегда… — начал он, когда услышал приглушённый шёпот и почувствовал, как она сильнее стискивает мягкую ткань его одежды в своих маленьких кулачках.

— Я знаю, — и всхлип, на который Чон заставил себя не обратить внимания.

Как и на все последующие. И даже когда она громко выдохнула, хрипя от беззвучных рыданий, он не сказал ни слова, потому что чувствовал, что ей просто нужно побыть рядом. Просто позволить себе расклеиться, чтобы через несколько минут улыбаться, не обращая внимания на покрасневшие глаза и растёкшуюся подводку.

— Оппа, ты чего раскис, как девчонка? — выбираясь из тёплого плена его рук и ударяя в плечо кулачком. — Ну-ка, соберись, тряпка! — и улыбнулась, вынуждая сделать то же в ответ.