Невеста Черного Медведя (СИ) - Миколайчук Светлана Сергеевна - Страница 7

Но у меня был выход – вернуться в мое время, в 21 век. Необходимые снимки фресок у меня уже были, и я могла снять цепочку с шеи, а, значит, навсегда вернуться домой. Но всеже я решила отложить этот шанс до непосредственной угрозы моей жизни. В то время меня мучил еще один вопрос: неужели мы расстались с Оливером на такой ноте? Ведь я так и не услышала его «Прощайте»…

Я отлично понимала, что после такого скандала барон будет обязан покинуть наш монастырь в самое ближайшее время. И решила: во что бы то ни стало следующим утром узнать у монахини – уехал ли, наконец, сэр Хэдли. После чего со спокойной душой я смогла бы вернуться в свое время.

Но то, на что пошел Оливер, для меня явилось поистине неожиданностью.

Глава 2. Побег из монастыря

Я лежала больная, свернувшись клубком, на своей кровати, когда за узким окном моей кельи услышала приглушенный голос Оливера:

- Леди Элизабет! Вы здесь? Отзовитесь…

- Сэр Хэдли! - я подлетела к окну, взявшись за прутья решетки, - Боже мой, что будет, если Вас увидят здесь!

- Вы здесь из-за меня, поэтому не волнуйтесь, ангел мой, я Вас здесь не оставлю.

От такого обращения я расплылась в улыбке, причем если бы рыцарь не был сосредоточен на решетке, то смог бы сосчитать все мои тридцать два зуба.

Оливер расшатал и рывком выдернул один из прутьев, раскрошив старый раствор, крепивший прутья к окну. Было заметно, как он сморщился от боли, поскольку его левая рука была еще далека до полного выздоровления. Я к тому времени обулась и схватила свою полупустую сумку, еще не до конца веря в происходящее. После чего он подхватил меня под локти и настолько легко вытащил через образовавшееся окно, что я невольно поразилась его силе.

Наступала ночь, и мы незамеченными добрались до ворот монастыря. Я даже не хотела думать, как безоглядно меняю свою жизнь, отдавая ее в руки средневекового воина, ведь рыцарем он был, наверное, не все двадцать четыре часа в сутки.

Джек открыл нам ворота, и барон тихо вывел под уздцы наших лошадей, на одной из которых сидела я. Потом оруженосец, разбудив сторожа, сказал, что барон уже отбыл из монастыря, и что он следует за господином.

Любопытно, скоро ли монахини обнаружили мое отсутствие? Хотя тогда мне казалось все это таким мелочным. Оливер, узнав, что я больна, посадил меня на свою лошадь перед собой. Он здоровой рукой держал поводья, а раненой – меня, словно, хрустальную вазу. Покоясь на плече рыцаря, я чувствовала себя после всего произошедшего героиней любовного романа. Я не спрашивала, куда мы держали путь, я просто ехала с ним, с моим Оливером. И зачем я только изводила себя все эти дни, если всё образовалось само собой?..

С рассветом мы втроем въехали в город с французским названием Сан-Жан-де-Мольен. Стражники у ворот отпустили несколько двусмысленных шуток про рыцаря и послушницу, путешествующих вместе, но Оливер и бровью не повел. Как говорится, господину все равно, что там челядь болтает.

Мы временно остановились на постоялом дворе, но Оливер был недоволен контингентом, и уже к вечеру Джек снял две хорошие комнаты в частном доме.

Дочь хозяина постоялого двора Грета принесла мне одежду, купленную по просьбе Оливера. Эта рыжеволосая девочка помогла мне перевоплотиться из заморенной послушницы в слегка утомленную путешествием благородную даму. Окончательным штрихом в моем богатом одеянии стал светлый плащ с капюшоном, гармонировавший с нежно-бежевым цветом шелкового платья. Отказавшись от головного убора, я подобрала волосы в высокую прическу. И тогда Грета спросила, действительно ли у меня немецкие корни:

- Просто господин в разговоре со своим слугой называл Вас леди Элизабет Крауфт.

Я про себя улыбнулась. Видимо, моя фамилия Кравченко - трансформировалась в памяти Джека в некую «Крауфт». Но это было даже на руку, так появилась идея о моей родословной, немного славянской и немного германской. Некоторые страны, как Германия и нынешняя Россия, в те века не были централизованными государствами. Они состояли из множества родовых земель во главе со своими князьями и их родственниками. Так откуда англичанам знать судьбы всех приближенных и родных славянских и германских князей?

Я размышляла над этой легендой, когда на пороге появился сэр Хэдли, и мои мысли сразу изменили направление. Я смотрела на него, с каждым разом все больше убеждаясь, что с точки зрения красоты его глаза превосходят все остальные черты лица. Как он мог показаться мне обычным мужчиной?

Мы прекрасно поужинали, хотя мой желудок еще был в «полубессознательном» состоянии после мора в монастыре. Однако настоящей радостью для меня стала возможность открыто общаться с дорогим мне человеком, и столько, сколько нам обоим хотелось.

На следующее утро барон пришел справиться о моем здоровье и рассказал, что дом, куда мы на время переедем, принадлежит врачу, живущему с двумя сыновьями от предыдущего брака и молоденькой женой. А затем он серьезно спросил:

- Леди Элизабет, я должен извиниться перед Вами за то, что не сделал этого раньше. Я понимаю двусмысленность нашего положения, и хотел бы узнать, есть у Вас родственники, чтобы я смог их разыскать.

На меня просто обрушилось вселенское разочарование. Мне показалось, что в тот момент, мои легкие просто перестали функционировать. Возможно, виной тому был еще и непривычно тугой корсет. Я открывала рот и закрывала его снова, не зная, что сказать. Я-то искренне думала, что у нас с Оливером чувства, взаимные к тому же… а, получалось, сэр Хэдли увез меня из монастыря с последующей доставкой родственникам из-за того наказания и заточения. Вот это да…

- Нет. Нет у меня родственников.

Я оперлась я ладонями о край стола, чтобы взять себя в руки, затем собралась с духом и даже услышала, как в моем голосе зазвучали нотки металла:

- Но, сэр Хэдли, не извольте волноваться, я не собираюсь быть Вам обузой, и не пропаду. Я могу сделать так, что Вы более не услышите обо мне. Причем, хоть сейчас.

Оливер замотал головой и, по-моему, даже опешил от моего тона:

- Нет, Элизабет! Я вовсе не о том хотел говорить с Вами. Я собирался просить у родственников Вашей руки!

Я остолбенела. Тут я поняла, что собственными ногами растоптала весь романтизм этих прекрасных минут, и виной тому была наша разница в веках. В мое время любая девушка восприняла бы это как деликатный намек на скорое расставание, а здесь… Боже, я почувствовала себя такой дурой, что на глазах невольно выступили слезы. Я не знала, как себя вести.

Спасло ситуацию только то, что Оливер воспринял мое нервное поведение и слезы как болезненное воспоминание о какой-то семейной трагедии:

- Леди Элизабет, я, наверное, коснулся каких-то Ваших душевных ран. Возможно, если Вы расскажете мне трагедию своего прошлого, я смогу отмстить за Вас и Ваших родных.

- Нет, мстить никому не надо, пожалуйста. И трагедии никакой нет.

- Но от кого-то же Вы скрываетесь в монастыре чужой страны? – пытался выведать у меня правду Оливер.

Я отлично понимала, что любая придуманная ложь выглядела реальней факта моего пребывания в 1343 году прямиком из двадцать первого столетия.

- Сэр Хэдли, я, действительно, родилась в другом месте, и в нынешних обстоятельствах я, можно сказать, сирота. Наследства, как видите, у меня нет, но я из приличной семьи. Я – ровно то, что Вы видите, - наконец, улыбнулась я.

- Я прошу Вас, Элизабет, поговорите со мной. Я должен хоть что-то о Вас узнать, - напирал Оливер.

«Вот упрямый», - подумала я тогда. Мне была отвратительна ложь, но я не виновата, что его век предъявлял иные требования к людям, нежели мой 21-й.

Тогда я похлопала ресницами и сдавленно сказала, надеясь хоть на какие-то актерские качества в себе:

- Хорошо, я расскажу Вам страшную тайну. Моя фамилия Крауфт, и я происхожу из знатной семьи с северо-восточных земель Европы, слышали когда-нибудь о славянских княжествах? Значит так, когда-то у меня было все, и я осталась наследницей. Но после смерти родителей мне пришлось сбежать в дальний монастырь, чтобы мой коварный кузен не убил меня из жадности. Только это меня и спасло, и я ни за что не вернусь в те земли, которые теперь принадлежат ему. Увы, сейчас я не более чем бесприданница. В итоге, мы вернулись к тому, с чего и начали, сэр Оливер.