Не совсем джентльмен - Д'Алессандро Джеки - Страница 3
- Предыдущая
- 3/61
- Следующая
Но стоило Виктории остаться с ним наедине, как весь апломб покинул ее. Печально, но все ее попытки поразить доктора Оливера взрослостью и умом, новым платьем и разговором оказались безуспешными. Она поймала себя на том, что говорила быстро, с волнением, которое не могла побороть. Казалось, она забыла этикет и все хорошие манеры, которым ее когда-либо учили. Она журчала, как речка, не в силах остановить нервный поток слов, буквально вылетавших из ее уст. Она прекрасно понимала, что надо остановиться, что гораздо благоразумнее было бы, вздернув подбородок, лишь изредка и безмолвно посматривать в его сторону, не выказывая заинтересованности, но, увы, это было выше ее сил. Она все говорила и говорила, и только поцелуй доктора Оливера остановил ее.
Сейчас, вспомнив этот момент, Виктория почувствовала жар во всем теле. Этот невероятный, захватывающий дух и сердце поцелуй, при котором ослабевает все тело, был хоть и коротким, но незабываемым. Она открыла глаза и увидела, как он смотрел на нее с едкой улыбкой.
– Это помогло, – пробормотал он хрипло. Виктория ничего не ответила, и он, приподняв бровь, спросил:
– Сказать больше нечего?
На это ей удалось лишь прошептать одно слово:
– Еще...
В его взгляде промелькнуло умиление, и он наградил ее другим поцелуем, медленным и глубоким. Прикосновение губ, тепло его дыхания правили ею, и она хотела этого, она буквально растворилась в прекрасных мгновениях, ощущая дрожь, пронизывавшую все ее тело. При этом печаль и тоска... Она не поняла, откуда они взялись. Ей так хотелось, чтобы этот поцелуй продолжался целую вечность. Но увы, Оливер остановился, освободил свою шею от ее рук и решительно отстранил от себя.
Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. Виктория попыталась истолковать напряжение в его взгляде, но – пустое – она была слишком опьянена, чтобы думать. Он расплылся в дьявольской улыбке и длинными сильными пальцами поправил ее корсет; она даже не заметила, как непристойно он перекосился! Доктор Оливер выглядел так, будто собирался еще что-то сказать, но тут брат позвал его из соседней комнаты. Доктор Оливер взял ее руку и коснулся губами пальцев.
– Самая неожиданная и приятная интерлюдия, красавица, – прошептал он и, подмигнув ей, вышел из комнаты.
Виктория боялась показаться на глаза тете. Поднялась к себе и спальню, дабы собраться с мыслями. То, что она увидела в зеркале, впечатляло: чепчик сдвинулся набок, платье помялось. Она вся горела, губы покраснели и немного опухли. Но даже если бы этих внешних примет не было, то ее глаза, излучающие радость и удивление, выдали бы ее с головой.
Было бы естественно ужаснуться своему поведению и тем вольностям, что она ему позволила, но сердце не обманешь. Как можно было здраво мыслить, когда впервые в жизни она хотела чувствовать, и это получилось! Еще ни одному из многочисленных мужчин, добивавшихся ее расположения во время сезона, она не позволяла поцеловать себя. Она мечтала о первом поцелуе, придумав даже целый сценарий: «это» должно было состояться в красивом саду, где Он попросил бы разрешения и она бы согласилась... Но все ее планы в один миг испарились. Даже в самых безумных фантазиях она не могла вообразить хоть что-то, подобное тем волнующим, волшебным мгновениям, которые разделила с доктором Оливером. Виктория с нетерпением ждала следующей встречи с ним, уверенная, что после произошедшего он обязательно придет к ней.
Но этого не случилось. Больше она ничего не слышала о нем.
Сейчас, поглядывая из окна экипажа на уходящие в бесконечность зеленые горы с рассыпанными по ним маленькими домиками, Виктория закрыла глаза и мысленно поморщилась: как было глупо – ждать неделями, бессчетно проворачивая в голове случившееся.
Она искала его, трепетала, когда в дом приносили письма, испытывала сильнейшее волнение, когда входил слуга, объявляя о посетителе. Ей было не по силам смотреть правде в глаза. Спустя шесть недель после того случая, завтракая с отцом, она случайно упомянула его имя. Одной фразой отец разрушил ее надежды, сказав, что доктор Оливер вернулся в Корнуолл на следующее же утро и не планировал возвращаться в Лондон.
Она до сих пор помнила то чувство унижения, ранившее ее в самое сердце. Какой дурой она была! Все ее самые светлые и романтичные фантазии были связаны с человеком, который оказался просто негодяем! Для него это был пустой бесчувственный поцелуй. Он даже говорить с ней никогда больше не собирался. Однако ей никак не удавалось забыть этот поцелуй... Впервые в жизни с ней так недостойно и мерзко обошлись. Возможно, он и был рожден джентльменом, но вот воспитанности ему явно не хватало.
Что ж, он еще долго будет помнить ее, когда она покинет Корнуолл. Она молода и энергична, а он – достаточно опытен, чтобы быть уверенным в своем превосходстве. Она могла бы простить и даже принять на себя вину за то, как он с ней поиграл, только забыть это было невозможно. Идея мести ни разу не приходила ей в голову, пока отец не запланировал эту поездку, а она не познакомилась с содержанием «Дамского путеводителя». Благодаря и тому и другому ход ее мыслей изменился, и теперь доктор Оливер будет благополучно забыт. «Дамский путеводитель» советовал мстить таким негодяям, затем закапывать их глубоко в прошлое, и Виктория была готова это сделать. Она будет флиртовать с ним, вернет ему тот настойчивый страстный поцелуй, а потом внезапно исчезнет, оставив его наедине с воспоминаниями, которыми он будет терзаться от рассвета до заката. Она, счастливая, вернется в Лондон и выйдет замуж за одного из графов, а вся история с доктором Оливером станет достоянием давно минувших дней.
Голос тети Делии отвлек Викторию от пейзажей за окном:
– По словам твоего отца, доктор Оливер – очень хороший медик, причем заслуженно.
– Почему?
У тети блеснули глаза:
– Ну, это очевидно. Отец упоминал о его интересе к различным проблемам науки.
Виктория подавила ухмылку. Нет, ему, скорее, нравилось протыкать крылья насекомым и прикреплять бедных тварей к доскам и прочим поверхностям. А что касается его профессии... это лишь еще одно доказательство, что он не был истинным джентльменом, ибо если бы им являлся, то не гнался бы за прибылью.
Карета замедлила ход, и кучер громким басом объявил:
– За теми высокими деревьями справа вы можете видеть заднюю часть Крестон-Мэнора, леди. Нам надо ехать вокруг по этой дороге, к его фасаду. Мы прибудем через четверть часа. Он хлестнул лошадей, а Виктория с тетей выглянули в окно. Постепенно из-за деревьев показался величественный замок. На кирпичном фасаде, окутанном чайными розами, золотом переливались лучи заходящего солнца. Притаившийся среди высоких деревьев и изумрудных лужаек Крестон-Мэнор выглядел чарующим и манящим. Взору Виктории открывались внешние сады и конюшни на заднем дворе, искрящийся голубой пруд в центре, четко отражавший деревья и сам дом, грубоватые очертания которого смягчались водной рябью.
Когда экипаж проезжал мимо конюшен, внимание Виктории привлекли двое мужчин, стоявших у открытых дверей. Один из них, темноволосый, был одет в костюм для верховой езды. Он говорил о чем-то со вторым, очевидно, это был слуга, так как на нем не было рубахи и в руках он держал что-то, напоминавшее молоток.
Виктория не сводила глаз с его обнаженной блестящей спины, широкой и влажной, – даже на большом расстоянии ей было хорошо это видно. Щеки ее зарумянились, и она попыталась отвернуться, но глаза не повиновались, будто прикованные. Конечно, для нее было позором увидеть подобное, ведь в имении ее семьи ни один слуга не выполняет работу полураздетым. Ей захотелось взглянуть на мужчину анфас, поскольку со спины он был довольно... интересен. Тетя Делия подняла лорнетку:
– Полагаю, темноволосый мужчина и есть лорд Саттон.
Виктория насилу отвлеклась от своего объекта и, переведя взгляд, сказала:
– Думаю, вы правы.
– А второй, – продолжила тетя, прильнув к окну и привстав, – Боже правый, ни один мой слуга не ходит в таком виде! Даже не знаю, что могло бы оправдать этого юношу! Без рубашки!
- Предыдущая
- 3/61
- Следующая
